Замуж за врага. Его (не) любимая 2 (СИ) - Марлин Юлия

— Ты сводишь меня с ума, — прорычал ей на ухо.

Он обнимал и крепко, и нежно одновременно, словно боялся: стоить ослабить объятия и она испарится обманчивым миражом. София исчезать не собиралась. Ее сердце бешено колотилось, а сама она едва не задыхалась, запустив вскинутые руки в его густые длинные волосы. На душе было спокойно и легко, будто она вознеслась в облака.

Миг единения испортил внезапный стук в дверь.

Молоденький женский голос сообщил:

— Ужин готов. Изволите спускаться?

Святослав с рыком неудовольствия отнял губы от обнаженного плеча жены и рявкнул:

— Скоро будем.

Затем развел руки, отступил на три шага назад.

Соня оглянулась, предвкушая сытный стол, и механически стала развязывать на халате пояс, чтобы переодеться в платье, но вдруг застыла. Пристальный, горящий мужской взгляд пожирал ее глазами, даже не думая отворачиваться. Это смутило. Щеки княгини заалели.

Святослав будто опомнился, отвел темные бездонные глаза. Произнес:

— Жду за дверью.

В мужском голосе гремела злость и отблеск разочарования.

Тем не менее, он в три шага достиг двери и оставил ее в спальне одну.

Соня виновато поморщилась.

Чего стесняться, если муж уже видел ее обнаженной? Но в отличие от Ивара никогда не пытался воспользоваться положением, а тем более принудить к чему-то против воли.

Мотнув головой и сняв халат, она вдруг решила, что с этой минуты больше не будет возводить между ними стену непонимания. И сделает всё, чтобы муж чувствовал, как она ему благодарна.

… Ужинали в пустой таверне.

Юная дочь хозяина «Незабудки», оставшаяся только ради припозднившихся постояльцев, нервно ломала руки и поглядывала на дверь. Все давно собрались на площади, и девочка тоже рвалась на гулянье, но бросать таверну с гостями строго-настрого запретил отец. Судя по приглушенным звукам музыки, летавшим над городом, праздник Первого Снега закатили не шуточный.

Святослав отложил столовый прибор, откинулся на спинку стула и заметил, как София прислушивается к мелодии, украдкой поглядывая в запотевшее окно. Угадать желание жены труда не составило.

— Хочешь на праздник?

Княгиня дернула плечом:

— Это опасно. Нежить ищет нас. Его шпионы могут заметить меня на площади.

Князь на секунду согласился с доводами жены, но блеск ее прекрасных глаз говорил об обратном. До сумерек оставалась пара часов, однако осенняя мгла успела залить Гельск холодной синевой. На улицах разгорались уличные фонари.

Подумав, что ничего не случиться — прогуляйся они по сумеречному северному городку, князь дождался, пока жена допьет горячий чай и решительно протянул руку возлюбленной:

— За два часа ничего не случится. Идем.

Девушка, просияв, ухватилась за широкую ладонь и поспешила за мужем.

Дочь хозяина «Незабудки», увидев, как постояльцы выходят из таверны, взвизгнула от счастья. Тут же набросила на плечи полушубок, шапку и, заперев двор на замок, помчалась навстречу веселью.

Гельская площадь разыскалась через десять минут.

Широкая и светлая, она была заставлена столами с угощениями на любой вкус и кошелек. На деревьях и фонарях горели свечи в хрустальных колпаках, наполняя все вокруг мягким трепетным свечением. Музыканты чуть поодаль наигрывали от души.

Горожане ели, пили, танцевали и веселились, радуясь снегу, сыпавшему с ненастного неба, и северному ветру, шаловливо крадущему пивную пену с кружек. Большинство жителей Гельска были промысловиками, но встречались и кровники княжеского рода. Уроженцы Дома Горного Оленя были чуть выше и сложены гибче своих родичей. Женщины сооружали на голове прическу в виде двух рожек, мужчины собирали волосы в высокий хвост на макушке и делали петельку.

Святослав и София приблизились к площади, когда празднество было в самом разгаре: горожане успели опустошить несколько бочонков, а самые нетерпеливые уже посапывали под столами.

— Староста, тост! — Прогремело в шумной кутерьме.

Музыка утихла. Горожане окружили постамент со старостой. Было заметно, что гельчане уважают его и если б не недавний случай с постоялым двором София пожалуй, тоже бы прониклась к нему чем-то вроде симпатии.

— Друзья! — Мужчина поднял кружку, наполненную до краев, и весело обвел притихшую толпу взглядом. — Поднимем эти кубки за то, чтоб леса были полны зверья, реки — рыбы, небо — птицы, а наш город — детьми! За процветание!

Горожане поддержали, опрокинув в себя хмельное.

— Давай легенду! — Послышался голос из толпы.

— Мы ждём!

Земун прочистил горло и кивнул.

— Сами просите.

Оказалось, с древних времен снег во владениях «Оленей» ложится еще с конца лета, и к началу осени здесь повсюду сверкают снежные шапки и возвышаются горы льда. Но одной хмурой дождливой осенью снег так и не выпал.

— Оленей снегом не удивишь, — шутили горожане между собой.

— А его отсутствием — очень даже, — добавляли другие.

Все началось в год, когда со стороны Туманных гор задули сильные ветра, а с вершин скатился проклятый туман. Вместе с ним пришли они… ледяные великаны. Первые три года демоны холода не покушались на владения Дома, не угрожали Гарриену, потому Великий князь сделал вид — эта напасть их не интересует.

Сокрушительный удар демонов пришелся на Дом Серебряного Волка. Потеряв много тысяч воинов, Великий князь Лейда приказал возвести Крепостную Стезю, главным форпостом которой назначили «Северный Ветер». Волки сотворили неприступную преграду, способную противостоять чудовищам изо льда. Однако, и они были не всесильны. Силы лейдчан стремительно таяли, а демоны только увеличивались в числе. Лейд обратился к владыке Гарриена с просьбой о помощи.

— Они предложил объединиться и нести дозор на Крепостной Стезе совместно. Просил выделить регулярное войско, но…

Великий князь Гарриена отказал.

— Правитель тогда прорычал: «Это не наша война, не нам и умирать»!

Минуло лето, осень, грянула суровая зима, ударили морозы, а снег так и не укрыл земли Гарриена белым полотном. Все посевы крестьян и фермеров погибли. Для Дома Горного Оленя то время стало самым тяжелым и голодным.

Великий князь и его подданные поняли, что прогневили богов. По всему княжеству стали молить Эфира о прощении, предварительно выслав «Северному Ветру» три тысячи лучших воинов.

Наступила осень. Олени затаились в предвестии новой бесснежной зимы. Но Властелину Небес внял молитвам детей и укрыл снегом земли Гарриена, истерзанные морозами. С тех пор Олени отмечают праздник Первого Снега, и никогда не отказывают в помощи просящему.

— Так поднимем наши кубки за то, чтоб земля всегда давала урожай, просящий помощи всегда ее получал, а Властелин Небес никогда в нас не разочаровывался. За дружбу! — Произнес тост староста.

Горожане воздели кружки в небо с выдохом «Эгей» и осушили залпом.

София впервые слышала это сказание и была приятно удивлена, застыв с кружкой в руке.

Святослав ухмыльнулся:

— Не знал, что Олени сложили о тех далеких событиях предание.

Но кружку все равно осушил. Сердце воина не осталось равнодушным к истории обретения крепкой дружбы между двумя великими Домами. Это была их общая история, пусть даже первую главу замарали пороки отступничества и равнодушия.

Всхлипнула флейта. Плач подхватила дудочка. Ухнул бубен. Горожане вернули кружки на столы, разбились на пары и закружились в быстрых танцах. С черного неба сыпал снег. Пахло свежей хвоей. Всюду блестели свечи в стеклянных колпаках.

Святослав гордо расправил плечи, по военному приосанился и, склонив голову, протянул руку жене:

— Позволите вас пригласить, госпожа?

София прикусила губу и с удивлением отметила, что вместе с мужем еще ни разу не танцевала.

А ведь первый танец, как первый поцелуй — его невозможно забыть.

Девушка улыбнулась и, обняв князя за плечи, прильнула к мужской груди и позволила музыке унести в волшебную страну чудес. Все что раньше пугало ее — ушло. Волнение, стеснение, страхи. Прижиматься к Святославу было так сладостно, чувствовать его сильные, уверенные руки на талии и спине — так волнительно. Вдыхать аромат его кожи, отдающей хмелем и морозной осенней прохладой — так возбуждающе. Действительно, этот миг — навсегда.