— На поход и дело ратное отряд соберу человек в пятнадцать, — озвучиваю своё предложение и уже вижу, как у князя под глазом дёргается. — Дам лучших, будет боевой маг, неуловимый лазутчик, они же лучники отменные. А ещё я сам пойду. Каждый из нас десятерых стоит, уж поверьте. Зоран не даст соврать, как мы с его дружиной вдесятером на две сотни пошли. Кстати где он?
— Зоран убыл с первым отрядом ростовским помогать, — раздалось сбоку негромкое.
— Дерзкий мальчишка, — прошипел князь, начав снова заводиться. — Я сказал сто…
— Отец! — Раздалось звонкое и певучее со входа в зал. Оборачиваюсь, и все на девушку взгляд сразу устремляют.
На пороге красавица малышка возникла, как ясное солнышко, вперед своей свиты вырвавшись. Светом своим всю тьму, что пыль, сразу и разогнала. Даже лица витязей посветлели вдруг резко.
— Василисушка! — Аж подскочил князь и мимо меня к дочке поспешил, позабыв всякий гнев. — Что стряслось, душа моя, опять сон дурной?
— Не притворяйтесь, папенька, гнев ваш с сада слышно. Сейчас же вызволяйте моего жениха из темницы. И чтоб ни волоска с головы Ярослава не упало, вам ясно? Иначе больше я вам не дочь!
— Василиса, да здесь я, моя хорошая, — обозначаюсь.
— Ярослав! — Восклицает радостно, сияя ещё более ослепительно.
Спешу к ней. Князь чуть меня не отталкивает, не подпуская. Обхожу всё равно! Обнимаемся. Обхватываю утончённое тело, вдыхаю запах волос. Обнимает, прижимаясь сильно.
Какая же ты милая, маленькая, светлая крошка.
— А я было подумала, — зашептала, задыхаясь.
— Всё хорошо, отец у тебя вспыльчивый, но справедливый. Любит тебя, — говорю, глаз с него не сводя.
А он на меня смотрит, как на последнего урода.
— Я себе места не находила, — шепчет. — Мне донесли, что ты в рощу Паучью с утра ушёл и до ночи не воротился.
— Да всё хорошо. Это мы дикие заросли перешерстили от севера до юга. Пауков пожурили, леших порубили на дрова, а как до кикиморы дошли, поняли, что пора по кроваткам.
— Что ты такое говоришь, — ахнула, отпряв.
— Да не бери в голову, моя хорошая. Прогуляемся? — Хватаю её за руку.
— Простите голубки, — вмешался князь с нотками иронии. — Но я вынужден напомнить, что наш разговор ещё не окончен, да, Ярослав?
— Конечно, ваше сиятельство, — съязвил. — Однако прежде, чем решать вопрос с дружиной, я хотел бы ознакомиться с боевой обстановкой. Узнать подробнее о вражеской орде.
— Всё за тебя уже решили! — Прогремел тот самый витязь, который хотел от меня огрести.
Князь руку поднял, его затыкая.
— С дочерью погуляешь, в обед приходи.
— Благодарю, отец, — произнёс я нагло.
— Да ты, чтоб тебя, — забуксовал словами себе под нос князь возмущённо, но сдержался при дочери.
Василисушка довольная улыбается счастливо. Витязи на неё смотрят очарованно, тоже расплылись. И молодые, и матёрые. Никто не удержался.
За такую улыбку и бате можно потерпеть наглеца. А то и привыкнуть!
В сад вышли. По дороге Василиса молчит, а в саду признаётся:
— Бабушка Истислава отца настроила против тебя, наговорив ему всякого. Ты не сердись на него. Он своенравный, но справедливый.
Ага, пятнадцать лет Ярослава игнорировал, чтоб потом земли его к рукам прибрать. Промолчал на это, понимая, что дочь всё равно никогда не будет видеть в своём отце злодея.
Походил с ней за ручку по саду, поболтали немного. Почуяла Василиса вскоре, что мыслями я не с ней. Так и спросила:
— Что гложет тебя, мой суженый?
В первую очередь то, что у меня нет к тебе чувств, какие бы ты хотела. И было бы правильно так сказать, чтобы не обманывать надежд, пока не зашло всё слишком далеко. Ведь когда я повстречал Ясмину уже во второй раз, убедился в том, что она та самая. А ты… ты просто ещё малышка. Светлая и добрая. И такая несчастная.
— Половцы, — отвечаю, и это тоже правда. — Мне нужно собирать дружину в поход на них, чтобы помочь Ростовскому княжеству. Но мне жалко необученных крестьянских мужчин, которых твой отец пустит на убой.
— Почему на убой? Наши мужчины сильны и отважны. Не то, что половские собаки. Не будь к своим людям предвзят, они ещё себя покажут. Да и что нам делать, когда враг топчет земли русские. Сдаться? И смотреть, как они жгут деревни, губят хозяйство и уводят женщин?
Ого. Не думал, что Василиса такая боевая. И ведь верно говорит.
— Ты права, малышка, — приобнимаю её, прижимается головушкой в ответ.
Наверное, хорошо, что князь явно против нашего брака. По крайней мере, пока так.
А с другой стороны, ну женюсь на ней. Ну будет при мне, а я при новом титуле. Брак никогда не мешал мужчине крутить шуры–муры. Хотя… если всё официально, Ясмина меня, как женатика, легко пошлёт.
Мда! Дилемма.
Но не о том я думаю, враг у ворот!
К обеду вернулся в цитадель. Думал, хоть покормят. Хрен там плавал, слуга повёл в другой зал, где у них на массивном столе расстелена карта, за которой и собрались княжеские витязи, явно раньше меня. И уже что–то активно обсуждают с князем.
— О, явился, — усмехнулся Вячеслав, встречая в хорошем расположении духа. — Так ты виды на мою дочку имеешь? Гулять собрался, небось, прямо у неё под носом, коль слепа. Удобно, каков хитрец.
Прям мысли читает.
— Хорошего же вы обо мне мнения, — отвечаю спокойно. — Но есть поговорка: «по себе людей не судят».
— Чего сказал⁇
— От жены не гуляли никогда, ваше сиятельство? — Укорил.
Озирается князь по сторонам, опешил от вопроса. Сын смотрит на него хмуро.
— Нет, конечно, ты чего, — отвечает с наигранным смехом.
— Вот и я не стану, с такой–то красавицей.
— Я тебе за Василису голову оторву, — слышу от сыночка.
— А я причиндалы, ишь, кабель нашёлся, — добавляет здоровяк, который продолжает нарываться.
— А вы, я вижу, господа, за Василису горой, — говорю им. — Похвально, что ж. Но давайте перейдём к делу. Где половцы стоят по данным разведки? Какие города и сёла ещё за нами? Осада где? Оперативную обстановку мне, живенько.
Витязи аж затормозили, как компы старые. Князь пучеглазыми зенками хлопает.
— Ты не попутал, пацан? — Слышу от его сына.
— Ладно, сам разберусь, — отмахиваюсь и к карте протискиваюсь меж двух верзил. — Ну что тут у нас?
Чую, князь как–то даже раззадорился. Указку взял, растолкал своих и мне стал показывать:
— Враг до сюда дошёл. Сам Ростов не взял, осадой они там встали. Но все деревни да сёла восточнее и севернее разорены и сожжены. Лагеря большие здесь, здесь и здесь. Много лазутчиков в Курском княжестве, значит, скоро и туда нагрянут. Но мы хотим ударить западнее и прорваться к Ростову с побережья Азова. Соединиться с войсками тульскими и ростовскими и с тылу зайти. Там и Курские дружины подоспеют, в клещи супостата возьмём. Ну что, барон, понятно всё?
Прозвучало с сарказмом.
— Понятно, — отвечаю спокойно. — Какая численность половской армии?
— Понятно ему, — посмеиваются с обеих сторон. — И ратное дело щенку по зубам.
— Так, разговорчики! — Возмущаюсь я. — Потом обсудите меня, на лавке, с бабками.
Витязи глазами захлопали, опешив в очередной раз от моей дерзости. Князь посмотрел на меня неоднозначно, но в глазах я уловил некое понимание.
— Ростов осаждает тысяч двадцать, пехота и конница, — отвечает князь, тыкая указкой. — В лагерях половских по три–пять тысяч, все конные. Всего орда в пятьдесят тысяч русские земли топчет. В открытом бою их не одолеть.
— А наши силы?
— В Ростовской крепости около двух тысяч, туда как раз Зоран погнал первую дружину из трёх сотен на подмогу. На север в леса отступило тысячи три ростовских, но они сильно потрёпаны. Курский князь выставляет десять тысяч, Тульский — пять. И у нас около семи.
— Итого двадцать семь тысяч, — заключаю я. — Для обороны два к одному неплохо.
— Аки воевода, — посмеялся князь, витязи подхватили.
— А Москва что? Император наш? Помощи–то у него просили? — Интересуюсь.
