Битва за надежду (СИ) - Хай Алекс

Гул мотора постепенно стихал, когда аэролодка подходила к берегу. Вскоре в динамике рации раздался резкий щелчок, и внезапно из динамика рации раздался хорошо знакомый мне голос.

— «Буран», это берег. Слышите меня?

— Слышим! — отозвался Эрик.

Пауза.

— А ты еще кто? — рявкнул Черкасов.

Я взял рацию и усмехнулся, услышав знакомый голос:

— Свой это, Евгений Александрович. Рад вас слышать! Как вам финская погодка?

— Николаев! — я услышал вздох облегчения. В голосе Черкасова угадывалась явная улыбка. — Ну и устроили вы цирк с конями… Я уж было подумал, придется за вами самолично в ад спускаться.

— Спасибо, не надо. Мы как-то сами выбрались. Правда, едва не привели этих чертей под Гельсингфорс.

— Ничего, они самолетов боятся, как выяснилось, — отозвался Черкасов. — Осталось совсем немного. Передаю рацию навигатору, он вас сориентирует.

Я передал рацию Эрику, и тот быстро перевел указания для Хагена. Аэролодка взяла курс на старую пристань на окраине Гельсингфорса. Вскоре в тумане показались силуэты невысоких жилых домов-кубиков, старых кранов и брошенных сараев. Видимо, когда-то здесь работали с грузовыми судами.

У пристани нас уже ждали. Несколько внедорожников с тонированными стеклами, два микроавтобуса и конвойные автомобили. У одного из них, закуривая сигарету, стоял высокий импозантный мужчина в длинном темном пальто.

— Да это же целый княжеский кортеж, — хмыкнул Лева. — Нам что, сейчас подушечки под ноги кинут?

— Боюсь, только те, которыми нас и придушат, если что-то пойдет не так, — пробормотал Уваров.

— Да ладно вам, — улыбнулся Лева. — Задание-то мы выполнили. А то, что все пошло не совсем по плану… Так это норма, сами знаете. Главное — Юрьевского доставили в целости и почт в сохранности.

Я усмехнулся.

— Вот и посмотрим, будет ли этого достаточно нашему руководству.

Хаген аккуратно пришвартовал аэролодку, заглушил двигатель. Наступила почти оглушающая тишина после многочасового рева моторов. Я первым перебрался на причал и направился к Черкасову, протягивая руку для приветствия. Но подполковник только ухмыльнулся и с силой сжал меня в объятиях.

— Алексей Иоаннович! — негромко сказал он. — Живой, слава богу! Цел?

— Да что со мной сделается-то? — улыбнулся я и осторожно высвободился из стальной хватки подполковника.

Впрочем, случись со мной беда, полагаю, матушка бы лично переломала ему каждую из двухсот шести костей.

Отступив, я быстро и четко доложил обстановку. В этот момент Лева и Уваров вытащили Юрьевского на причал, а Безбородко помог людям Черкасова перенести пленника. Лева бросил обеспокоенный взгляд на наш ценный груз и повернулся к Черкасову:

— Ему срочно нужно в больницу. Лучше всего сразу же к Заболоцкому. Я подозреваю, что препарат, которым его накачивали с целью обезвредить, содержит аномальную энергию.

Я вытащил из кармана чудом сохранившийся мешок от капельницы и передал Черкасову.

— Накачивали вот этим. Нужен анализ.

Подполковник коротко кивнул и передал улику помощнику. Тот тут же упаковал мешок с остатками препарата в пластиковый пакет.

— Все сделаем, — коротко ответил Черкасов и махнул своим людям. — Здесь задерживаться нет смысла, едем сразу в Петербург. Заодно немного придете в себя по дороге.

Пленника аккуратно перенесли в микроавтобус, в котором виднелись два человека в белых халатах. Двери закрылись, машина тронулась с места, взяв курс на выезд из города. Автомобили сопровождения окружили микроавтобус.

Я повернулся к Черкасову:

— Что насчет нас? И еще… — Я кивнул на Эрика и Хагена. — Эти ребята нам помогли, им нужна защита. Хотя бы временное убежище. В Швеции на них будут вести охоту.

— Всё устроим. Даст Бог, быстро, — заверил Черкасов. — А пока — давайте-ка и вы по машинам. Помощников ваших отвезут куда следует, а нам с вами нужно пообщаться по дороге в столицу.

— Ага, — устало кивнул Лева.

Только сейчас я понял, насколько все вымотаны. Погони, бой, спасение, дорога… Напряжение последних суток навалилось каменной плитой. Я махнул ребятам:

— В машину, все.

Мы забрались в микроавтобус, последним вошел и закрыл дверь Черкасов. Машины плавно тронулись, догоняя кортеж с Юрьевским. Вскоре трасса унесла нас прочь от Гельсингфорса.

Я посмотрел на подполковника:

— Что будет дальше с Юрьевским? Куда его потом?

— Для начала полное медицинское обследование. А содержать его будут в Петропавловской крепости. Личное распоряжение великого князя Фёдора Николаевича.

Аполло присвистнул.

— В Петропавловке? Все настолько плохо?

— Он государственный преступник, который подозревается в организации нескольких покушений на членов императорской семьи, — отрезал я. — Разумеется, все НАСТОЛЬКО серьезно.

Ребята переглянулись.

— Так, значит, слухи были правдивы? Он и правда хотел убить императора? И дело не только в теракте…

— Не императора, — покачал головой Черкасов. — Великого князя. И есть версия, что Юрьевский может быть также причастен к Трагедии на Ладоге.

Несмотря на усталость, мои ребята враз умолкли и вытаращившись на подполковника. С их лиц сошли последние краски.

— Но разве Трагедия не была… — Лева замолчал под моим пристальным взглядом. — Ладно, молчу. Не наше дело.

Я кивнул. Именно. О некоторых вещах лучше даже не задумываться до поры до времени.

Черкасов сунул руку во внутренний карман пальто и вытащил фляжку с гербом «Четверки».

— Ладно вам о грустном. Вы вернулись, живы и целы. Вот что важно. — Он протянул Аполло флягу. — Это лучший коньяк из тех, что я смог достать в Гельсингфорсе. Уверен, вам сейчас не помешает.

— Да вы прямо экстрасенс, ваше высокоблагородие! — криво усмехнулся Безбородко.

Аполло без лишних церемоний открутил крышку, сделал большой глоток и передал Уварову. Тот тоже пригубил и протянул Льву. Так фляга обошла всех, пока не вернулась к Черкасову.

— Ну, теперь у вас будет время выспаться и прийти в себя, — усмехнулся он. — В Петербурге вас ждет аудиенция с его императорским высочеством, на которой вы предоставите полный доклад о своих действиях. Полагаю, за проведенную операцию вас всех представят к награде.

Я устало провел рукой по лицу и усмехнулся:

— Лично для меня лучшая награда — увидеть лицо шведского кронпринца, когда он узнает о том, с каким оглушительным треском обгадились его люди.

Черкасов усмехнулся:

— О, я бы тоже хотел на это посмотреть. Добро пожаловать домой, ребята.

Глава 21

Я стоял перед массивной дверью кабинета великого князя Фёдора Николаевича, ощущая на себе вес холодного золочёного бронзового дверного кольца. Лева Львов, Ленька Уваров и Аполло Безбородко находились рядом, выпрямившись в ожидании. Приглушённый шум из коридоров Малого Эрмитажа напоминал о том, что дворец, несмотря на все потрясения, продолжал жить своей обычной жизнью.

Секретарь открыл перед нами двери, пропуская внутрь. Просторный кабинет был пронизан запахом старого дерева, бумаги и лёгкого табачного дыма. Из больших окон открывался вид на Неву, а ниже, на территории дворца, рабочие суетились, восстанавливая повреждённые после пожара помещения. К счастью, парадные залы уцелели, но рядышком с рекой теперь возвышались леса и стояли груды строительных материалов.

Великий князь поднялся из-за массивного стола, приветствуя нас с лёгкой улыбкой. Он выглядел отдохнувшим, даже довольным, что само по себе уже казалось необычным. Его бледно-голубые глаза пристально изучали нас, пока мы выполняли церемониальный поклон.

— Ваше императорское высочество, — произнёс я с почтением. — Рады видеть вас в добром здравии.

— Здравствуйте, господа офицеры.

Фёдор Николаевич кивнул и по очереди протянул каждому из нас руку для пожатия. Вот это я понимаю — признак расположения! Выходит, дядюшка и правда был доволен результатом нашей дерзкой вылазки.