Перековка. Перевернутое Небо (СИ) - Игнатов Михаил

Через миг понял — не почудилось, потому что Тизиор буквально прошипел:

— И получить во столько же раз больше опасности при её поглощении. И последствий.

Тизиор поднял взгляд, в котором сверкала ненависть, затем поднял руки перед собой. Через миг в его пальцах было два фиала. В одном — необычное чёрное зелье, в другом — привычного вида алое.

— Одна сильная душа, другая сильная душа. Поглощение.

Мгновение, ловкое движение — и в руках Тизиора остался лишь один фиал с густым, чёрно-алым содержимым. И весь мой небогатый опыт помощника алхимика говорил, что Тизиор явно использует духовную силу, потому что вместо того, чтобы смешаться в единый, грязный состав, два цвета закрутились в водовороте, сплетаясь ало-чёрными потоками в невероятно сложный объёмный узор, заключённый внутри стекла.

— Тебе, как имперцу, я приведу предельный пример. Чёрное — бог секты. Алое — глава какой-нибудь фракции Империи. В чём их главное отличие?

Я тут же выдал ответ:

— В их пути к Небу.

— Отлично, — одобрил Тизиор. — Один — грязный, даже чёрный ублюдок, который использует ритуалы и чужие жизни, другой же проливает кровь сектантов, следуя добродетелям идущих. Первый поглощает второго. Как богу секты остаться самим собой? Как отделить в усиленной душе, — Тизиор шевельнул фиалом, закручивая жидкость в нём ещё сильней, — себя от несебя, своё от чужого?

— Ритуал? — предположил я.

— Нет! — рыкнул Тизиор. — Ну же, думай. Я сказал достаточно для того, чтобы ты нашёл верный ответ.

Я недовольно скривился. Ну отлично. Может, зря я упомянул про советника Бахара и его методы обучения?

Напряжённо уставился на фиал в ладони Тизиора.

Так. Флакон — это тело идущего. В нём смешались две души. Из них нужно сделать одну. Это ведь и было изначальной целью ритуала поглощения, верно? Усилить себя. Идущему нужно усилить себя, ослабив жертву. Никакого вспомогательного ритуала для этого нет, судя по возмущению Тизиора. Медитации? Сидеть, разбираться в себе, ловить крошечных, призрачных чужаков и давить их?

Бред. Это ведь не Небесное Испытание и не подделка под него, какую устроил мне безумный дух.

Тизиор вздохнул и дал ответ, не дождавшись его от меня:

— Нужно тщательно сохранять своё и уничтожать чужое.

Я повторил это про себя раз, другой, затем признался:

— Ощущаю себя настоящим собирателем камней. Что это значит?

Тизиор потёр свободной рукой лоб:

— Ох… Жестокий, злой бог секты должен сохранить себя, уничтожив в себе добродетельного имперца.

— Это я понимаю, но как? Что для этого используется?

— Жизнь. Жизнь для этого используется, — рыкнул Тизиор.

— Жизнь? Поглощение жизни? Пилюли?

— Что-то я не соображу, где тот поумневший Леград, с которым я начинал беседу? — тяжело вздохнул Тизиор и поставил фиал на стол. — Я бы мог тебе сейчас дать просто рецепт: делай это и не делай этого, поступай так и не поступай так. Но не могу так, мне нужно, чтобы ты понял суть. Поэтому давай попробуем ещё раз, — Тизиор помолчал, а затем принялся говорить размеренно, словно каждое слово — удар: — Любой, кто усиливает свою душу за счёт чужих, должен заботиться о том, чтобы остаться самим собой и не проиграть самого себя. Для этого он прежде всего сосредотачивается на том, чтобы сохранить свои самые яркие черты. Да что там сохранить! Двигаясь по дороге могущества, любой, замахивающийся на пост хотя бы старейшины секты, заранее заботится о том, чтобы выделить, взрастить в себе некие яркие черты, стержни характера, то, на чём будет держаться его личность и его душа в грядущем противостоянии с добродетелями поглощённых имперцев и со стержнями других сектантов.

До меня вдруг дошло. Глядя на то, как причудливо смешиваются чёрное и алое в фиале, я облизнул губы и спросил:

— Получается, что именно поэтому сектанты так жестоки и грубы? Именно поэтому выглядят сущими безумцами без жалости? Чтобы как можно сильнее отличаться от тех, кого собираются поглотить?

— Да, — одобрительно кивнул Тизиор. — Хотя бывают и те, кто тщательно взращивает в себе желчь усмешки над всем миром. А бывают те, кто взращивают в себе бесстрастность или рассудительность. Как твой знакомец Райгвар и вообще все Тигры после того, как их секту потрепали. Неважно, — осадил сам себя Тизиор. — Если поглощённая душа достаточно сильна, чтобы начать менять бога секты, то он тут же замечает это и борется в себе с наносным, лишним, чужим. День за днём, поступок за поступком. Случается, что, пытаясь победить в такой схватке, бог секты вырезает половину своих подчинённых или схватывается с соседями, или начинает скупать девушек на аукционах, подпитывая стержень своей личности. Леград…

Требовательный голос Тизиора заставил меня поднять взгляд от фиала.

— Если злость и ярость, если презрение и желание уничтожить ничтожеств — это основа того духа, то что основа тебя? Имперец, какая твоя любимая добродетель?

— Справедливость, — не замедлил я с ответом.

— Что же, тогда ты должен тщательно следовать ей. И должен устроить как можно больше ситуаций, в которых дух внутри тебя будет кричать «ничтожества» и желать убить всех вокруг, но ты будешь поступать по справедливости и не давать воли чужому гневу.

Я криво усмехнулся:

— С этим есть некая сложность. В прошлый раз, войдя в Лунный Свет, я убил попрошаек, которые использовали Марионеток. И это было справедливо. В этот раз, войдя в город, я снова их убил, потому что эти ничтожества посмели вновь встретить меня. Как же я должен был поступить на самом деле, чтобы отделить свой гнев от чужого?

— Здесь я тебе не помощник, — развёл руками Тизиор.

Затем махнул ладонью над фиалом, одним махом с помощью духовной силы удалив из него почти весь чёрный состав. Почти, но не весь. Оставшееся тут же смешалось, из красного став скорее цвета крови — тёмной, густой, застывающей.

— Но, поглощая душу, всё равно невозможно остаться полностью прежним. Это всегда меняет идущего. Всегда. И только от тебя зависит, насколько ты сумеешь остаться собой, смешивая две разных души в одну целую.

Кривая усмешка так и не сошла с моих губ:

— Особенно если моя душа одна и всего лишь душа Властелина, а поглотил я семь душ Повелителя Стихии. От меня точно что-то останется в конце?

— Поверь мне, боги, или Повелители Стихии, как тебе привычней, поглощают простых Властелинов, даже не заметив. Поверь мне, старому, опытному сектанту. Ты ещё ты? Значит какой ты простой Властелин? Что с остальным… Ты сам рассказывал мне, что твоего духа поглощали другие духи, в которых ты пробудил жажду мести. Затем сверху добавилось подобие Небесных Испытаний. Вот в них я уже не понимаю, но не думаю, что от того духа многое уцелело к их концу. Ты думаешь, что в твоём теле семь восьмых черноты? Нет, нет и нет. Скорее в нём семь восьмых алого. Очисти алое до предела, выпарив лишнее.

Я поморщился. Выпари. Советник Бахар бы наказал за такие кривые образы и примеры, заставив придумать более правильное объяснение. Ведь Тизиор сам в начале сказал, что ничего из меня уже не денется, нет возможности удалить лишнее. Поглотил душу для усиления? Чужая душа в тебе и останется. Не выпарить, а… переработать? Или, как там верно выражаются алхимики? Трансформировать?

Вот только алхимик из меня так себе.

Я сжал зубы, давя в себе сомнения. Я сомневался, убегая из города безумного духа и отрезая себе путь возвращения. Но теперь я там, где получил помощь и совет, как и надеялся. Теперь всё зависит от меня.

Неожиданно вспомнилась кричалка моего Скрытого Ордена.

Сломанный Клинок будет перекован.

Что же. Сейчас я и сам себе немного сломанный клинок. Мне тоже нужно перековать себя, выбив лишний шлак, заставив его сгореть в огне, выковав в пламени из двух разных частей единое. Что это будет за огонь? Тот же самый, что и всегда в моей жизни. Огонь схваток. Безумному духу не нравилось, когда ничтожества смели ему сопротивляться и шли против него? Что же, я знаю, как буду выбивать из себя грязь безумного духа.