Молниеносный 3 (СИ) - Дубов Дмитрий

— Юрий. Чай? — пробасил Пожарский, указав на сервиз из фарфоровых чашек, аккуратно расставленных перед ним. — Или что-то покрепче?

— Сначала дела, потом можно и чаю выпить, — отозвался я, опускаясь в кресло.

— Ну тогда начинай, — кивнул он, внимательно глядя на меня.

— Иван, давай без игр, — попросил я. — Ты знаешь, зачем я здесь.

— Знаю. И скажу прямо: да, я среди заговорщиков, — произнёс он, мрачно усмехнувшись уголком губ. — Да, я знаю их планы. Но не потому, что предал императора.

Я посмотрел на князя и понял, что он говорит правду, — горечи во рту не ощущалось.

— Они хотят тебя убить, — резко выпалил Пожарский. — Они собирались уничтожить инквизицию, итог ты уже знаешь. Разгром Инквизиции — только начало. Теперь они идут по списку.

— Чей список? — спросил я холодно.

— Оппозиции, конечно, — он вытащил из кармана сложенный лист и швырнул его на стол. — Вот фамилии.

Я развернул бумагу. Большинство имён были мне незнакомы. Кроме одного — Влада Меркулова. Так и знал, что он за всем этим стоит.

— Почему ты с ними? — поинтересовался я, убирая список в карман.

— Чтобы знать, что они затевают! — Пожарский ударил кулаком по столу, пустые чашки подпрыгнули. — Они одурачили народ, выставили императора одержимым, а Инквизицию исчадиями ада. Если мы не остановим это…

Я откинулся в кресле, обдумывая его слова.

— Мы не можем просто убить заговорщиков. Никого из них, — сказал я задумчиво. — Это только разожжёт бунт.

— Знаю, — Пожарский кивнул и подпёр ладонью подбородок. — Своими бы руками их разорвал, да нельзя. Народный гнев вспыхнет ещё сильнее.

— Может тебе сразу возглавить бунтовщиков и самому их усмирить? — предложил я с кривой усмешкой.

— Не шути так, — князь покачал головой. — Если уж даже императора одержимым сделали… твари они!

Я замер. Они использовали одержимость на императоре. Власов не просто так решил сместить монарха — это было сделано с чьей-то подачи. Может, стоит дать им попробовать на себе?

— Демид Власов на допросах рассказал, как сделать людей одержимыми, — сказал я, чуть наклонившись вперёд и глядя на Пожарского. — Мы можем сделать это с оппозицией. Вселим в них демонов, выставим на всеобщее обозрение и покажем народу, кто на самом деле стоит за бунтом.

Пожарский вздрогнул, встретил мой взгляд и передёрнул плечами.

— Юра, ты уверен? — спросил он неожиданно тихо. — Это бесчеловечно.

— Знаю, — кивнул я. — Грязный метод. Но что остаётся, когда враг играет без правил? Мы можем стать такими же, как они, или проиграть.

— И что нужно сделать? — князь встряхнулся, подтянулся и выпрямил спину. — Моя помощь нужна?

— Нет, я справлюсь, — я качнул головой. — Власов по всей империи держал питомники с монстрами. Я ещё не все отчёты просмотрел, но узнаю подробности у Назара Крылова.

Пожарский кивнул, а потом встал, тяжело опираясь на стол.

— За императора? — немного неуверенно спросил он.

— За императора, — подтвердил я и протянул ему руку.

— И империю, — добавил князь, и в его глазах вспыхнул то же огонь, что в глазах Ксении.

Закончив разговор, я попрощался с Пожарским и вышел на улицу. Ночная столица была необычно тиха — ни визга шин, ни оглушающих звуков моторов. Долбаный бунт лишил Москву привычного движения.

Улицы, которые когда-то бурлили жизнью, теперь казались мёртвыми. Лишь редкие тени пробегали мимо, словно сами жители города боялись нарушить тишину. В воздухе витало напряжение, как перед грозой.

Как же легко можно манипулировать толпой, когда она охвачена паникой и неуверенностью. Если не остановить оппозицию, они погрузят не только город, но и всю империю в хаос, который будет трудно остановить.

Кстати о хаосе — моя квартира на Неглинной слишком уж близко к центру и разгромленному зданию Департамента безопасности. Надо забрать Захара и служанок в поместье. В городе им оставаться сейчас точно не стоит.

Мы с Вольтом переместились к дому и начали подниматься на свой этаж. Впереди раздавались громкие голоса и глухие удары, словно кто-то пытался выбить дверь. Снова ускорившись, мы оказались у квартиры за долю секунды и увидели около десяти человек, в центре которых стояла дама с пуделем.

— Открывай, ублюдок! — прокричала соседка. — Мы знаем, кто ты! Ты инквизитор!

Эти слова подхватили другие, и толпа начала подбадривать женщину, размахивая кулаками и угрожая. Один из мужчин, с бородой и в грязной одежде, толкнул соседку в спину, подгоняя к двери, в которую барабанил долговязый парень в поварском переднике.

Толпа начала толкаться, пытаясь пробиться к двери и оттеснить долговязого. Вот идиоты. Ох уж этот стадный инстинкт.

— Всем замереть на месте, работает инквизиция! — проорал я, шагнув вперёд. — Препятствие работе инквизитора будет караться сломанными конечностями и прочими телесными повреждениями.

— Вот он! Это он! Убить его! — раздалось в ответ на моё предупреждение.

Ну что ж, они сами виноваты.

Я ускорился и разметал этих доходяг в стороны, стараясь не слишком сильно покалечить. Убивать кого-то только за то, что он наравне с остальными поверил в басни заговорщиков, уж точно не стоило. Когда я вернулся в нормальное течение времени, люди как раз встретились лицами со стенами и лестничными перилами.

— Захар! — крикнул я, подойдя к квартире. — Это я!

— Ваше сиятельство? — донёсся из-за двери дрожащий голос моего старого слуги. — Это вы? Зачем вы пришли, надо было оставить меня тут.

— Открывай дверь, и пойдём отсюда, — сказал я, повысив голос, чтобы перебить стоны боли вокруг меня.

— Так я того, уже всё, помирать приготовился, — почти не слышно пробормотал Захар. — И настоечку приголубил и девонек через окно спустил.

Захар всё же открыл дверь и уставился на меня мутными глазами. Его немного шатало, но ясность ума ещё сохранилась.

— Не забыли вы про меня, ваше сиятельство, — сказал он, пустив слезу. — Не забыли, вернулись за мной.

— Пошли уже, — я закатил глаза и подхватил слугу под руку. — Как ты девок-то из окна спустил?

— Так простыни связали, — Захар икнул, а потом замер. — Опять Архип из зарплаты вычтет.

Мы как раз вышли на улицу, где красовалась длинная связанная из простыней верёвка, на середине которой висела моя служанка. Она нервно болтала ногами и приглушённо ругалась под нос, а вторая стояла внизу, задрав голову.

— Что у вас там? — спросил я, шагнув к служанкам.

— Ой! Ай! — вскрикнула стоявшая на дороге девушка. — Напугали, ваше сиятельство. Брошкой Манька зацепилась, а ей жених подарил на смотринах. И оставить жалко и отцепиться никак.

— Вот дуры бабы! — икнул Захар. — Выдирай с мясом коли так. Жизнь-то всяко дороже побрякушки.

Я не стал ждать, пока служанка отцепит брошь, а ударил молнией чуть выше того места, где она висела, прожигая самодельную верёвку. Подставив руки, я поймал румяную девушку, взвизгнувшую от падения, и поставил её на землю.

— Держитесь за меня, — приказал я, а уже через секунду мы стояли рядом с поместьем. — Вот теперь всё будет хорошо.

Румяная девица отцепилась от меня, прижимая к груди остатки простыней с брошью, а Захар икнул и упал на колени. Побарахтавшись на земле, он неловко поднялся и пошатываясь направился в дом.

Ну а я набрал номер Назара Крылова, чтобы узнать, где прячутся инквизиторы. Надо бы и их в безопасное место перевести. Назар ответил не сразу, а только через несколько гудков.

— Юра? — уточнил он. — Это ты?

— Я, конечно, кто же ещё, — ответил я. — Где вы сейчас?

— На старом сталелитейном заводе, — сказал Назар глухо. — На Золоторожском Вале…

Звонок резко прервался. Я посмотрел на Вольта и положил руку ему на голову. Через мгновение мы были в столице. От разрушенного здания на Лубянке мы двинулись в сторону Таганской улицы.

Завод нашёлся быстро, но ни входа, ни выхода из него не было видно. Пришлось обежать промзону, чтобы отыскать лазейку в одном из разбитых окон. На телефон Назар больше не отвечал, так что мы с Вольтом по очереди влезли в окно и зашагали по пустым помещениям цеха.