Тайны Калинова моста (СИ) - Елисеева Валентина

Очутившись среди могил, начинающие маги смерти прижались друг к другу, с опаской осматриваясь вокруг. Мраморные надгробия рядом с ними еле заметно покачивались, холмистая земля волнообразно шевелилась... Ворота, ведущие с погоста и обратно, растворились за спинами студентов, как и не бывали тут никогда. Куда ни посмотри – до самого горизонта простирались бесконечные ряды могил. Красная ленточка, упомянутая преподавателем, охватывала около сотни захоронений, а попытка выйти за её пределы привела к упругому отлёту обратно. Преподаватель исчез, как и ворота. Оставалось надеяться, он не пошёл писать стандартный отчёт об убытии части студентов из-за несчастного случая на практике.

– Идём цепочкой, каждый тщательно упокаивает свой ряд. Их десять, на последние распределимся по двое-трое, – скомандовал Руслан, встряхиваясь и вставая на крайний ряд. – Василиса, как по-твоему, это не розыгрыш?

– Какое там, сам небось чувствуешь, как магией смерти всё вокруг фонит, – вздохнула Василиса, вставая рядом с ним на соседний ряд.

Все рассредоточились шеренгой и двинулись вперёд, на все лады и с разной экспрессией повторяя «Ваде-эт-мори». Время неумолимо отщёлкивало минуты, но Василиса вынуждала себя не торопиться и переходить на следующий объект, лишь убедившись, что позади всё чисто. Параллельно она училась отличать своё внутреннее ощущение активной нежити от флюидов нежити неактивной. Готовящиеся восстать зомби порождали горячее жжение в груди и ощущение магического напора: силы стремились вырваться наружу, и чувство распирания в груди уходило вместе с заклинанием, сформированным и отправленным по адресу. Нежить упокоенная почти не ощущалась – попытки её прощупать приводили к чувству лёгкого трепыхания в груди и к хорошо знакомому уже ощущению родственности.

Интересно, самые обычные покойники тут остались? Или неутомимые студенты ОМИИ многократно подняли и упокоили каждого лежащего здесь бедолагу, навечно заклеймив его как потенциальную нежить? Случайные мертвецы на это кладбище не попадали, здесь лежали те, кто завещал отдать своё тело на благо развития науки, те, кого некромантам приходилось упокаивать и изымать с обычных кладбищ. Ещё убийцы и самоубийцы, в давние века захороненные за кладбищенской оградой и представляющие опасность как группа повышенного риска к преображению в агрессивную нежить. Жертвы преступлений, мечтавшие отомстить негодяям; маги средних веков, неудачно проведшие ритуалы; обитатели древнейших захоронений, курганы и пирамиды которых разорили искатели сокровищ. Сами искатели сокровищ тоже имелись тут в значительном количестве – древние проклятья, павшие на расхитителей гробниц, это вам не шутки, причём и после смерти не шутки тоже. Словом, контингент лежал тут пёстрый.

Последние ряды могил они практически пробежали и сгрудились на углу квадрата, укрывшись индивидуальными щитами. Единый щит сотворить над группой не удалось: разные его куски искрили в местах соприкосновения и отторгались друг от друга, образуя зазоры. Как и говорил на первой паре бен Муса, совместное плетение заклинаний – один из самых сложных разделов теории магии.

Ровно в шесть часов кладбище заметно оживилось. Если, конечно, можно так выразиться в контексте появления из-под земли мертвецов с разной степенью сохранности тела. Некоторые образцы настолько походили на живых людей, что девушки-студентки стыдливо отворачивались от обнажённых мужских тел, вышагивающих между надгробиями, а парни зажмуривались и трижды плевали через левое плечо при появлении нагих красоток. Догадаться, что перед тобой неживой объект, можно было по багровым рубцам на шее некоторых – недвусмысленным намёкам на обезглавливание, и синюшным пятнам на груди с отверстиями в центре – следам роковых пуль. Жертвы отравителей отличались еле заметным зеленоватым свечением кожи, утопленники – голубоватым.

– Стригои, – прошептал Борис в один голос с Тарасом – коренастым парнем с узкими щёлочками тёмных глаз. – Сэр Анку попросил устроить для нас наглядную демонстрацию к материалу своих лекций?

– Наверняка, – подхватила Ира. Звучание живых голосов делало атмосферу кладбища менее жуткой, и она готова была болтать с парнями о чём угодно, даже о футбольных матчах. – Характерной чертой стригоев является отсутствие на телах следов тления и яркая внешняя привлекательность, которой при жизни могло вовсе и не быть. Кроме того, все стригои – вампи... Ой! Я хотела сказать, они приманивают к себе людей и питаются их кровью.

– Ты хотела сказать, что если они напьются крови, то станут очень опасны, – поправил Руслан. – Питание им не нужно, они же нежить: телесная, самоурождённая, неразумная. А вон те синюшно-бледные горбатые уродцы – гули? Хоть для этих мы гастрономического интереса не представляем: у них диета из мяса неживых.

– Знаете, что изумляет сильнее всего? – проворчал Иван – голубоглазый русоволосый молчун, речь которого они чуть ли не впервые услышали. – Отсутствие чувства отвращения. Упыри и вурдалаки представляют собой жуткое зрелище, а от свеженьких зомби идёт такой смрад, что прежде я бы в обморок грохнулся. А сейчас смотрю – и ничего, любопытно только. И страшно, конечно, но тошноты и чувства гадливости нет.

– Мы перестали воспринимать нежить как нечто противоестественное, отсюда изменение восприятия, – догадалась Василиса. – Для нас теперь все неупокоенные – такая же часть природы, как слизни, пауки, змеи – среди тех тоже имеются создания опасные и не слишком приятные, но если нет фобий, то вполне себе сносные. Кому-то они даже нравятся.

– Надеюсь не дожить до того момента, как мне понравится стригой, – содрогнулся Руслан.

– Если и доживёшь, точно не переживёшь такой момент, – фыркнул Борис, широкоплечий, конопатый и рыжеволосый, менее всех прочих в группе похожий на мага смерти. Он нервно сглотнул, поскольку нежить подступила совсем близко к ограждению из красной ленты. Всем студентам пришло в голову, что они напрасно сгрудились в углу квадрата – лучше бы встали в центре, подальше от гостей извне. – Слушайте, кто помнит из лекций: как поднимают стригоев? Их укус не превратит нас в нежить?!

– Лучше надо лекции учить, – фыркнул Руслан. – Чтобы стать стригоем, нужно предсмертное намерение им стать. Никогда не понимал, как кто-то может решиться на такое!

– Во-первых, покойник может восстать стригоем, если испытывал перед смертью острейшее желание отомстить. Яркая ненависть к врагу превратит неживое тело в зомби-мстителя, которому не будет покоя, пока он не выпьет до последней капли кровь намеченной для него жертвы, – рассудительно напомнил Иван.

– Можно не вспоминать на кладбище материалы лекций?! – взмолилась Лена. – Боже, какое счастье, что у меня нет врагов!

– Ещё будут, – «утешила» Ира. – Касательно материалов лекций: их важнее всего помнить как раз таки тут, и я не прочь освежить их в памяти. Во-вторых, покойники поднимаются стригоями, поскольку некоторые люди так боятся смерти, что мечтают о псевдо-жизни своего тела, надеясь, что их дух сможет тем управлять. Они истово верят, что родятся достаточно сильными призраками для такого управления, но если подобное кому-то и удавалось, то история не сохранила сведений о том. Стригои – неразумные сущности, все, без исключений.

– Да, но если бы кому-то всё-таки удалось удержать свой разум в стригое, это был бы реальный шанс на бессмертие для всех тех, кто не рождён божеством. Причём бессмертие в материальном теле, не подверженном тлению. Для многих людей такое соображение – веская причина попытаться возродиться в стригое, – исключительно мрачно заметил Тарас. – Боюсь, в нашем веке количество свеженьких красавцев-покойников растёт ударными темпами.

– Фу! Хватит! – чуть не расплакалась Лена, и теперь её дружно поддержали все: обстановка была не их тех, в которых хочется послушать сказки-страшилки.

Когда один особо наглый упырь потянулся носом обнюхать представленный в ассортименте свеженький обед, его огрело по морде магическим разрядом от установленной преподавателем защиты. Упырь взвыл и отшатнулся, студенты облегчённо выдохнули. И в этот момент зашевелилась земля внутри их участка – на самом последнем ряду, который они проскочили впопыхах...