Хозяйка чайной (СИ) - Буланова Наталья Александровна

— Простите, генерал! Можно чуть правее, — все-таки повторяю я, немного стушевавшись.

Зверь двигает табличку на середину.

— Идеально! — говорю я.

Альдо стучит гвоздями, закрепляя табличку на месте. И когда все готово, Зверь отпускает руки и отступает назад.

Смотрит на табличку, потом на меня с головы до ног и переспрашивает со скепсисом в голосе:

— Мужской рай?

Кажется, или я чувствую даже уничижительные нотки?

— Да. Место, где возницы смогут обсудить последние новости торгового тракта, послушать легенду или посмотреть небольшую сценку.

— Больше похоже на название борделя, — кидает он в меня словами и уходит, больше не глядя на меня.

Явился, растревожил и ушел. Ну как так можно?

— Спасибо! — кричу я ему в спину.

А он просто поднимает руку вверх, продолжая спускаться по ступеням.

— Госпожа, он что-то вспомнил? — спрашивает Рикки, вставая рядом со мной.

— Не похоже.

— Тогда что тут делал?

— Мимо проходил? — предполагаю я, хотя сама не верю.

— Госпожа, мимо нашей чайной никто не проходит. Она в тупике.

Капитан очевидность.

Я захочу в чайную, где Альдо собирает инструменты.

— Госпожа Алисия, теперь ваша обивка не очень идет к новой идее для чайной, — говорит он.

Сама знаю. Эти лоскутные сидения выглядели мило, когда были в прошлой концепции. А теперь же чайная будет меняться, и чем дальше, тем сильнее они будут выбиваться.

— Альдо, я же просила вернуться к обращению на ты.

— Я не смею, госпожа, — говорит Альдо.

Ух, ну и велик же генеральский авторитет. Зверь меня не помнит, а Альдо на всякий случай осторожничает.

— Переоббивать будете? — спрашивает Альдо.

Мне несколько жалко денег на это, сколько своего труда. Сложно.

Рикки раскачивается на стуле, который мы обсуждаем, и вдруг предлагает:

— А что, если черной лентой поставить на лоскутах крест?

Тканевый крест поверх лоскутов как протест против всего женского? Не знаю, сработает ли, но что-то в этом есть.

Рикки определенно мыслит неформально!

Глава 15. Часть 2

Мы решаем, что цена риска невысока. Мы можем позволить себе этот эксперимент.

Когда после двухдневного перерыва мы выходим с чаем на тракт, нас. встречают светлые лица возниц и хмурые владельцев таверны и гостиницы.

Особо радостный извозчик чуть ли не спрыгивает на ходу с телеги:

— Госпожа, я уже думал, что теперь без вашего чая буду. Когда ехал туда, все губы пересохли — так ждал здесь вас и напитка. А никого не нашел.

— Мы подготавливали для вас сюрприз, — загадочно говорю я, протягивая тонизирующий чай.

Тот делает жадный глоток, и по его двойному подбородку льется лишняя жидкость — до того он жадно осушает чашку.

— Вах! Хорошо, — вытирает он губы рукавом. — Что за сюрприз от красотки?

И тут я буквально чувствую, как между лопаток свербит.

Импульсивно оборачиваюсь и встречаюсь взглядом со Зверем, что стоит в дверях таверны и смотрит прямо на меня.

— Заходите к нам через три дня и сами увидите, — приглашаю я.

— Тогда уже в следующем рейсе загляну.

Марио вдруг вклинивается в разговор ором:

— Только телегу здесь не паркуй.

Вот дурак! Сам себе всю клиентуру распугает.

— Да больно надо! — обиженно фыркает извозчик.

Мы с Рикки быстро распродаем поднос за подносом, попутно рассказывая всем, что через три дня в нашей чайной их ждет сюрприз. И он будет каждый день.

За это время я хочу полностью преобразовать чайную и найти подходящих людей. Именно поэтому мы продаем чай на тракте только до середины, дня, а потом идем за покупками к бабуле.

Цены, у нее, конечно, космос, но зато товар уникальный.Мне немного страшно идти к ней после нашего последнего разговора, но я преодолеваю страх. Что мне какая-то всезнающая бабуля против того странного куратора с кислотой? Тьфу!

— Добро пожаловать! — встречает нас бабушка как родных. — Что так долго не заходили?

— Ставили чайную на ноги, — улыбаюсь я, осторожно входя.

Рикки же бежит вперед, радостно исследует по пути товар на полках и прилавках.

— За чем пожаловали? — спрашивает хозяйка.

— У вас многое можно найти. Подскажите, пожалуйста, есть ли у вас какая-то символика, связанная с торговым трактом? Может быть его карта?

— Ох, как раз хотела сжечь. Устала спотыкаться об деревяшки, — бабушка отходит в сторону, и я вижу гору разных фигурок за ней.

Там деревянные макеты городов размером в две ладони, домики, животные из дерева и какие-то интересные загогулины.

Мы с Рикки с интересом роемся во всей этой горе, а бабуля тем временем бурчит себе под нос что-то неразборчивое и роется под прилавком.

— Было же где-то тут… — слышу я.

И тут раздается звук, словно огромный ковер кладут на прилавок.

— Вот и карта! — гордо заявляет бабуля, а потом чихает от поднятой пыли. — Но выбивайте ее сами.

Я вижу огромный тканевый рулон, словно сотканный из нескольких слоев. Пытаюсь поднять его, и ноги подгибаются.

— Какой тяжелый.

— Как и твоя ноша по жизни. Но все по силам, Женя. Все по возможностям, — говорит она.

У меня по коже идут мурашки от того, что она называет меня по настоящему(или прошлому?) имени. Рикки же то ли не услышал, то ли чутко решил прикинуться глухим.

— Сколько я вам должна? — спрашиваю я.

Бабуля смотрит и улыбается. Вроде добродушно, но мне не по себе.

— Кружечка у тебя осталась с тем чаем? — спрашивает она.

— Каким?

— Что Зверь выпил.

У меня, и правда, осталась одна. Я не посмела ни вылить, ни выпить. Спрятала на самую верхнюю полку, и она уже как три дня там стояла.

— Да, — киваю я.

— Вот ее мне принеси, — улыбается она. — Забыть кое-что хочу.

И как-то особенно грустно улыбается.

Мне страшно ее спрашивать об этой странной магии, но любопытство пересиливает:

— А что это за напиток?

— Стирает память о том, что приносит тебе сильную сердечную боль. Только если тебе больно так, что дышать трудно — помогает.

От слов бабули я покрываюсь гусиной кожей. Неужели Зверю было так больно думать об Алисии, что он выпил и сразу же ее забыл. Забыл меня?

Я медленно киваю.

— Сейчас принесу.

— Подожди. Вот рабочий день закончу, магазин закрою и приду к тебе сама. Хочу одну историю рассказать, пока не забыла.

Я чувствую холодок по коже от ее слов. И, вроде бы, все складывается как нельзя лучше, но ощущение, словно происходит что-то очень важное, меня не отпускает.

— Хорошо. Будем ждать.

Я уже собираюсь выйти, когда она показывает на деревянные изделия и карту:

— А это кто будет забирать? Я одна на горбу не унесу. Рикки, давай в авоську фигурки собирай. Женька, давай свою горбяку — сама надрываться будешь.

И не успела я охнуть, как на моей спине оказался ковер-карта. Ноги тут же подогнулись — я едва устояла.

— Вперед! И ждите меня сегодня вечером, — скомандовала бабуля.

Мы с Рикки переглянулись и пошли.

Меня аж покачивало от веса. Каждый шаг давался с трудом. Я прошла всего метров десять, но уже взмокла. Волосы прилипли ко лбу, как и одежда к спине и груди.

— Неугомонная, — неожиданно слышу я злой рык, и мигом ноша с моих плеч пропадает.

Глава 15. Часть 3

Зверь забирает у меня тяжелую карту, взваливает ее на одно плечо и идет так ровно, словно она ничего не весит.

— На помойку? — уточняет он.

— В чайную! — с недоумением поправляю я.

Зверь молча кивает, и до чайной мы добираемся под болтовню Рикки о лекарственных травах.

На ступенях Зверь притормаживает и говорит:

— Кто сюда ступени делал? Руки бы ему повыдергивать!

— Так это… — Рикки хочет указать мастера на все руки, но я тут же закрываю ему ладонью рот.

— Так мы и тому рады, — громко говорю я.

Рикки вырывается, с недоумением смотрит на меня, но больше рта не открывает.