Отшельница. Искра короля (СИ) - Индиви Марина

— Тимоти не сказал мне про Лазара, потому что все еще тебя любит, Оливия, — выплюнул он мне в лицо, неожиданно резко разжал пальцы и шагнул назад. — Потому что верит, что ты его не уничтожишь легко, по щелчку пальцев. Как чуть не уничтожила в прошлом. Что ты там говорила про опору, Оливия? Я просто не даю ему упасть.

Я вздохнула. Есть боль, от которой очень сложно избавиться… да что говорить. Боль от предательства мужа, Наташины жестокие слова довели меня до инфаркта. Если растянуть это состояние на годы, как случилось у Стефана, то сложно даже представить, каково это. Снова и снова сгорать в огне предательства. Задаваться вопросом — как я это могла пропустить? Почему все вышло так, как вышло, могла ли я что-то исправить, и так далее, и снова и снова, по замкнутому кругу. Странно, что Стефан еще в своем уме, если он живет с этим столько лет. Странно… и необычно, потому что такие мужчины обычно не заморачиваются по поводу женщин, будь она хоть какой угодно красавицей, умницей, добродетелью и бегай за ним, как милая зайка.

— А ты? — напрямую спросила я, заставив дракона опешить.

— Что — я?

— Ты все еще любишь меня, Стефан?

Дракон прищурился, будто соображал, что лучше из меня сделать — стейк средней прожарки, ростбиф или люля-кебаб — вон сколько шампуров висит на стенах. Я увидела, как на его шее запульсировала жилка, кулаки сжались.

— Любовь? — выплюнул он. — Нет, Оливия. Я тебя никогда не любил. Любить можно что-то чистое, бесконечно прекрасное, ты была моим наваждением долгие годы.

— Понятно, — сказала я.

— Что тебе понятно? — зло произнес он.

— Что ты меня никогда не любил, что же еще, — пожала плечами я. — Но мы отклонились от темы. Отпусти Тимоти, я обещаю, что…

Стефан впечатал палец в мой рот столь стремительно, что я не успела даже вздохнуть.

— Твои обещания ничего не стоят. Никогда не стоили.

Нет, с ним нельзя говорить от лица Оливии, это бессмысленно. Он же здравомыслящий дракон, но в ее присутствии на него словно какое-то затмение находит, разрушающее его и всех окружающих. А значит, если я хочу сдвинуться с мертвой точки, мне придется рискнуть. Всем, чего я уже добилась, но… это того стоит. Наверное. Не попробуешь — не узнаешь.

— Оливия умерла, Стефан, — сказала я, глядя ему в глаза. — Незадолго до твоего появления. Я оказалась в ее теле не по своей воле, и я ничего не могу изменить. В вашем прошлом. Но я могу и хочу прожить жизнь, которую мне подарила судьба, свободной, а не под гнетом твоей ненависти, которая адресована другой женщине. Хочу помогать людям. Спасать им жизни.

Я глубоко вздохнула и вытолкнула из себя опасные слова:

— Меня зовут Оля. Ольга. Я врач, и я из другого мира.

3.14

Стефан непонимающе моргнул, словно я вдруг заговорила на другом языке, а затем серьезно уточнил:

— И как называется твой мир?

— Земля, — ответила я, не зная, радоваться мне или насторожиться.

— Земля, — повторил Стефан и вдруг расхохотался. — Как удобно.

Значит, все-таки надо было насторожиться.

— Ты знаешь о Земле?

— Все с недавних пор знают о Земле. Ты хотя бы другой мир придумала, Оливия! А не копировала императрицу Вейсмейстрии.

— Императрицу?

Мои брови взлетели вверх. Я не особо интересовалась другими странами и королевствами, не до того было, помнила только про волшебных кроликов из провинции, которая как раз находилась в этой империи. Но сейчас мое сердце резко ускорило свой ритм. Несмотря на то, что я эту императрицу знать не знала, все равно почувствовала некое облегчение от того, что я такая не одна. Такое случается, и, если она императрица, значит, ее не сожгли на костре за страшное признании в иномирном происхождении.

— Значит, она сможет подтвердить мои слова!

— Не сможет, — выплюнул Стефан. — Не станет. Потому что твой возлюбленный Кристоф в прошлом году похитил ару Эрхольд, которая носила под сердцем принцессу, и чуть не развязал войну между Вейсмейстрией и Рованом. Как ты понимаешь, теперь между нашими государствами достаточно напряженные отношения. Я не стану беспокоить чету Эрхольд ради тебя. Хотя это ты как раз прекрасно понимаешь, не так ли, Оливия?

Я прикусила губу и спрятала руки за спину, очень хотелось схватить со столика бутылку и нарушить клятву Гиппократа про «не навреди» о твердолобую драконью голову. Неглупую голову, между прочим, просто упрямую. Нет, я не буду бить Стефана. Лечи его потом! К тому же, вряд ли у меня бы получилось дотянуться до столика: дракон по-прежнему меня держал, крепко зафиксировав.

А Кристоф с Оливией были два сапога пара. Факт! И даже дети не останавливали их в войне за власть. Учитывая тесные отношения этих двоих, Стефан может решить, что Кристоф успевал слать письма «возлюбленной» с тайной информации.

Значит, пойдем другим путем.

— Она доктор?

— Что?

— Императрица целительница?

— Насколько мне известно, нет. Она бизнес-леди.

Услышав знакомый термин, я приободрилась. Это не шутка! Императрица из моего мира. С ума сойти!

— К чему ты клонишь?

— Испытай меня. Спроси. Оливия, конечно, была та еще выдумщица, но не могла обладать моими знаниями и навыками…

Стефан встряхнул меня как куклу, отчего я поперхнулась словами. Теперь на меня смотрел еще более злой дракон.

— Ты сама себе противоречишь, Оля-Ольга, — прошипел он. — У тебя был шанс признаться во всем еще тогда, когда ты якобы перенеслась в это тело. Но ты решила изображать Оливию.

— А что мне было делать? — спросила спокойно. — Я только что умерла и воскресла. Я хотела жить.

— Тогда почему тебе не жилось спокойно? Зачем надо было приезжать в столицу ради мальчишки, который тебе никто? Не стыкуется.

— Все очень даже стыкуется, — возразила я. — Я приютила этого очаровательного ребенка, благодарила каждый день, когда он делился со мной своей драконьей магией, возвращающей мне здоровье. И когда приехал Тимоти и забрал Лазара, что я должна была делать? Смириться?

— Не расплачиваться за его свободу своим телом?

Мои щеки вспыхнули, когда я вспомнила нашу близость в темнице.

— Я сделала бы что угодно ради того, чтобы Лазар жил.

Хватка на волосах вдруг ослабла, Стефан больше не пытался вырвать их большую часть, но взгляд мой не отпустил, продолжая всматриваться в мое лицо. Очевидно, в поисках лжи. Но я собиралась его разочаровать — сейчас я была с ним максимально честной.

— А Тимоти? Ты же не будешь убеждать меня, что твоя память тела заставила тебя полюбить всех, кого любила Оливия?

— Если я и успела что-то понять о своей предшественнице, так это то, что она любила лишь себя. А насчет Тимоти… Там, в другом мире, у меня осталась дочь, Стефан. Последний наш разговор завершился ссорой, я даже не успела сказать ей, что люблю ее. Тимоти напомнил мне Наташу, ребенка, которому не хватило материнского тепла. Наверное, у меня не получилось бы оставаться к нему равнодушной, даже если я бы этого хотела.

Стефан прикрыл глаза, словно мои слова приносили ему боль, а затем отпустил, если не сказать — оттолкнул меня так резко, что я едва устояла на ногах.

— Уходи, — приказал он.

Он отвернулся, словно видеть меня не мог. Король добрел до кресла и упал в него, будто на его плечи опустилась тяжесть целого замка, если не всего королевства. Обо мне он словно забыл.

Я его понимала: если Стефан мне поверил, то он сейчас осознает и переживает смерть жены. И, если честно, мне хотелось последовать его приказу и покинуть зону этих переживаний. Но что-то не позволяло мне оставить его одного. То ли медик во мне проснулся, то ли просто потому, что я его понимала. Мне самой пришлось долго мириться с собственной смертью, как и с предательством близкого человека.

Поэтому ноги сами собой принесли меня к креслу, в котором полулежал король-дракон.

— Мне жаль, — прошептала я, протянув руку и робко коснувшись его плеча. Сколько раз я утешала близких моих пациентов? Оливия не была моей пациенткой, я ее не спасала, я просто пришла после нее. Но все равно почему-то сейчас очень остро чувствовала его боль.