Призыватель нулевого ранга (СИ) - Дубов Дмитрий

— То, что при тебе ничего не было, ещё не доказательство, — проворчал толстый, но уже не так уверенно, как раньше. — Тебя могли подставить подельники.

Я тяжело вздохнул и закатил глаза.

Худой глянул на часы, поморщился, но всё-таки потянулся к телефону и набрал номер. Ему ответил на удивление бодрый голос Асакуры.

— Слушаю, — сказала она с таким достоинством, что по одному этому слову становилось ясно, с тобой говорит птица высокого полёта.

— Вас беспокоит следователь Эдмунд Серый, — проговорил он враз оттаявшим голосом. — У нас вопрос по делу убийства первой экспедиции призывателей. Скажите, пожалуйста, можете ли вы подтвердить, что при Максиме Грушине, которого вы обнаружили в данже для новичков, не было никаких чужих вещей.

— Вы его что ли подозреваете? — вопросом на вопрос ответила воительница, а я затаил дыхание. — Прекращайте ерундой заниматься. Парень, может быть, и ненормальный… возможно даже озабоченный. Но точно не убийца, — она почему-то задумалась, а потом добавила: — Не убийца людей. Я его вытащила из-под монстра, которого он забил перочинным ножиком. Насколько я знаю, у остальных жертв травмы совсем другого порядка. Так что, господин Серый, ищите настоящего преступника.

— То есть вы можете свидетельствовать, поручившись, что считаете Грушина Максима невиновным в убийстве экспедиции, состоящей из только что инициированных новичков и их преподавателя? — худой специально сформулировал свой вопрос так, чтобы на него можно было ответить довольно просто, но при этом взять на себя немалую ответственность.

— Да, могу, — запросто ответила Асакура. — Это не он убил тех людей. Что-то ещё?

— Пока всё, спасибо, — ответил следователь с недовольным лицом и дал отбой на телефоне.

После этого он сложил руки в замок и посмотрел на меня долгим внимательным взглядом.

— Вы хотя бы можете рассказать, что видели в подземелье в тот раз? — проговорил он, наконец, после затяжного молчания. — Какова ваша точка зрения?

Я покачал головой, вспоминая досконально то, что видел.

— Очень мало, в том-то и дело, — я пожал плечами, хоть со скованными за спиной руками это было не особо удобно. — Может, поэтому и выжил. Мы уже возвращались из Хрустального зала, где набрали всякого хлама, и вдруг несколько нападающих. Они появились из-за поворота, резко, точно зная, что мы идём.

Я тяжело вздохнул, потому что снова переживал тот самый момент. Но при том даже в моей памяти он был очень смазанным.

— Они в нас чем-то кинули, или выстрелили, — я пытался вспомнить, однако у меня не получалось. — Я почувствовал боль в плече, отшатнулся, упал в боковой коридор. Потом встал, но увидел магически усиленную гранату. Она взорвалась, случился обвал, я упал на нижний уровень, потерял сознание. Всё.

Всё это время худой следователь смотрел на меня не отрываясь, точно искал подвох в моих словах. Но тут он немного ожил и спросил:

— Что произошло после того, как вы пришли в себя? — его быстрые пальцы зависли над планшетом, чтобы записать мой ответ.

— Пришёл в сознание, кое-как вылез обратно, попытался выйти, но не смог из-за завала, услышал крики о помощи Ники, вытащил её, и тут на нас напал монстр, — я специально перебирал события слегка лениво, чтобы не возникло подозрений о том, что огромного куска моих воспоминаний просто не хватает. — Он схватил Нику, но у меня был с собой нож, и я забил монстра многочисленными ударами. Но и сам был ранен. Потом помню уже, как меня нашла Асакура.

Следователи снова переглянулись между собой. На этот раз их молчаливый обмен мнениями длился неприлично долго. Скорее всего, им лучше было выйти и переговорить с глазу на глаз.

— Какие-то приметы нападавших? — вдруг включился толстый. — Хоть какая-то зацепка, чтобы оправдать тебя-дурака⁈

— Я не дурак, — я покачал головой. — Просто призыватель нулевого ранга. Что же до примет… Их было двое или трое. Мне могло показаться, но вроде бы я слышал шипение змеи. Ну и ещё я принял бы во внимание странные обвинения в мой адрес. Зачем они нужны, если не для того, чтобы скрыть реальное положение дел?

Толстый и плешивый снова склонился к моему уху.

— Короче, слушай меня сюда! Сейчас мы тебя выпустим, но! — он сделал акцент на последнем слове. — Мы будем следить за тобой, потому что подозрения слишком уж серьёзные! И стоит лишь тебе сделать неправильный шаг, мы будем тут, как тут. Ты понял?

Я ничего не стал отвечать на это. На угрозы можно реагировать только одним способом: устранять их причину. Но на данный момент я разговаривал с лейкоцитом государства, в котором живу, так что можно было это списать на стечение обстоятельств.

В следующий же миг щёлкнули замки наручников на моих запястьях.

— Макс Грушин, — обратился ко мне худой, снова разговаривая строго официально. — На время следствия вы обязаны проживать по указанному адресу, — он хотел сказать что-то ещё, я боялся, что он запретит мне выезд из города, но следователь этого почему-то не сказал.

Я встал с кресла и растёр запястья. Голова кружилась, я испытывал слабость от недосыпа и постоянного стресса. Мне надо было лечь и проспать много-много часов подряд.

— Твои вещи, — плешивый указал в угол, где лежала моя сумка.

Я подошёл к ней, демонстративно открыл и перебрал то немногое, что клал в неё. Не найдя нужного, поднялся и обернулся к допрашивавшим меня.

— А где мой меч? — спросил я, указывая на сумку.

— Какой ещё меч⁈ — мгновенно вскипел толстый. — Может, тебе ещё коня белого и принцессу в башне?

— Толь, принеси, пожалуйста, — спокойно проговорил худой. — Это оружие призывателя, мы не имеем права изымать его без надлежащих оснований.

Плешивого перекарёжило, но он всё-таки сдержался, открыл дверь в маленькую кладовку и достал уже изрядно потрёпанный свёрток. Меч, видимо, доставали, а затем положили обратно.

— Держи! — сказал он. — Но, если я только!..

— Толь, — одёрнул его второй. — Хватит!

Затем меня проводили к выходу. Но не успел я выйти из отделения полиции и посмотреть на светлеющее утреннее небо, как меня практически сбили с ног.

На кухне значительно более просторной, чем у Макса, родители Ники сидели напротив своей дочери и пытались поговорить с ней начистоту.

— Дочка, что это было? — поинтересовался папа, который был похож то ли на делового профессора, то ли на бизнесмена, пытающегося казаться учёным. — Ты нас с матерью чуть на тот свет не отправила! Мы же переволновались! А ты ещё и заявилась… с этим, — весь его вид говорил о презрении.

— Не с «этим», а с Максом, пап, — ответила Ника, напряжённо глядя отцу в глаза. — Он настоящий герой!

— Да какой герой⁈ — вступила в разговор мать, нервно теребя завязки от халата. — Это он всех убил тогда! Сегодня по телевизору рассказывали!

— Не всему, что говорят по телевизору, надо верить, — повернувшись к ней, ответила дочь. — Тебя в данже не было, а я была! Он меня спас! Дважды! Сначала вытащил из расщелины, а затем защитил от монстра! А ещё больница!

— Это не мешало ему убить всех остальных, — фыркнула на это женщина, словно не собиралась слушать доводы дочери и принимать их во внимание. — Там человек ясно сказал, получил нулевой ранг и из зависти всех убил.

Ника хотела встать и уйти к себе в комнату, но отец остановил её.

— Говори, как ты видишь ситуацию, дочь, — попросил мужчина, глядя ей в глаза. — Я не хочу, чтобы ты сбегала на ночь глядя к подозрительным людям, которых подозревают в массовом убийстве.

Девушка села и впилась взглядом в глаза матери.

— Если бы он всех убил, что помешало ему убить меня? — спросила она таким тоном, словно находилась на суде.

— Ну… — мать на мгновение стушевалась, но тут же нашлась. — Ты у нас всё-таки красивая, вот и решил, что лучше воспользуется, чем убьёт.

— Какая ж ты… — Ника поморщилась от понимания, что ей не верят. — А зачем он меня в больнице тогда спасал?

— А кто тебе сказал, что он спасал? — мать встала и принялась наливать себе чай, только бы не смотреть в глаза дочери. — Может, это его дружки на тебя напали? А он их типа выгнал, мол посмотри, дорогая Ника, какой я герой! Показуха! Иначе он бы их задержал до прихода полиции, а не выбросил бы в окно.