Я спереди! (ЛП) - Секстон Мари

Дом издал сдавленный звук, который, как я подозревал, должен был означать смех. Наоми бросила на него уничтожающий взгляд, прежде чем ответить мне.

- Ее полное имя Мисс Присс Пом Пом Поу, - сказала она с совершенно серьезным выражением лица.

- Извини?

- Посмотрите на ее пушистые лапки! Они похожи на крошечные помпоны! Видите?

Словно для демонстрации, Мисс Присс Пом Пом Поу поменяла лапки местами, подняв заднюю лапку в мою сторону и растопырив свои мохнатые кошачьи пальчики.

- О, - сказал я, взглянув на Дома, который явно изо всех сил старался не рассмеяться. - Мисс Присс...

- Пом Пом Поу, да! - Закончила Наоми, сияя от радости. - Вы ведь оставите ее себе, правда?

- Ну…

- Ты можешь отказаться, - сказал Дом.

- Но папа! - запротестовала Наоми. - Если он скажет «нет»...

- Ты можешь сказать «нет», - твердо перебила ее Елена.

Наоми топнула ногой в сторону своих родителей, прежде чем повернуться ко мне.

- Но вы ведь этого не сделаете, мистер Франклин? Потому что, если вы это сделаете, нам придется забрать Мисс Присс обратно. Они сказали, что она ждет своего постоянного дома уже почти два года, и она действительно не хочет снова оставаться в одиночестве в своей клетке.

- Что с ней не так? – спросил я.

- Что вы имеете в виду, говоря, что с ней не так? С ней все в порядке! Она само совершенство!

- Почему ее до сих пор никто не забрал?

- Потому что ей девять лет, - ответила Наоми, переходя от подростковой ярости к недовольству. Она скрестила руки на груди и смахнула челку с глаз. - Никто не хочет брать старых кошек. Им нужны только котята.

Я испытал острую симпатию к Мисс Присс Пом Пом Поу, не только из-за ее ужасающего имени, но и потому, что я представлял, каково это - жить одному в коробке. Я знал, каково это - быть нежеланным, и мысль о том, чтобы отправить ее обратно ждать кого-то другого, казалась мне невероятно жестокой. Я поймал себя на том, что улыбаюсь.

- Думаю, я могу оставить ее себе.

Наоми завизжала так, что, наверное, на много миль вокруг собаки подняли головы, подпрыгивая на цыпочках.

- Спасибо, мистер Франклин! Я обещаю, вы не пожалеете об этом.

Прошло всего несколько минут, прежде чем Елена выпроводила Наоми за дверь…

- Пока, мистер Франклин! Увидимся в понедельник!

… а потом я остался наедине с кошкой и Домиником. Первая бросилась прочь по коридору. Второй избегал встречаться со мной взглядом. Он прошел на кухню, как будто что-то искал, но у меня было такое чувство, что он всего лишь искал выход из неловкого разговора, который, как мы оба знали, предстоял. Я мог бы притвориться, что ничего не произошло, и вести себя так, как будто между нами все осталось по-прежнему, но я все еще злился, хотя и гораздо меньше, чем раньше, и был не совсем готов отпустить это.

- Рад снова тебя видеть, - сказал я, наконец.

Его улыбка была медленной и неуверенной.

- Я тоже рад тебя видеть.

- Ты избегал меня.

Его щеки вспыхнули. Он прислонился бедром к моему кухонному столу и уставился в пол.

- Нет, - сказал он. - Все было не так.

Но язык его тела говорил о чувстве вины.

- Я не хотел все испортить, - сказал я.

- Ты не испортил.

- Мне не следовало приглашать тебя на ночь.

- Дело не в том, что…

- Тогда прости, что поцеловал тебя.

- Нет. Пожалуйста, не извиняйся за это. - И впервые его умоляющий взгляд встретился с моим. - Это последнее, из-за чего я хочу, чтобы ты чувствовал себя виноватым.

- Тогда помоги мне понять, Доминик. Потому что в одну минуту ты говоришь, что никуда не пойдешь, а в следующую - исчезаешь.

- Прости.

- Я, должно быть, напугал тебя...

- Нет. Я думал... - Но его слова замерли на полуслове.

- Что? - Спросил я, когда стало ясно, что объяснений не последует.

Он осекся, признав свое поражение.

- Да, я избегал тебя. И мне жаль. Я не хотел, чтобы все так вышло. Ты имеешь полное право быть сбитым с толку. Но я... - Он покачал головой, нервно потирая затылок, и уставился на мои ноги. - Я не знаю, смогу ли я дать тебе то, чего ты хочешь.

- Чего хочу я? – сказал я. - А как насчет того, чего хочешь ты?

- Я хочу, чтобы мы были друзьями.

- Друзьями?

- Да.

Но он по-прежнему не смотрел мне в глаза. Я вспомнил, как он обнимал меня той ночью в моей комнате. Как он не мог оторваться. Как он прикасался ко мне, когда мы целовались на его диване.

- Я не могу понять, то ли ты действительно подаешь противоречивые сигналы, то ли я подталкиваю тебя к чему-то, чего ты никогда не хотел начинать.

Он снова вздохнул и потер виски, словно отгоняя головную боль.

- Честно говоря, я тоже не уверен.

- Значит, я тебе не нужен?

Он рассмеялся, хотя в его смехе не было радости. В нем не было ничего, кроме горечи.

- Это не так.

Я подошел к нему ближе, намеренно вторгаясь в его пространство, чтобы посмотреть, отступит ли он, но он этого не сделал. Он неохотно встретился со мной взглядом.

- Возможно, иметь кого-то, с кем можно провести время, и заманчиво, но я не в твоем вкусе.

- О, ты определенно в моем вкусе. Последние пятнадцать лет ты практически соответствовал моему «типу».

- Но теперь реальность не оправдывает твоих ожиданий?

- Это тоже не так.

Я тоже прислонился бедром к столешнице, повторяя его движения, и он придвинулся ближе. Я был уверен, что он с трудом сдерживался, чтобы не положить руку мне на бедро, как в ту ночь в моей спальне.

- И что дальше?

Он вздохнул.

- Это не так просто.

- Все возможно.

- У меня есть дочь.

- Я знаю. - Мне пришлось на минуту задуматься над этим. - Понимаю. Ты не встречаешься при ней?

Он вздохнул и опустил голову.

- Не совсем.

- А твоя бывшая?

- Елена знает. Она всегда знала. Но больше никто.

- А остальные члены твоей семьи?

- Нет.

Я не был уверен, плакать мне или смеяться. Почему из всех мужчин в мире я всегда цеплялся за тех, кто был недоступен? Но это был не Джонас, который лгал мне о том, что происходит. Это был Дом, растерянный, возбужденный и расстроенный, пытающийся поступить правильно.

- Ты хочешь сказать, что тебе нужно время?

- Я не знаю, - сказал он, качая головой. - Я не знаю, что мне нужно. Я не знаю, чего хочу. Я без ума от тебя, но я должен думать о Наоми. Я должен ставить ее потребности на первое место. Я должен...

Я сократил расстояние между нами. У него перехватило дыхание, когда наши тела соприкоснулись.

- Ставить ее потребности на первое место не значит отказывать себе во всем. - Я обвил руками его шею. Я встал на цыпочки, чтобы прикоснуться губами к его губам. - Иногда ты тоже можешь повеселиться.

- Я не могу, - простонал он.

Его голос звучал так надломленно, так противоречиво, но его тело не было сбито с толку. Его руки нашли мои бедра, и он крепко прижал меня к себе. Я почувствовал, как между нами что-то изменилось, когда его член начал подниматься. Он опустил голову, но не стал целовать меня.

- Зачем отрицать это?

- Потому что я должен. - Его слова были похожи на сдавленный стон. - Потому что... Потому что...

Но его хватка на мне усилилась. Он пошевелил бедрами, потираясь об меня своей эрекцией. Я прижался ближе, чтобы поцеловать его в щеку, и услышал тихий звук, который он издал.

- Хочешь, чтобы я остановился?

- Господи, хотел бы я знать.

Но он не сказал «нет», поэтому я запустил пальцы в его волосы и прижался губами к его губам.

На мгновение он застыл, его дыхание срывалось с моих губ. И затем он сдался. Он застонал, сдаваясь, и крепко поцеловал меня, сминая мои губы своими. Я просунул руку между нами, чтобы обхватить его пах, и его стоны стали громче. Но когда я начал расстегивать его джинсы, он замер.

- Господи, Ламар, - прошептал он. - Не думаю, что мне следует это делать.

- Тебе нравится целовать меня? - Спросил я, расстегивая еще одну пуговицу.