Двойник короля 11 (СИ) - Скабер Артемий

Сам не ожидал от себя такой поэтичности. Наверное, от накопившейся усталости. Или от тоски по дому, который я только что мельком увидел. А может, просто мозги набекрень после всего пережитого за последние дни.

— Ничего не понял, — помотал головой негр.

— А чтобы понять, у тебя должна быть эта самая русская душа, — хлопнул его по плечу.

Достал несколько серебряных монет из пространственного кольца и сжал в кулаке. Пора найти кое-кого.

— Так, возвращаемся к тем пацанам. Представишь меня каким-нибудь Мехмедом, Абдуллой. Главное — важная птица. Будешь переводить, что я говорю, и то, что они отвечают.

Тарим кивнул. Мы подошли к ребятам. На меня смотрели… в целом, как обычно, — с подозрением, оценивающе. Сразу поняли, что чужой. Но деньги — это универсальный язык во всех мирах.

— Переведи им, — показал серебряную монету, и тут же жадные глаза детей вспыхнули. — Дам её за информацию, — продемонстрировал вторую. — А это премия.

— Он говорит: «Что ты хочешь, чужестранец?» — озвучил мой переводчик.

Блин, даже обидно немного. На негра лучше реагируют, чем на меня. Хотя, если честно, плевать.

— Мустафа Рахми-бей ибн Сулейман, — ответил я. — Мне нужно узнать, где он находится. Вот.

Подбросил монету, и один из подростков схватил её и тут же зачем-то куснул. Проверял на подлинность? Или просто никогда в руках серебро не держал?

— Вторая — когда доставите информацию, — продолжил я. — Можете обмануть, — пожал плечами. — Но тогда лишитесь заработка. Вы видели, как я легко расстался с деньгами. Так что думайте.

Тарим всё перевёл. Вроде как они согласились. К этой группе присоединились ещё три. Они что-то балакали на своём и тыкали в меня пальцем.

— Эти детёныши говорят, что ты глупый, — сказал негр. — Дал им столько денег просто так. Что они за неделю не зарабатывают серебряный.

Дети… Везде одинаковы. Есть риск, что они позовут кого-то из взрослых, связанных с криминалом, и попытаются меня ограбить. Огляделся. В таком случае придётся навести шума. Но моя ставка — на их жадность и голод.

Я видел такую жадность и раньше — в прошлой жизни, в лицах придворных, которые неделями интриговали ради крошечной привилегии или незначительного знака монаршего внимания. Здесь то же самое, только в более примитивной форме. Детишки видят деньги и представляют, что смогут на них купить. Еду, одежду, может быть, даже игрушки.

Мы снова вернулись в переулок, чтобы не отсвечивать. А то я, пусть и чумазый, привлекаю много внимания.

— Господин, почему вы другой? — поинтересовался Тарим. — Вы не боитесь нас и не пытаетесь убить, как остальные представители вашего вида.

— Я хуже, — мои глаза сверкнули огнём. — Подчиняю, использую.

— Но вы заботитесь о своих монстрах. Я видел, как разговаривали с теми девушками, да даже с водяным медведем. Он словно ваш сын. Он предан вам и готов умереть. Чтобы этого добиться, нужно быть…

— Завязывай! — поднял руку. — Сложно, долго, и мне лень тебе объяснять, что такое рациональный подход к ресурсам и крайне развитое чувство собственности. Мои игрушки, я за ними ухаживаю, и они только мои.

Тарим замолчал, явно озадаченный ответом. Его лицо выражало смесь замешательства и любопытства. Видимо, концепция «собственности» в мире монстров имела совсем другое значение.

На самом деле, я и сам не до конца понимал, что происходит. Раньше твари были для меня просто ресурсом, как и всё остальное в этом мире. Но постепенно что-то поменялось.

Ам действительно стал почти как… племянник? Ну, или очень дальний родственник. Как там говорят? Брат родной от мамы другой. Капризный, своевольный, но преданный.

Лахтина со своей хищной грацией и острым языком вызывала странное чувство привязанности. Даже мать перевёртышей с её холодным интеллектом и расчётливостью казалась теперь частью какой-то извращённой «семьи». А уж Вероника и Елена… Они были моими жёнами.

Мы прождали несколько часов в переулке. Негр пытался понять мои мотивы, хотя на самом деле переживал за свою шкуру. А ведь ему стоит это делать. Огромный степной ползун… Сколько я всего из его кожи сделать могу, о чём прямо ему сказал. Тарим после моих слов напрягся.

— Знаешь, твоя кожа сейчас вроде обычная, человеческая, — проговорил я, задумчиво изучая его руку. — Интересно, если тебя убить, ты превратишься обратно в ползуна? Или так и останешься в этой форме?

Глаза Тарима расширились от ужаса. Он попытался отодвинуться, но некуда — спина уже упёрлась в стену.

— Не надо, господин, — прошептал парень. — Пожалуйста!

— Да шучу я, — хмыкнул, отпуская его руку. — Расслабься. Ты мне живым нужен, пока от тебя есть польза. Мёртвых и так полно.

Тарим выдохнул, но расслабиться не смог. Его плечи всё ещё были напряжены, а пальцы нервно подрагивали. Видимо, у монстров не развито чувство юмора.

— Вы странный человек, — произнёс наконец Тарим, когда молчание стало совсем неловким. — Не такой, как другие.

— Я уже говорил: завязывай с этими разговорами, — вздохнул. — Ничего особенного во мне нет. Просто умею считать выгоду, в отличие от многих.

— А та девушка с хвостом? Которая всегда на вас смотрит так…

— Лахтина? Что с ней?

— Она ведь королева скорпикозов, самая ядовитая из всех, — Тарим поёжился. — Их вид всегда отличался гордостью и жестокостью. Но рядом с вами она как ручная.

— Ручная? — я невольно рассмеялся. — Ты плохо её знаешь. Она только и ждёт момента, чтобы воткнуть своё жало мне в… Ну, ты понял. А чуть что не по её — сразу ревёт как белуга. Да и вообще, от этой гордой королевы проблем больше, чем пользы.

— Но вы всё равно держите её рядом.

Я промолчал. А что тут скажешь? Да, держу. Моя смертоносная машина убийств. Потому что она сильная, потому что её яд может пригодиться, потому что… Да ну на хрен все эти анализы!

— Кстати, ты не голодный? — неожиданно спросил я, меняя тему.

Тарим удивлённо моргнул:

— Я… не знаю. В этом теле всё странно. Что-то внутри меня сжимается, но я не понимаю, что означает.

— Это желудок. Ты голоден, — констатировал я. — Вот когда детишки вернутся, надо будет раздобыть еды. Хотя, — задумался, — что вообще едят гигантские степные ползуны в человеческой форме? То же, что и люди? Или тебе нужна особенная пища?

— Не знаю, — честно признался Тарим. — Никогда раньше не был человеком.

Да уж, с этими новообращёнными сплошные проблемы. Сначала научи их одеваться, потом объясни, как пользоваться туалетом, теперь ещё выясни, чем кормить… Проще котёнка завести, честное слово. А это идея — для разнообразия взять обычное животное.

Наконец вернулись местные попрошайки и оборванцы. Как сообщили ребята, нашли бея и где он остановился. И я должен им не две серебряных монеты, а три, тогда они проведут меня в эту гостиницу. У них там в прачечной работает знакомый.

Улыбнулся. Торговая жилка, что ли, с молоком матери передаётся? Такие мелкие, а уже дельцы. Ладно, посмотрим, что они там придумали. Согласился на их условия.

И мы пошли. Толпа из двенадцати подростков, я и Тарим. Странная процессия, если подумать. Шагали по узким переулкам османской столицы, где воздух пропитан запахами пряностей и подгнивших фруктов.

Дети бежали впереди, то и дело оглядываясь, чтобы убедиться, что мы не отстаём. Их босые ноги шлёпали по грязным лужам, разбрызгивая мутную воду. А откуда она тут? Пригнулся: кто-то вылил что-то прямо из окна. У наших сопровождающих рваная одежда, чумазые лица, но глаза — живые, хитрые, оценивающие.

Пару раз чуть не заметили стражники. Мальчишки тут же утаскивали нас в какие-то тёмные закутки, подворотни, где пахло мочой. Потом, когда опасность миновала, снова выводили на узкие улочки.

Я старался запоминать дорогу, но быстро понял, что это бесполезно. Переулки здесь все на одно лицо: те же обшарпанные стены домов, те же деревянные ставни на окнах, те же ржавые решётки.

Мы прошли мимо рынка, где торговцы громко расхваливали свой товар — овощи, фрукты, ткани, специи всех цветов и оттенков. Запахи здесь были настолько сильными, что щипало в носу. Корица, кардамон, шафран, имбирь… Я едва не чихнул от концентрации ароматов.