Ненормальный практик 5 (СИ) - "Извращённый отшельник"

Смотрю в небо.

Петербургское, почти родное. Серое. Летит мокрый снег и сразу в капли на ресницах и щеках. Слякотно так. Да и вообще, едва пересекли границу княжества, как сразу видна разница. После северных просторов здесь тесно — деревни жмутся друг к другу, дороги забиты обозами. Ну и, конечно, война, что теперь ощущается даже здесь, в тылу. На каждом перекрёстке — патрули. В каждой очередной деревне — мобилизационные пункты. Империя готовится к новой схватке.

К концу следующего дня въезжаем в Петербург. Город встречает привычной суетой — экипажи, спешащие по делам горожане. После северной глуши прям муравейник.

Останавливаемся у перекрёстка на Энгельса. Воробьёв подъезжает к моей повозке.

— На этом наша миссия по вашему сопровождению завершена, подполковник. Нужно доложить о происшествии в штаб.

— Понятно. Вы хорошо поработали, капитан.

Тот кивает.

Бугаева ловит мой взгляд:

— Было познавательно с вами путешествовать, подполковник. Не каждый день видишь Ненормального Практика в деле.

Это она про тех северян?

Пожимаю плечами.

— А… да, повезло нам, что была пурга, да и они оказались не особо организованны.

— Конечно-конечно, повезло… — она улыбается. — Удивительно везучий вы человек.

Воробьёв кашляет, прерывая её:

— Подполковник, нам пора, и, кстати, вы же не думаете, что за вами перестанут приглядывать?

Хмыкаю:

— Догадываюсь.

— Штаб пришлёт городскую группу. Наверняка предупредят. А если нет… — он пожимает плечами и улыбается. — Ну, вы и сами разберётесь.

Улыбаюсь в ответ:

— Всё в порядке, капитан. Маловероятно, что кто-то сможет схватить меня в столице Империи, ещё и живым. Тут же на каждом углу городовые.

— Городовые — это, без спора, хорошо, — кивает он. — Но всё же будьте осторожны. Тот, кто заказал нападение, не остановится на одной попытке.

— Учту. Ладно, спасибо за компанию. Было не скучно. Прощайте.

— Взаимно, подполковник. Удачи вам.

Машу рукой на прощание, направляю лошадей вглубь города. Всё. Теперь, можно сказать, дома.

Еду по знакомым улицам. Вон булочная, в которой хотел купить пирожков, когда меня этапировали на фронт. Приглянулась. Жаль закрыта, время-то позднее. Фонари горят. Непривычно. Ещё и ветер молчит.

Качу всё дальше и дальше. Знакомые кварталы. Проезжаю мимо своего. Переулок, где ранее жил с бабушкой, теперь представляет из себя стройплощадку. Уже возводят новые стены, вон установлены балки перекрытий. Но запах гари всё ещё витает в воздухе — въедливый, горький. Даже спустя месяц.

Бросаю взгляд на место, где был наш дом. Теперь там фундамент новостройки. Кто-то скупил землю, начал отстраивать заново. Жизнь продолжается, как говорится.

Да уж, натворил делов мелкий Ковалёв. Пацан всё ещё думает, что месть — это поджечь дом противника. Глупый засранец, даже не понимает всю её возможную палитру вкусов. Небось катается сейчас как сыр в масле, и думает какой он крутой. Улыбаюсь. Надо будет проучить его, когда время найдётся. Чисто для воспитательных целей. А то наверняка совсем распоясался без присмотра. Пока пусть порезвится. Сейчас есть дела поважнее, чем воспитывать недоросля. Битва с британцами на носу, северные фанатики, решившие поймать меня как дичь, да и с личной жизнью полный бардак.

Щёлкаю поводьями, направив лошадей дальше. Ладно, разберёмся.

Интерлюдия

Пять дней назад. Старая охотничья изба. Снаружи — заброшенная развалюха. Внутри — временная база британских агентов.

У печи, подкидывая дрова в огонь, на табурете мужчина лет пятидесяти. Длинные седые волосы спадают на плечи, скрывая левую сторону лица. Правая же представляет собой месиво старых шрамов. Как если бы кто-то плеснул кислотой, а после ещё и ножом прошёлся для верности. Глаз на этой части затянут белёсой пеленой.

Стюарт «Шрам» О’Коннор. Бывший офицер элитного подразделения «Багровые клинки». Ныне — вольный охотник за головами.

— Босс, — в избу вошёл тощий мужичок с вытянутой крысиной мордой и неправильным прикусом. — Вернулся наблюдатель. Северные собаки сгинули. Все.

— Вот как? — О’Коннор не оборачивается.

— Сказал, Ненормальный практик их порезал как сучат. С ним были трое мастеров. Из «Тени» вроде. Но наблюдатель не уверен.

— «Тень»? — теперь в голосе брита звучит интерес. — Разин приставил к мальчишке элитную охрану? Надо же.

— Похоже на то. В общем, парень цел и невредим. Кажется, мы его недооценили, босс.

О’Коннор подкидывает ещё полено. Искры взлетают к закопчённому потолку.

— Интересно, — хмыкает он. — Как четыре мастера справились с тремя мастерами и пятнадцатью подмастерьями… Тот сброд из северян — не лучшие бойцы, но и не полные остолопы, хоть и идиоты.

Дверь избы снова открывается. Входит женщина — высокая, жилистая, с короткими рыжими волосами. На носу россыпь веснушек. Глаза оттенка кофе слишком усталые. Шелли «Гиена» Маккензи. На поясе — два длинных ножа, на спине — арбалет.

— Слышала, северяне облажались?

— Подслушивать нехорошо, — О’Коннор поворачивается. Мёртвый глаз смотрит сквозь неё. — Но ты вовремя, Шелли. Собирай наших. Едем в Петербург.

Шелли приподнимает бровь:

— Тебе сказать прямо или соврать?

— Как есть, — хмыкает седовласый.

Крысинолицый держит ладонь на рукояти кинжала — есть у него с Шелли пара нерешённых вопросов, а зная эту суку — напасть для неё ничего не стоит.

Но та вынула из пачки сигарету. Подкурила и присела на стул, оседлав спинкой вперёд.

— В двух словах, это херовая идея, кэп. В столице полно военных патрулей. Да и мальчишка теперь настороже.

— Будь он в малом городе, это стало бы проблемой. Но в столице действовать куда проще, — хмыкает в ответ О’Коннор. — Представь, насколько возрастёт за него награда, когда наши прознают, что он уже в столице? — он встаёт, подходит к окну. — Стальная Роза раскошелится как за эксклюзив. Следующий, кто принесёт ей Волкова, получит в два, а то и в три раза больше.

— Лучше подождать его на обратном пути. В дороге проще…

— С чего ты решила, что он вообще вернётся? — перебивает О’Коннор. — Война на севере начнётся со дня на день. Может, пацана оставят в столице, в штабе каком-нибудь. А может, пошлют на другой фронт.

Он поворачивается, и свет от печи выхватывает изуродованную половину лица:

— К тому же, мы не единственные, кто охотится за наградой. Слышал я, половина вольных отрядов уже в Петербурге. Пацан не успеет и домашними пирожками пропахнуть, как его повяжут. Хочешь упустить такие деньги?

Шелли молчит, потом обреченно кивает. Если босс загорелся — его не переубедить:

— Сколько людей берём?

— Всех. И помни — Стальная Роза была предельно ясна. Сосунка брать только живым. Даже если придётся отрезать ему руки и ноги — главное, чтобы дышал.

— Поняла.

— Хорошо, раз поняла. Иди, подготовь всё, — он перевёл взгляд на крысиномордого. — А ты, займись своей задачей.

— Как прикажешь, босс.

Те вышли, а О’Коннор вернулся к печи, смотрит на пляшущее пламя через щель дверцы:

— Ненормальный практик… Посмотрим, насколько ты ненормальный, когда окажешься в подвалах Стальной Розы.

И улыбается. Знает, что из рук Аннабель ещё никто не возвращался целым. Только по кускам. Очень маленьким кускам.

Глава 11

Останавливаю повозку в переулке у Малой Невы. А стоит ли вообще ехать к бабушке сейчас, когда поздний вечер? И возможные проблемы на хвосте?

Сижу на облучке, снимаю капюшон. Открываю флягу с водой. Пара глотков. Кладу обратно, за пазуху. Петербургская слякоть после северных морозов кажется тёплой — всего минус пять, мокрый снег летит в лицо. Лошади фыркают, топчутся на месте — устали после долгой дороги. Как и сам я собственно.

Но ехать к бабуле не спешу. Просто стою на обочине и думаю.

На меня было совершено нападение. Понятно, что северяне, но очевидно использованные кем-то под прозвищем Борода. Вряд ли, конечно, этот самый Борода рискнет объявиться лично в Петербурге. Но что, если у него есть здесь свои люди? Реально это? Конечно. А значит, покажусь в доме бабушки, то подвергну её возможной опасности. М-да, чувствую себя прям Питером Паркером, а её — тетушкой Мэй. А что? Мы оба скрываем свою силу. Вот только костюмчик с маской я себе не сшил, поэтому мне куда сложней. С другой стороны, моим убийцам вряд ли нужна моя бабуля. В качестве приманки если, и то не уверен. Однако, лучше перебдеть и не показываться у неё. Для начала необходимо понять, что вообще и к чему. Есть вероятность, что кто-то из Петербурга связан с тем нанимателем Бородой. И если это так, то они точно знают про Веру Николаевну. Что ж, если решатся впутать её в «наши» дела, очень пожалеют об этом.