– Почти, – не стал спорить он. – Но душа уже. И навсегда.
– Скажешь тоже, – я всегда смущалась, когда он называл меня так, хотя слышала это обращение по десять раз на дню. Оно всегда казалось мне слишком возвышенным и прекрасным, совершенно не сочетающимся со мной, такой обычной. Я вообще, наверное, до сих пор так до конца и не поверила, что всё это не сон и не сказка, и я действительно скоро выйду замуж за самого замечательного мужчину на свете, в которого умудрилась влюбиться всего за три дня и навсегда… а вот Минаю такие сомнения были неведомы.
– А я не шучу, – покачал головой он, перебравшись на подлокотник дивана. – Ты моя душа, моя жизнь. Весь свет, который есть у меня – это ты.
– Перестань, – я почувствовала, как щёки заливает краской смущения. – Я обычная…
– Не для меня. Ты не понимаешь. Большую часть жизни я считал себя тварью. В этом меня убеждали все: отец, мачеха, брат, наставники, даже случайные прохожие шарахались от меня, как от прокажённого, лишь подтверждая это. А потом появилась ты. И я вдруг увидел, что может быть по-другому. Ты видела во мне человека.
– Не только я. Имперцы вообще…
– Мне нет дела до имперцев. Я не замечал и не верил их взглядам. А ты сумела расколоть эту броню.
– Как? – затаив дыхание спросила я.
– Не знаю, – улыбнулся Минай. – Наверное, просто потому, что ты – это ты. Я сошёл с ума в тот самый момент, когда ты назвала своё имя. Я думал, что ты имперский соглядатай, что не желаешь ни мне, ни моим подопечным ничего хорошего. Но когда ты посмотрела на меня, я не нашёл в твоих глазах ни страха, ни отвращения. И пропал. На меня никогда не смотрели так… Так искренне и просто. И я захотел, чтобы так было всегда, хотя далеко не сразу поверил, что это возможно.
– Ну и зря, – фыркнула я, скрывая за напускной весёлостью продравший по коже озноб. Минай не любил говорить о своём прошлом. Но когда всё же приоткрывал завесу, мне неизменно хотелось всё-таки выпытать из бабули рецепт яда «Последний поцелуй» и наведаться в гости к каждому из его ненормальных наставников.
– Зато теперь я счастлив, – просто ответил парень, легонько целуя меня в висок.
– И я, – я обняла его за шею и притянула ближе. – Люблю тебя.
– А я тобой дышу…
Наши губы встретились, но забыть о существовании мира я не успела. Повеяло прохладой, и из угла раздался скрипучий голос бабушки Летиции.
– Хватит миловаться, молодёжь. Спускайтесь в столовую, если не хотите, чтобы Белана пришла за вами лично. У неё какой-то новый десерт, который не терпит долгого ожидания.
– А он точно съедобный? – осторожно уточнила я.
– Дэй пробовал, вроде пока не помер, – пожала плечами бабуля.
– Рискнём? – улыбнулся Минай.
– С тобой всё что угодно, – вернула улыбку я, и он снова подхватил меня на руки.
– Смотри, ходить разучишься с таким мужем, – с лёгкой завистью напутствовала Летиция и скрылась в ближайшей стене.
Я счастливо рассмеялась и уткнулась носом Минаю в плечо, ловя щекой тёплый отголосок его смеха. Это было волшебно. Как всегда.
Точнее, весь последний месяц с памятной битвы у ворот, как дядюшка Перкин называл стычку с бандитами Валиена.
Собственно, никакой стычки с бандитами и не было. В потёмках мы ничего толком не рассмотрели и полчаса героически сражались с отрядом охранников моего папули. Пострадали только пара штанов, чья-то гордость и папин лоб от встречи с маминым любимым чугунком. Ну и я, конечно. Но это случилось чуть позже.
Опознав папулю, я не нашла ничего лучшего, чем от неожиданности плюхнуться прямо в ковш большой артефактной катапульты. А маман уронила на пусковой рычаг тяжёлую гусятницу. Итог: тридцать секунд свободного полёта, приземление посреди реки и сломанная нога. Маман категорически запретила сращивать кости магией, мол, такое лечение ненадёжное и вредное для печени. Дескать, всё должно быть природно. Вот уже месяц тянется это «природно», когда со мной носятся как с писаной торбой, веселя Миная и до крайности раздражая меня саму.
Вы спросите, откуда на дороге взялся папочка? Ещё одно дурацкое совпадение. Он просто возвращался домой в компании своей охраны. И даже внимания не обратил на устроившуюся на опушке компанию каких-то бродяг. Вот только бродяги сами на него напали. Валиен, увидев форму имперских стражников, вообразил, что мы всё же как-то сумели найти способ вызвать стражу, и напал на папулю сам. Может, с обычными стражниками у него этот номер бы и прошёл. Но папа – старший имперский дознаватель. У него в охране звери не чета городской страже. Валиена и его подручных замотали в верёвки раньше, чем они успели «мама» сказать.
А уж когда из-за ограды в отца вместо приветствий полетели камни, сети и прочая дрянь, то он решил, что поместье тоже захвачено его врагами, и пошёл в героическую атаку. А её прервал на пике мамин чугунок, вещь, можно сказать, знаковая в семейной истории. Недоразумение разрешилось, родню опознали, ворота открыли, меня из реки выловили… Вылавливал, кстати, Минай, ради такого случая взгромоздившийся на метлу и оказавшийся у воды едва ли не раньше, чем я туда долетела. Шучу, конечно. Но прилетел он и правда быстро, я даже воды наглотаться не успела. И если бы не опора моста, об которую я, собственно, и сломала ногу, скорее всего, не поняла толком, что вообще со мной произошло. Так что соревноваться с будущим мужем в скоростных гонках на мётлах я больше не предлагаю. Мне ещё моя гордость дорога как память.
С тех пор в нашей усадьбе царят мир, счастье и благоденствие, нарушаемые только предсвадебной суетой. К счастью, меня, как пострадавшую, в неё не впутывают. А то я бы вообще с ума сошла. Всё-таки двойная свадьба, да ещё с экзотическими заущельцами. Гостей будет со всей Империи. Даже вроде как император собирался представителя прислать. Но об этом я стараюсь не думать. Главное, Минай рядом, и папенька торжественно пообещал отправить известие о нашей свадьбе в Долину по дипломатическим каналам вместе с документами по делу бессрочно загремевшего на рудники контрабандиста Валиена Лихаса. Так что ни тамошний Совет, ни зловредная мачеха Миная от законных событий не отвертятся. Чему я несказанно рада – зачем мне свекровь, да ещё такая подлая?
Впрочем, я бы и на такую согласилась. Лишь бы Минай был рядом. С каждым днём я всё сильнее влюбляюсь в своего жениха, хотя, казалось бы, куда уж сильнее. Но мне это безумно нравится. Всем рекомендую. Только найдите себе своего заущельца. Этот – мой. Навсегда!
Конец
