Княжич Юра V (СИ) - Француз Михаил

Глава 19

История историей, а главным моментом, который я для себя отметил во всём сказанном, было то, что существует некий «особый каземат», способный удерживать Водника уровня Кощея. Причём, удерживать надёжно и долго, одновременно с этим, позволяя ещё и пытать его. Очень! Очень неприятная такая новость. Факт, о котором не стоит забывать ни при каких обстоятельствах.

Ещё неприятнее, что «каземат» этот не где-нибудь у чёрта на куличках или на краю мира, а прямо в Москве расположен. И забывать об этом, повторюсь, никак нельзя! Ведь, если мои недоброжелатели, в списке которых и Император числится, отчаются в попытках меня убить, то следующим логичным шагом для них может стать попытка моей изоляции. Я ж не Иешуа, меня «безопасным» не признают точно, не после того, что я в Берлине устраивал, и что стало нынче достоянием общественности. Ещё хорошо, хватило ума стиль Мерлина Мэнсона на себя не натянуть с его антихристианскими замашками. Понятно, что отгрызание головы летучей мышки на сцене, в сравнении с тем, что могли заснять внутри того госпиталя, смотрится невинной детской шалостью, не больше. Но дело не в летучей мыши, а в позиционировании. В эмоциональном и информационном посыле. Такого меня точно бы всем миром валить принялись незамедлительно…

Однако, подумать над этим всем ещё будет время. Сейчас же, ещё разговор не закончился. Разговор, из которого я мог почерпнуть ещё какую-то информацию, не менее важную, чем момент с казематом. Или нет. Но попробовать, однозначно, стоило.

— А ты? Ты сама, разве не Мастер Жизни? — вернув себе сидячее положение, а Катерине внимание, спросил я.

— Нет, конечно, — с улыбкой пожала плечами она. — И никогда такого не утверждала.

— И каков твой предел? Насколько много ты можешь в этом направлении?

— Не скажу, — не перестала улыбаться она.

— Почему? — даже немного обиделся я. Правда, больше напоказ, чем реально.

— Это будет непедагогично, — заявила Катерина. И на мой недоумённо-вопросительный взгляд, последовавший за её ответом, добавила. — Это будет давить на тебя и ограничивать твой собственный рост. Сам себе, с опорой на мои слова, ты нарисуешь «верхние пределы возможного» и будешь долбиться об них, как рыба об лёд. Оно нам надо? — и ещё глазками в конце похлопала, невинно так… что у меня аж скулы свело.

— Какая-то ты вся «почти», — позволил себе немного съязвить на это. Совсем немного. Самую чуточку. Всё ж, помнил, с кем разговариваю. Пусть и «на ты», но с Императрицей… хоть и бывшей… почти. — «Почти Целительница», «почти Мастер Жизни»…

— Что уж тут поделать, — совершенно не обиделась на такую подколку она. — Жизнь так распорядилась, что не дотягиваю постоянно. Везде по чуть-чуть, и нигде — полностью. Не всем же быть такими Гениями, как ты, — и снова глазками хлоп-хлоп. — Которых за их Гениальность то и дело прибить пытаются, — и, внезапно, безо всякого перехода, взгляд её из весёлого, стал прицельным и совершенно серьёзным. — Что ты с Осорио сделал?

— С кем? — даже не сразу понял я.

— Грандом Огня, в Петрограде, — не отводя взгляда и даже не моргая, конкретизировала она.

— «Вода смывает всё», — попытался открутиться от прямого ответа я.

— Что. Ты. Сделал. С Осорио? — не повелась Катерина, хотя свою фразу, когда-то сказанную мне, она явно узнала.

— Растворил и смыл в Финский залив, — решил, что отмалчиваться и юлить дальше, в данном случае, может выйти дороже, чем сказать правду.

— Зачем? Что ты пытался скрыть исчезновением тела? Тебе ведь его официально подтверждённое убийство только в плюс бы пошло. Возможно, этот значок стал бы твоим на несколько месяцев раньше, и никакой поездки в Берлин бы не состоялось.

— Способ убийства, — подумал, что «снявши голову, по волосам не плачут». — Я убил его специальной Артефактной пулей. В упор. Быстро и тихо.

— Ладно, Ранг бы за такое не дали, — согласилась Катерина. — Но, зачем это скрывать?

— Пуля — оружие, которым Бездарь может убить Гранда. Вроде бы, Набсовет такое не поощряет.

Катерина выслушала ответ и какое-то время, показавшееся мне вечностью, молча пристально смотрела на меня.

— Ладно, — наконец, вынесла вердикт она. — Пожалуй, я и сама бы поступила так же, в твоём случае. Просто, на всякий случай. А Куачтемокка?

— По накатанной… сформировавшийся стереотип действий. Чистая психология. Там же, на записи, должно было быть видно, что я… не совсем во вменяемом состоянии, — пожал плечами я. — Если жёстче не сказать. Так, что, без какого-то особого смысла или причины. Просто, по инерции. Не задумываясь. Практически, на автопилоте.

— А, что это за техника была? Которой ты сумел преодолеть «Путы Обречённости» Авкапхуру? — взгляд уже не был таким же пристальным, прицельным и серьёзным. Если судить по нему, главное, что хотела узнать, она уже узнала, а теперь это был просто праздный интерес. Любопытство, не более.

— Не техника, — поправил её я. — Артефакт. Технику у меня применить не получалось. Вообще, Дар не подчинялся и тело не слушалось…

— Это, как раз, нормально. В этом и ужас «Пут Обречённости». Но, что за Артефакт такой? Я не смогла разобрать на записи. Всё ж, тот «беспилотник», который снимал, находился довольно далеко… что его и спасло от мгновенного разрушения во время взрыва. Но на качестве записи сказалось.

— Сердце, — пожал плечами я.

— Сердце? — округлила глаза в недоумении и непонимании она.

— Моё собственное сердце. Я превратил в Артефакт свой орган, пока длился ритуал. Одноразовый Артефакт-бомбу. И это сработало. Заминировал собственное тело. Этот… нехороший человек вскрыл грудную клетку и извлёк его, оно взорвалось — попался.

— Кхм… очень… неожиданное решение, — откинулась на спинку кресла и вздёрнула вверх брови Катерина. — Впервые о таком слышу… Разве это вообще возможно? Тело, ведь — это тело, не Артефакт. Оно не создано Даром…

— Вот именно, что моё, как раз — создано, — ухмыльнулся я. — Стараниями кое-кого…

— Очень… интересная мысль… перспективная… — подняла она свою руку и очень задумчиво на неё посмотрела. Потом спохватилась, сжала руку в кулак и убрала. — Получается, ты можешь теперь всё своё тело, каждую его часть, каждый орган «пробудить»? А после «использования» заменить на новый? Какого же монстра я вырастила! — и не страх был в её голосе при этом возгласе, а восхищение, самодовольство, гордость и задумчивость. Последнее мне, кстати, очень не понравилось, так как могло грозить, да и почти наверняка грозило, новыми, ещё более жуткими экспериментами надо мной, дабы добиться ещё более впечатляющих и шокирующих результатов. — Убивать тебя станет смертельно опасно…

— Я Менталист, — словно, решившись на прыжок в ледяную прорубь, выпалил я, невпопад. Но эта фраза переводила уровень разговора на новый уровень серьёзности и откровенности. В конце концов, когда ещё момент для прояснения отношений будет удачнее? Ведь, даже, если она меня сейчас же атакует и убьёт, я проснусь получасом раньше и просто не буду вновь затрагивать эту тему, но ясность, определённость останется. Ну и с опасного для меня направления хода мыслей собеседницу сбить — тоже не последняя причина.

— Я знаю, — пожала плечами она.

Такой простой и прямой ответ, что… разговор остановился. Я даже потерялся и не мог сообразить, что ещё сказать дальше после такого. Но, приложив усилия и переборов себя, всё ж, продолжил.

— И Император отдал приказ о моём убийстве, — выдал ещё один убойный аргумент-повод для обсуждения и вывода на откровенность.

— Отдал, — легко пожала плечами Катерина. — Как тут не отдать, когда Набсовет «с ножом к горлу» требует?

— Но… — вот зараза! Уверен, она специально строит свои ответы именно таким образом, чтобы поиздеваться! Я бы, на её месте строил. — Но, почему⁈

— Боятся, — равнодушно пожала плечами сидящая в кресле напротив моей кровати шикарная женщина. — Менталист, поднявшийся выше Четвёртой Ступени, начинает получать возможность влиять и на Одарённых, не только на Бездарей. Вот и боятся. Дрожат за свои «драгоценные» головы.