Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

Между пустыней на юге и цветущими землями городов‑полисов на севере полуострова расположилась широкая полоса пустошей, которая была домом для некоторых обитавших здесь издревле народов, пускай немногочисленных, но зато хорошо адаптировавшихся к местным условиям. Они, к слову, существование каких‑то там самопровозглашённых королевств на их территории не признавали и жили своей кочевой жизнью на границе с песками, постоянно перемещаясь от одного пригодного для жизни клочка земли до другого.

Особняком стояло восточное побережье полуострова, омываемое водами Мёртвого моря. И судя по тому, что мне удалось разузнать, мёртвым оно было не всегда. Взять хотя бы тот факт, что когда‑то крупнейший из всех южных городов‑полисов как раз на том побережье и находился. Это тот, который нынче зовётся городом Чёрной печали, ну или Мёртвым городом. По легендам до Раскола там проживало чуть ли не около миллиона человек, а на всём восточном побережье и вовсе втрое больше. Интересно, что же там произошло на самом деле?

– Меркаш, – окликнул я нашего проводника, который в отличие от нас чувствовал себя на этих многолюдных улицах словно рыба в воде. – Скажи, а почему город Новой надежды так называется? Это как‑то перекликается с тем другим, что остался покинутым на берегу Мёртвого моря?

– Про Чёрную печаль лучше спросить у искателей. Они по крайней мере видели то, что там осталось, своими глазами. Но те тоже любят приврать, держи это в уме. Порой такие байки рассказывают, что сон потом по нескольку дней не идёт. Могу лишь, пересказать то, что сам от них не раз слышал. Например, что чем ближе к Мёртвому городу, тем сильнее болит голова. А на само́м побережье едва ли можно продержаться хотя бы пару часов. Те же, кто всё‑таки доходил до кромки воды, рассказывали, что рыбы или прочей живности там нет, а само море якобы где‑то кипит, заволакивая горизонт клубами пара. Дальше пары лиг с берега ничего не видно.

– Значит, погибший город бросили и основали новый? Когда это случилось?

– По‑разному говорят, кто‑то, что ещё до Раскола, кто‑то, что сразу после. Люди спасали свои жизни, а не вели записи. В любом случае, они навсегда сохранили печаль в своём сердце, которая передаётся из поколения в поколение. Много лет назад они покинули почерневший от пепла город, чтобы начать жить заново. Здесь они отстроили новый дом, который окрестили Новой надеждой. Ведь ничего другого у них при себе не оставалось.

Красивая легенда, но сильно туманная. С момента Раскола прошло не так уж много лет по меркам истории больших государств, но о тех временах подозрительно мало известно. Причём что тут, что на севере. Ульдаг говорил, про Раскол стал лишь финальным аккордом целой серии глобальных катаклизмов, обрушившихся когда‑то на Павелен. Видимо, здесь события тех дней носили действительно драматический характер. Да и в целом, мир как будто был вынужден преодолевать последствия больших потрясений, и сейчас заново переживает эпоху становления. Чего стоит только статистика населения. В крупнейшем городе Павелена – Золотой башне, проживает от 350 до 600 тысяч человек (это смотря чьим записям верить), а всё население Южных королевств сейчас сопоставимо с тем, что 8 веков назад проживало только лишь на одном нынче засыпанном пеплом берегу Мёртвого моря.

Но не один я был любопытен. Хорки тоже любил задавать вопросы.

– А правду говорят, что Чёрная печаль построен совсем не так, как другие города? Я слышал, что там находят пирамиды, одни из которых своими ступенями ведут тебя к небу, а другие, наоборот, перевёрнуты и спускаются в самые недра земли, где ощущается потусторонний жар.

– Ага, – кивнул южанин. – А ещё они хранят в себе несметные сокровища, которые ждут не дождутся отчаянных смельчаков, готовых отправится на их поиски.

– А что, врут? – вдруг оживился Колтун.

– Врут. А вообще, отложите пока свои вопросы и лучше следите за карманами, – сказал Меркаш, хватая за руку какого‑то мальчонку, уже засунувшего руку в одну из седельных сумок ведомой Горунаром лошади. Тот было дёрнулся, но наш проводник силой притянул его к себе, после чего вмазал смачную затрещину и лишь затем отпустил паренька, тут же скрывшегося в толпе прохожих.

– Даже не накажешь его? – удивился Пруст. – На севере за такое сдерут три шкуры.

– Беспризорник, что с него взять? То, что выудит сегодня, вечером он отдаст старшим. Так что спросить с него монетой не выйдет. Остаётся передать его стражникам, но и им он не сдался, ведь рабства у нас нет, поэтому держать его в тюрьме – лишь обременять казну. Кинут в яму, где на пару дней «забудут» попоить водой, вот и решили проблему. Как по мне, смерть – слишком суровое наказание за неудачную попытку стянуть что‑то ценное. Тем более, что пытался он это сделать у вас, чужаков.

И сдаётся мне, что последнее было наиболее важным. По крайней мере, Меркаш не скрывал свою улыбку, когда упомянул про это.

– Мы почти пришли, – сказал он, сворачивая в очередное ответвление этого на первый взгляд хаотичного нагромождения домов, шатров и палаток.

Нашему взору открылось большое двухэтажное здание, сложенное из обожжённого кирпича и окружённое таким же забором в человеческий рост. На входе стояла охрана в составе двух воинов, которые несмотря на тёплую погоду, были одеты в броню и шлемы и весьма внимательно следили за окружением. По крайней мере на наше появление они прореагировали заблаговременно, выставив копья остриём вперёд. Но увидев среди нас Меркаша, вернулись в исходное положение.

– Эта резиденция принадлежит леди Ерине, – пояснил он, когда мы вошли в ворота. – Пока же она отсутствует, заправляю всем здесь я. Тут вы сможете отдохнуть и подготовиться к путешествию. Я распоряжусь, чтобы вам выделили комнаты, а вы пока пристройте лощадей и вашу телегу. Сирай, проводи гостей к конюшне, а после позаботься об их ужине и размещении.

Явившийся на зов смуглый парень с намотанным на тело и голову голубым полотнищем быстро поклонился и зашагал впереди нас. Первое впечатление оказалось обманчиво, и за домом обнаружился внушительного размера двор с одноэтажными постройками. Тем удивительнее было такое наблюдать, учитывая в какой толкотне мы ехали по городу и как плотно он был застроен. Деньги у Ерины действительно были, но на чём они были заработаны? Вряд ли на простых южных товарах, которые продавались на аукционе с тройной наценкой. Скорее речь всё‑таки идёт о тех редких вещицах, что продолжали находить так называемые искатели – люди, посвятившие свою жизнь поискам ценностей в Мёртвом городе. И именно такого нам нужно срочно заполучить себе, если мы хотим хоть как‑то повысить наши шансы на успех.

На следующее утро мы вновь отправились в город. Тот момент, когда мы покидали резиденцию Ерины, был сравним с тем ощущением, когда, стоя на берегу, вдруг с головой окунаешься в бурный поток горной реки. Сначала ты ещё находишься в относительной безопасности и смотришь через открытые ворота на гомонящую и несущуюся куда‑то толпу. Уже ощущаешь это движение, чувствуешь кипящую в нём энергию, но ещё не являешься его частью. Но стоит тебе сделать шаг, как поток людей затягивает тебя, заставляет двигаться вместе с ним, не оставляя иного выбора. Ты не можешь сам выбирать направление или скорость, для этого тебе необходимо найти нужное ответвление и встроиться в него. Ведь в отличие от реки, городские течения могут вынести тебя куда угодно, нужно лишь уметь их правильно ловить. Среди Зайцев этим могли похвастаться далеко не все.

– Горунар, твердолобый ты ленторог, ну сдвинься ты к краю! – Шуст схватился за правую руку напарника и потянул его в сторону.

– Но так же ближе! – будто бы даже обиженно пробасил здоровяк.

– Ты хочешь, чтобы нас побили⁈ – подскочивший на помощь к брату Пруст уже тянул за руку левую.

Вдвоём они всё‑таки смогли сдвинуть упрямого напарника (а может он просто перестал сопротивляться) и оттащить его вправо, поближе к стене примыкающего к дороге кирпичного дома. К этому моменту наш гигант уже создал изрядную матерящуюся пробку, пытаясь проложить кратчайший путь к интересующему нас торговому ряду. Но здесь, в Новой надежде короче – не значит быстрее.