Отвергнутая жена (СИ) - Риш Мартиша

Герцогиня шаловливо закусила губу, хихикнула и сняла с себя платье, теперь можно немного поспать. Уже завтра она будет молодой вдовой. Только капельку крови неплохо бы выдавить на простыню, она станет семейной реликвией. Пройдет время, ей будет принадлежать весь замок и все земли отца. Как бы еще от него избавиться? Герцогу уже давно ставят прогулы в семейном склепе. Неужели он не понял, что пора освободить дочери путь к семейному богатству и счастью? Достаточно с нее придирок, наставлений и указаний. Нет, с Розеном папочка, конечно, здорово все придумал. Ну и хватит на этом. Дальше она и сама справится. Что лучше выбрать, чтоб не навести на себя подозрений? Может быть, стоит спросить яд у кардинала? Он у него точно есть. И герцогиня найдет способ с ним расплатиться. Пара капелек в счет части будущего наследства - вполне достаточная цена. Только со своим расставаться обидно. Может, стоит стянуть перстни с мужа? Хорошая плата. Или отдать те земли, которые она унаследует от Розена кардиналу потом. После того, как она сама встанет во главе рода, а отец встретится с предками.

Глава 24

Паул провел ночь в часовне, со стороны могло показаться, будто бы старик усердно молится. Но это было не так. Очень сложно принимать решения, когда в твоих руках появилась невиданная сила. Паул понимал, что не смог выполнить просьбу Люции. Ни через сто лет, ни через двести он не положит к ней в могилу сына. О том, где похоронен Зенон знают только двое – Герберт и Розен. Старику не давало покоя задевшее голову стража копыто коня. Что, если Герберт очнется без памяти? Никогда они не найдут кроху, тот проснется посреди леса один и погибнет. Его растерзают звери, а может быть, он замерзнет или помрет с голоду. Перелесок, в который ускакал Герберт с телом ребенка, не так уж и велик. Его можно запросто перекопать лет за сто. Но он может нечаянно разбудить ребенка киркой. Стоит ли так рисковать? Ведь тогда младенец очнется от наведенного сна. И вырастет один, без матери. Люцию будить раньше времени, если проснется ее сын, слишком опасно. Нельзя нарушать данного ей слова. Что же делать? Как бы выспросить у Розена, где именно похоронен его сын? Барон должен помнить место хотя бы примерно. По комьям свежей земли найти могилу будет не сложно. Только если Герберт не спрятал ее так же надёжно, как спрятали могилу Люции. Парень знает толк в тайниках.

И что делать, если барон не расскажет о могиле своего сына? Или просто не вспомнит, где Герберт прикопал малыша?

Паул взялся за голову, ему стало страшно. И не ведьминого гнева он боялся, он боялся за Зенона, как за своего собственного сына. Малыш еще так мал! И сколько он всего пережил!

Несколько раз в часовню спускались слуги, смотрели на старика и уходили обратно. Кардинал был зол, он опасался того, что может сотворить провинциальный священник. Слишком много тайн он узнал, как бы не донес о делах кардинала Папе. Многое может вскрыться, если кто-нибудь ненароком решит сунуть нос в дела кардинала. Золото, камни, бесценные книги, великолепные лошади, земли – так просто лишиться всего. Один донос может перевернуть его бесчестную жизнь, прикрытую саном. Нет, такого никак нельзя допускать.

Наконец поднялось морочное солнце, окутанное туманом, слегка скользнуло лучом по окнам замка, обещая робкую надежду на грядущие счастливые дни. Слуги постучали в двери спальни молодоженов. Розен очнулся на ковре. Подле него лежало красивое платье. Мужчина тяжело встал, окинул комнату взглядом. Он осознал, что каким-то чудом женился, как иначе?

В постели лежала его новая молодая жена, закутавшись до головы в одеяло. На простыни виднелось алое пятно. Барон встряхнул головой. Он смутно помнил, что с ним произошло, но точно знал, что не касался женского тела. Всю ночь рядом с ним был призрак любимой женщины. Разве мог он изменить ей? Ее памяти? Разве мог он хотя бы прикоснуться к другой? Никогда! Должно быть, девушка порезала руку, чтоб сохранить честь мужа. Пусть! Ему наплевать на нее саму, на весь род Улисских.

- Я никогда не прикоснусь к тебе. Не знаю, кто нас венчал... Я того не помню.

Барон вышел вон. Еще одну женщину он сделал несчастной. Никогда не узнать юной герцогине брачного счастья. Зачем ее судьбу сломал отец? Зачем их вообще обвенчали? Гости напрасно пытались остановить Розена. Тот просто сметал все на своем пути. Он стремился вернуться в свой замок, скрыться в своих покоях от всего мира. Подобно смертельно раненому зверю забиться в норе, зализать раны или сгинуть от невыносимой тоски.

На конюшне барон сам поседлал лошадь. Странно, но лошадей его стражи не было здесь. Зато подошел конюх, передал короткую записку от главного стража. На замок Розена как будто напали. Чужеземцы стоят у ворот целым отрядом. Барон лишь улыбнулся – хороший бой, вот чего ему действительно не хватает, чтоб кровь закипала, чтоб можно было рискнуть собой, жизнью своей, отдать ее богу. Быть может, там ему станет легче. Только вряд ли на небесах ведьма встретится с ним. Может, стоит угодить в преисподнюю? Если Люции оттуда не выбраться.

Барон вывел во двор коня под уздцы. Святой отец Паул бросился к нему со всех ног, чуть не угодил под копыта нервного жеребца.

- Куда же вы?

- Я возвращаюсь к себе. Чего и тебе желаю.

- Как же стражи? Неужели они останутся здесь?

- Их коней нет в стойлах. Враги стоят отрядом под нашими воротами. Я должен быть там.

Расправлено стремя, нога переброшена через спину чужого коня. Паулу вывели лошадь, старик весьма ловко очутился в седле. Азарт бешеной скачки, стремление достичь цели овладели Розеном. Больше он ничего не боялся. Слабым делала его любовь. Пока были у него жена и сын, барон смерти боялся. Слишком многое она могла отнять у его любимых. Женщине не справиться с управлением замком одной, тем более, такой дивной женщине, какой была Люция. Сын должен был расти рядом с отцом, впитывать доблесть, понятия чести, знания.

Теперь у Розена не было ничего, и он ничего не боялся – ни позора, ни смерти, ни боли. Хуже точно не будет. И лучше тем более не будет. Широкая дорога сменилась узкой тропой, лошади перешли в плавную рысь, полумрак прикрыл силуэты деревьев.

Острая стрела пронзила сердце барона. Он счастливо улыбнулся, почувствовав боль, рухнул вниз со спины коня. Паул тут же остановил лошадь, он еще не успел понять толком, что именно произошло. Розен лежал на спине, из груди его вытекала кровь. Суровый воин улыбался, глядя в лицо своей смерти.

Еще несколько секунд было у Паула в запасе, чтобы изменить предначертанное. Он сомневался. До последнего бился сам с собой, со своими домыслами. Перед ним на земле лежит предатель. Он обрек свою жену на страшную смерть, бросил в темницу, презрел самую суть брака. Предал и ее, и ребенка. Всю заботу о малыше взял на себя Герберт. Он добыл молоко для Зенона, купил козу, похоронил Люцию и малыша.

Достоин ли тогда Розен долгой жизни? Он и второй раз предал таинство брака, когда разделил постель с молодой женой. В первую же ночь! Весь замок слышал, как скрипела кровать. И что скажет, что сделает с Паулом Люция, если увидит своего мужа вновь? Живым и невредимым? Но Зенон! Вдруг Герберт не вспомнит, куда девал мальца? Паул отступил. Он боялся решать судьбу Розена. Боялся, что того могут разбудить до похорон.

- Люция, любовь моя, мы скоро встретимся. За тобой я готов спуститься в пекло...- начал стремительно синеть тот.

Паул дрогнул. Вечная любовь существует, какой бы страшной она порой ни была. Несколько капель он влил в губы барона, собрался читать заклинание. Вспомнил свою недавнюю ошибку, осекся.

- Пять сотен лет и седмица.

Барон затих. Старик спрятал пузырек понадежней, услышал чьи-то голоса. К ним приближались люди. Враг подступил со спин, Паул не успел вскочить на ноги. Сильные руки накинули ему удавку на шею. Лишь в последнюю секунду этой своей жизни Паул вспомнил мышонка, который остался в келье. Умер, а к утру догрыз рукопись... Неужели и он точно так же воскреснет к утру? Но где именно? И что скажут люди? Он никак не мог позволить себе умереть. Зенон, Люция, барон – впереди столько открытий! Но и на костёр после чудесного воскрешения ему совсем не хотелось.