Призыватель нулевого ранга (СИ) - Дубов Дмитрий

Стараясь не шуметь, я спустился по лестнице, решив не пользоваться лифтом. Если бы меня хотели взять в подъезде, то кто-нибудь обязательно затаился бы на лестнице, при выходе из лифта. И в таком случае я бы его заметил первым.

Только вот куда мне теперь идти?

В данж? Да, наверное, в данж. В какой-нибудь новый. Я не хотел ехать ни в свой первый, ни в северный. И там, и там меня ждала бы куча трупов пусть только и в воспоминаниях. И тогда у меня появится время для размышлений.

Было ещё довольно сложное подземелье на юге. Но до него топать пришлось бы пару дней. Денег на такси у меня уже не осталось.

На лестнице никого не оказалось. Я аккуратно приоткрыл дверь и осмотрелся. Никого. Ночная темнота, разбавленная оранжево-бежевым светом уличных фонарей, и всё.

Может, показалось? Просто обостренные, из-за всего происходящего, чувства? Надеюсь, что так.

«Йонир, ты говорил, что все данжи связаны, или что-то вроде того? — решил спросить я у демона. — Скажи, как мне быстрее всего оказаться в безопасности?»

«В безопасности? В данже? — демон расхохотался. — Да ты, кажется, на голову немного того. Тебе в мире людей куда безопасней, чем там».

«Сейчас другая ситуация. Просто ответь на вопрос».

«Ладно, погоди…»

Но договорить он не успел. Я как раз зашёл за угол дома, чтобы укрыться в тени, падавшей от здания, как вдруг вокруг меня внезапно выросло несколько тёмных силуэтов. В следующий же момент я уже лежал лицом в газоне со скрученными за спиной руками.

— Серый, я следопыт, — кто-то надо мной говорил в рацию. — Взяли мы твоего птенчика. Жди, скоро привезём.

— Фамилия, имя, — скучающим голосом проговорил худой следователь в очках, сидящий напротив меня.

Причём, сказано это было без какой-либо вопросительной интонации.

— Грушин Максим, — ответил я, пытаясь хоть как-то устроиться на стуле.

Но сделать это было тяжеловато, так как наручники с заведённых за спину рук так и не сняли. Ладони упирались в спинку, и мне приходилось сидеть слегка наклонившись вперёд.

За худым следователем, одетым в рабочий костюм, застёгнутый, как надо, стоял толстый следователь. Этот был одет в одну рубашку с засученными рукавами и расстёгнутым воротом. И хоть росту в нём было не очень много, почему-то верилось, что он может голыми руками забить даже монстра, не то что человека. На голове у него поблёскивала проплешина, а на носу вздулся огромный чирей.

И почему-то этот самый чирей постоянно привлекал моё внимание, а следователь думал, что это я на него пялюсь. Да, конечно, сдался ты мне!

— Сука! Два десятка детей! — грозно произнёс толстый и вышел из-за худого разминая руки. — Да тебя, млять, прямо тут надо оставить! Вот в этот бетон закатать!

— Адрес, где проживаете, школа, класс, ранг призывателя, — всё тем же сухим протокольным голосом продолжал худой, словно за его спиной не орал плешивый, едва не оглушая.

— Солнечная пять, квартира восемьсот два, двадцатая специализированная школа, класс призывателей. Ранг… — я помедлил. — Нулевой.

— Ты, смотри, он, сука, ещё издевается! — толстый сделал шаг ко мне. — Ты тут-то хоть не ври! Поздно уже врать!

Я вздёрнул подбородок и попытался посмотреть плешивому следователю в глаза, но мой взгляд снова наткнулся на чирей.

— К сожалению, я не могу показать вам своё кольцо, — я подбородком указал на скованные за спиной руки. — Но, если бы вы посмотрели на него, то убедились бы в том, что оно нулевого уровня.

— Посмотри, — сухо попросил худой толстого, и продолжил что-то писать в планшете, лежащим перед ним.

Толстый подошёл ко мне и замахнулся. Но результата, которого ожидал, он не достиг. Я не шелохнулся. Тогда он взял мою руку и поднял, специально сделав это так, чтобы наручники вгрызлись мне в запястья.

— Камень белый, записывай, — проговорил он напарнику. — С небольшим тёмным пятном. Вероятно, дефект.

— По какой причине решили убить своих спутников, — ровно с тем же выражением, что и раньше, проговорил худой следователь, не поднимая на меня взгляда. — Это было из-за зависти, что у них получилось достичь хоть какого-нибудь ранга, а у вас нет?

— Я никого не убивал, — сказал твёрдо и уверенно, насколько мог, понимая, что меня сейчас прощупывают по всем параметрам. — И никогда о подобном не задумывался.

— Ты чё, сука, — толстый наклонился ко мне и принялся яростно дышать прямо на ухо, — думаешь, мы не знаем? Думаешь, мы тут штаны просиживаем, пока ты там куролесишь? Вот ты где у нас! — он сжал кулак и поднёс его к моим глазам. — Мы всю твою подноготную знаем! Как задумал, как решил, как убил! Но лучше тебе рассказать самому, тогда, может, явку с повинной оформим.

— Я. Никого. Не. Убивал, — спокойно повторил я, понимая, что этим только выведу плешивого, но тот лишь запыхтел, словно ёж и убрал кулак от моего лица.

Зато на меня поднял взгляд худой, и посмотрел на меня сквозь очки.

— Молодой человек, — проговорил он с видом самого терпеливого человека на свете. — Максим…

— Да.

— Так вот, — следователь поправил очки и откинулся на спинку стула. — И мы, и вы понимаем, что отказываясь говорить правду, вы только оттягиваете неизбежное. В ваших же интересах признаться во всём и спокойно идти в камеру спать. Полагаю, для вас не станет новостью, что с тем количеством улик, которые у нас имеются, мы можем засадить вас до конца жизни.

— Какие ещё улики? — я улыбнулся, причём, совершенно откровенно. — Слова какого-то преступного элемента по телевизору? Ну такие себе улики, если честно. Я вот тоже могу сказать, что это он убил всех тех, кто поехал со мной в данж. И что, вы сразу пошлёте задержать его? Полагаю, нет. А почему?

— Молчать, когда тебя спрашивают! — толстый разъярился до такой степени, что не понимал, что несёт, но хватило взгляда напарника, чтобы он отступил. — Ух! — только на это его и хватило.

— А у вас есть доказательства ваших слов? — холодно спросил следователь, пронизывая меня изучающим взглядом.

— Нет, — ответил я, елозя на стуле, потому что никак не получалось усесться поудобнее. — Поэтому я и молчу про него. Но я как раз собирался заняться их сбором, когда вы меня задержали.

— Даже так, — по нему было видно, что он не верит ни единому моему слову, но при этом всё-таки в чём-то сомневается. — Интересно. А у тебя самого есть алиби?

— Нет, — ответил я на автомате, потому что не понимал, что считать алиби.

Обычно это доказательство того, что тебя не было в то время в том месте. А я-то был.

— Ты сейчас же выкладываешь нам, где вещи, сворованные у детей, — снова разошёлся плешивый. — Сознаёшься во всех убийствах, а потом идёшь в камеру. Это лучший вариант. Или я сейчас беру машинку, которая выдаёт такой ток, что, сука, закачаешься, и мы с тобой до утра уединяемся в подвале! Поверь, к тому времени ты сознаешься даже в убийстве нашего дорогого мэра, да продлят боги его дни на земле!

Уж не знаю, эта откровенно слабая угроза вызвала во мне какие-то ассоциации, или я просто искал в сознании ответ на вопрос, как могу доказать свою невиновность.

И в какой-то момент перед моим внутренним взором мелькнула полоска розовой ткани.

— Да! — выпалил я, но толстый решил, что это я на его фразу ответил.

— Серый, пиши! — бросил он худому, прожигая меня взглядом. — Чистосердечное, по ходу.

Если бы мог, я бы махнул на него рукой, мол, прекрати.

— Нет, я хочу, чтобы вы связались с Асакурой, — тут я почувствовал некоторую неуверенность, а вдруг она затаила на меня обиду после последней встречи? Вдруг скажет, что я лгу? — Это она меня нашла. Она точно знает, в каком я был виде. Она видела всё сама. И подтвердит, что при мне никаких чужих вещей не было. У меня была всего лишь одна сфера, и то — моя.

«Ты чего, сдурел? — взвился вдруг демон внутри артефакта. — Какая к чертям Асакура?»

«Заткнись, — попросил я его. — Это единственный шанс».

Следователи переглянулись. Я даже подумал, что они бы могли обмениваться мыслями, если бы такое было возможно. Но тут, скорее всего, работал многолетний опыт совместной службы.