Весь твой, только твой эльф (СИ) - Жнец Анна

С моего согласия Алари отправил императрице письмо, в котором просил оставить меня в королевстве эльфов еще на несколько недель в качестве посла. Я знала, что ее величество не будет против. Свою миссию я выполнила, делегация принесет из Эвенделла добрые вести — хороший песик потрудился на славу и заслужил косточку.

Внезапно я поняла, что именно так себя и ощущаю в Аталане — хорошим песиком, пытающимся заслужить похвалу хозяйки из страха оказаться на улице. В моем случае улица — это родительский дом, где я бесправна, как вещь, как кукла, чья единственная ценность — товарный вид. Чем красивее кукла, тем больше на нее покупателей.

Но быть орудием в чужих руках ненамного лучше, чем куклой. Инструменты, пришедшие в негодность, без сожаления выбрасывают на мусорку.

Ночью, лежа в кровати без сна, я думала об этом и думала и все яснее понимала, что не хочу возвращаться в империю. Но это не означало, что я желаю остаться в королевстве эльфов, с Алари. Я просто застыла в каком-то неприятном подвешенном состоянии — без твердой почвы под ногами, на перекресте двух дорог, каждая из которых вела в тупик.

Мне хотелось, чтобы время застыло. Чтобы мой внезапный отпуск в Эвенделле длился и длился. И чтобы момент, когда придется решать, что делать дальше, никогда не настал.

Мне было хорошо рядом с Алари — спокойно, свободно, легко, иногда весело. Утром мы вместе завтракали на террасе с изумительным видом на дымку далеких гор. Днем я была предоставлена сама себе, ибо владыка занимался делами королевства. Вечером мы снова встречались, ужинали в каком-нибудь живописном месте, пили вино, вели неспешные беседы, разговаривали обо всем на свете, потом по спирали из каменных ступенек поднимались в башню целителя, где мои ожоги смазывали отваром из лечебных трав.

Постепенно шрамы разглаживались. Заглядывая в зеркало, я каждый день замечала изменения. Бугры сдувались, становились меньше. Их воспаленная краснота сначала вылиняла до светло-розового цвета, затем сошла вовсе. Со временем толстые выпуклые рубцы превратились в паутинку тонких бледных нитей. Я снова почувствовала себя привлекательной.

На этом этапе целитель сказал, что, возможно, шрамы не рассосутся до конца и дальнейшее лечение не даст результатов, но мы продолжили, и белый узор на моей щеке таял, пусть и медленно.

Что касается Алари, он словно не замечал, как я меняюсь. Смотрел на меня все с тем же восхищением, ласково, нежно, влюбленно. Но не позволял себе лишнего. Не распускал руки. Не подходил ближе дозволенного. Всю силу его желания я ощущала только во время наших ночных полетов на стрекозе, когда, смеясь и крича от восторга, мы проносились над хвойным лесом и крутили в небе сумасшедшие пируэты.

Я учила владыку управлять своим питомцем, и к середине третьей недели поводья из моих рук окончательно перекочевали в руки Алари. Тот в свою очередь развлекал меня уроками эльфийского, устраивал мне увлекательные прогулки по своему королевству, проводил в мою честь музыкальные вечера, во время которых лучшие менестрели Эвенделла радовали публику игрой на арфах, флейтах и клавесине.

Одним чудесным солнечным днем мы даже сплавились на лодке по Хрустальной реке, в том ее месте, где не было опасных скальных порогов. Деревья вдоль обоих берегов пели нам мелодию ветра. За бортом плескались маленькие юркие рыбки с разноцветной чешуей и даже иногда касались моих пальцев, опущенных в воду.

Как-то вечером (шел второй месяц моего пребывания в королевстве эльфов) мы с владыкой ужинали на полюбившейся нам открытой площадке с видом на горы. Щербатая луна висела прямо напротив нашего столика, такая большая и близкая, что можно было разглядеть каждое темное пятнышко на ее поверхности. Терраса тонула в зыбком, призрачном свете, и все вокруг казалось иллюзорным, ненастоящим, хрупким, как утренний сон.

Окутанный лучами луны, мой спутник был невероятно красив. Он снял траур, облачился в серебристую мантию с высоким воротником, привычно заплел волосы в свободную косу, украшенную лентой. От него невозможно было отвести глаз!

Мы разговаривали, неспеша потягивали вино с терпким гранатовым вкусом и ароматом спелых ягод, а потом Алари поймал мой взгляд и, похоже, что-то увидел в этом взгляде, ибо в следующую секунду стянул перчатку и опустил обнаженную руку на стол открытой ладонью вверх. Словно предлагал переплести наши пальцы.

Беседа прервалась. Над столиком повисла звенящая тишина, полная особого молчаливого смысла. По моим плечам пробежали приятные мурашки, мышцы живота несколько раз мелко сократились.

Атмосфера стала тягучей, томной. Алари смотрел мне в глаза, приглашая соприкоснуться голой кожей, руками без преграды ткани, и этот невинный жест вдруг показался мне эротичным донельзя.

Я знала, что Алари сейчас нарушает традиции своего народа, грубо попирает все нормы эльфийской морали, ведет себя, даже по собственным меркам, распущенно и недопустимо, более того — ужасно рискует своей репутацией, и мысль об этом странно возбуждала.

Я опустила взгляд на протянутую ладонь с тремя четкими темными линиями. От волнения длинные пальцы короля чуть подрагивали. Алари терпеливо ждал моего решения. Не говорил ни слова. Давал мне возможность притвориться, что я не понимаю значения его жеста.

Это было так просто — отвести глаза, сменить тему, заговорив о какой-нибудь ерунде, нарушить томное очарование момента.

Я знала, что, если поступлю так, Алари сразу уберет руку, и мы вместе сделаем вид, что ничего не было. Он незаметно вернет перчатку на место. Мы продолжим пить вино и болтать ни о чем, как вчера, день назад и весь последний месяц.

Хотела ли я этого?

Или пришло время шагнуть навстречу своим тайным страхам и желаниям?

Затаив дыхание, я накрыла ладонь Алари своей, и сердце пропустило удар. Волна тепла устремилась вверх по руке и, достигнув груди, разлилась под ребрами океаном жара.

Лицо эльфа озарила счастливая улыбка, сделавшая его красивым до невозможности.

Я ощутила странное натяжение в губах и поняла, что тоже улыбаюсь, сама этого не осознавая.

Уверенная в правильности своего решения, я переплела наши пальцы.

Глава 17. Ее выбор

Настал тот день, которого он боялся, а его любимая наверняка ждала с нетерпением. После очередного лечебного сеанса бледная паутина шрамов полностью сошла с лица Зейны. У нее больше не осталось причин задерживаться в Эвенделле. Если за эти несколько недель Алари не удалось ее обаять, она вернется домой, и волшебная сказка закончится. Он умрет, даже если продолжит, как и прежде, есть, ходить, говорить, дышать. Живой труп, он каждое утро будет подниматься с постели только ради своего народа, о котором должен заботиться.

— Ты же знаешь, что не обязана уезжать? — тихо спросил Алари, когда они спускались по лестнице, покидая башню целителя. — Можешь гостить у нас столько, сколько пожелаешь. Или… — он замялся, вдруг оглушенный грохотом собственного сердца. — Или можешь остаться здесь навсегда. Стать моей королевой.

На секунду все его мышцы окаменели. В ожидании ответа Алари затаил дыхание. Сейчас решалась его судьба. Что скажет Зейна? Ее слова могли вознести его на вершину счастья или сбросить в черную бездонную пропасть отчаяния.

— Это что, предложение руки и сердца? — засмеялась девушка. Ее смех эхом раздался вверху и внизу темной винтовой лестницы.

Сегодня настроение у Зейны было отличное, она много улыбалась, подтрунивала над Алари и казалась непривычно беззаботной. Он же одеревенел от напряжения, страшась скорой разлуки.

— Не слишком-то романтично, — протянула его избранница. — А как же опуститься на одно колено и открыть коробочку с кольцом?

Алари не мог понять, упрек это или шутка. Уголок его рта дернулся в нервной улыбке.

— Ты запугала меня настолько, что я боюсь сказать или сделать что-то не так, совершить ошибку, которая тебя оттолкнет. Но если ты хочешь, чтобы я опустился на одно колено…