Сын серой смерти (СИ) - Веден

Но в то же время мне казалось, что сейчас я мог продавить данов и на большее.

Хотя…

Ладно.

— Я ведь не дознаватель и не занимаюсь расследованием преступлений, — проговорил я вслух. — С даном Шен все получилось по чистой случайности. Но, пожалуй, я могу согласиться на такой компромисс при определенных условиях.

— И каких же?

Я прошелся по платформе. Остановился, развернулся к молчащим рядам.

— Условие первое — вы не для вида, а искренне, по-настоящему, будете делать все, чтобы помочь Церкви бороться с нарастающими угрозами. Нет ничего важнее, чем выживание человечества, а сейчас мы стоим на грани. Условие второе — следите, очень внимательно следите за тем, чтобы никто из ваших рядов не пошел по стопам главы Шен! Если нечто подобное повторится, ни о каких компромиссах речи уже не будет.

— Конечно, господин Рейн, — Каталина вновь нервно улыбнулась. — Мы все верны Пресветлой Хейме и ее Церкви… Если позволите, я поставлю на голосование то дополнение, которое предложил старший магистр Августус?

— Да, естественно, — я сделал ободряющий жест рукой. — Прошу.

Благородные даны проголосовали «за» почти единогласно. Против не было ни одного голоса, и лишь человек двадцать, включая супругу главы Шен и их союзников, воздержались.

В крепость ордена Сотворяющих мы ехали в молчании.

— Знаете, — где-то на полпути проговорил Августус. — Теперь я понимаю, почему вы, господин Рейн, так хорошо поладили со светлейшим Теаганом. Вы похожи.

— Да? — я взглянул на него с любопытством.

— Не внешностью, конечно, а характером. Уверенностью в своей правоте. Жесткостью. И, в целом, подходом к жизни.

— Но одобрения этой похожести в вашем голосе я не слышу, — сказал я задумчиво.

Августус на меня покосился.

— У меня порой появлялись сомнения, что Церковь сможет выдержать светлейшего Теагана. А теперь, получается, ей нужно будет выдержать уже вас двоих.

— На самом деле выдержать двоих ей будет легче, — сказал я твердо. — В чем-то мы похожи, но в чем-то и отличаемся, а потому, при необходимости, будем служить противовесами друг другу.

— Вы в это верите?

— Конечно.

Августус некоторое время помолчал.

— А еще вы действительно верите, что в будущем в ваших руках окажется огромная власть, — сказал он тихо. — Откуда пришла эта идея?

Но в этот раз вместо ответа я лишь пожал плечами.

Гонджи и еще двое Братьев двигались впереди, перед нами с Августусом, высматривая угрозы; остальная часть охраны следовала позади, и там же ехал Бинжи. Все время, пока длилось собрание, он молчал, молчал и в начале пути, а вот сейчас я, обернувшись, заметил, что он о чем-то говорит с одним из людей Августуса, причем, судя по лицу подростка, тема его весьма интересовала.

Хм, подобное поведение для Бинжи было большой редкостью. Обычно чужого общества он избегал, а когда к нему обращались напрямую, старался отделаться парой слов.

Когда мы въехали внутрь крепости и все начали расходиться, я подозвал Бинжи и спросил, о чем шел разговор. Подросток чуть смутился.

— Я спрашивал мастера Менга о големах и о том, насколько трудно их делать.

— О големах?

— Ну. Сейчас ведь меня уже никто не заставит быть боевым магом, верно?

Я кивнул. Переход под покровительство Церкви освобождал нас с ним ото всех условий, налагаемых императорским указом, так что становиться боевыми магами и защищать Границу мы больше обязаны не были.

— Вот, — продолжил Бинжи. — Мне боевая магия никогда не нравилась. А големы — они забавные. У них даже есть подобие разума. Ну, то есть не настоящий разум, а как у животных. Только у животных еще инстинкты, и свои дела, и семьи, и они быстро устают, вредничают и все время хотят есть, поэтому мне, ну, не нравится заставлять их что-то для себя делать. А големов можно кормить своей магией, они послушные, выносливые, а некоторые даже умеют немного разговаривать.

Мне вспомнился энтузиазм, с которым Милина, моя недавно обретенная сводная сестра, говорила о големах и о том, что в детстве мечтала стать их создательницей. А теперь вот ими заинтересовался Бинжи. Надо бы и мне было хоть немного изучить эту ветвь магии.

— Рад, что тебе что-то пришлось по душе, — сказал я подростку и взъерошил его уже отросшие волосы. — Я могу попросить подыскать тебе учителя по големоведению — или как там оно правильно называется.

— Ну… — Бинжи задумался. — Не, сейчас не надо. Это потом. Сейчас я буду следить, чтобы ты опять не… — он оборвал себя и нахмурился.

Ясно. Явно имел в виду — «чтобы ты опять не умер».

Отъезд мы назначили на следующий день. Изначально я думал, что Августус с нами не поедет, а задержится тут, в Тариме, на бо́льший срок, чтобы навести порядок в делах ордена; но он то ли справился за неполных два дня, то ли посчитал, что за мной нужен присмотр и на обратной дороге. Так или иначе, утром следующего дня Гонджи мне сообщил, что Августус с его людьми с нами тоже едут.

А потом глава моей охраны поинтересовался, не планирую ли я перед отъездом навестить Меркаса.

Его доставили на территорию ордена еще вчера и поместили в охраняемые покои, куда допускались лишь целители. Ну и куда могли допустить меня с охраной, появись у меня такое желание.

Когда мы вошли, Меркас лежал на кровати, в простой белой рубахе, которая по цвету почти сливалась с цветом его кожи — похоже, крови вчера он потерял довольно много. На его руках, под тонкой тканью рукавов, виднелись очертания браслетов, блокирующих магию.

При звуке наших с Гонджи шагов Меркас повернул голову, однако, судя по растерянному выражению лица, ничего не увидел.

— Зрение восстановится через пару дней, — заметив мое явное удивление, сообщил присутствовавший в покоях целитель, а потом пояснил для пациента: — Пришел господин Рейн аль-Ифрит.

— Зачем? — хрипло спросил Меркас. — Мы уже всё друг другу сказали.

— Не совсем, — не согласился я. — Вопрос насчет нормальной дуэли так и остался открытым. Если на будущем ментальном допросе вы не расскажите ничего крамольного и если подтвердится, что давление магией не является нападением, то вас, вероятно, выпустят. Ну и, думаю, к тому времени вы уже будете здоровы, — я посмотрел на целителя, и тот согласно кивнул. — Так вот, в ближайшее время я планирую находиться в столице. При условии, конечно, что Таллис… то есть, верховный иерарх меня опять куда-нибудь не ушлет. В столице вы сможете меня найти…

Меркас, в голос застонав, повернулся ко мне спиной и натянул одеяло себе на голову.

М-да, красноречиво.

— Что, никакой дуэли? — все же уточнил я, не пытаясь скрыть разочарование.

В ответ из-под одеяла донесся еще один стон.

— Ну ладно, — сказал я великодушно. — Раз не хотите, то, так и быть, посчитаем нашу дуэль состоявшейся еще вчера.

До столицы мы добрались без единого приключения, что Гонджи провозгласил величайшим чудом. Августус вслух ничего не сказал, но по лицу было видно — со словами моего главного охранника он вполне согласен.

Теаган встретил нас в Обители, примерно на полпути от ворот. Жестом отослал Достойных Братьев, с которыми ушел и нахмурившийся Бинжи, потом вопросительно посмотрел на Августуса.

— Мне тоже нужно отчитаться перед верховным, — пояснил тот.

Своих людей Августус, кстати, еще при входе в Обитель отправил по домам.

— Как скажете, — нейтральным тоном согласился Теаган.

Особого дружелюбия между ними я не заметил, но и враждебности тоже. Скорее тут была давняя взаимная настороженность.

— Что там Таллис? — спросил я Теагана, пока мы шли ко дворцу. — Расскажи.

Естественно, и верховный иерарх, и сам Теаган давно уже были в курсе всех событий. Я знал, что как минимум трое из моей охраны, включая Гонджи, вскоре после завершения собрания посылали письма через точку воздуха. Понятно, что все они выполняли приказ начальства. Письмо отправил и я сам, причем, подозреваю, мое было самым коротким, мол, задание выполнил, возвращаемся.