Личная (не)приятность темного магистра (СИ) - Вересень Мара

Первый нарушитель попался почти сразу, не успела фейри отойти от учебного корпуса в сторону сквера, за которым находился полигон.

— Адепт Тернел, снова вы? — Лиана посмотрела на ладного парня, возвышающегося над ней на полголовы несмотря на весьма внушительные каблуки на ботинках.

— Мне не спится, профессор. Позволите с вами подежурить? — учтиво поинтересовался прохвост. Вот у кого, по мнению лерды Бз, были идеальные руки.

40

Ян (продолжение)

Профессор-фейри забрала ведомости и покинула кабинет изящно и грациозно, учитывая кошмарную обувь, которой она отдавала предпочтение. Ян допил чай, немного жалея, что не другая лерда сейчас сидела напротив и болтала о пирожных, кокетничая и лукаво улыбаясь. Одно время он подумывал предложить Лиане встречаться, но подумал еще и не стал. Заводить ни к чему не обязывающие интрижки с умными и достойными женщинами, по мнению Яна, было непорядочно.

Он собрал чашки и блюдца на поднос к вазе с оставшимися пирожными и отнес в небольшую комнатку за неприметной дверью в углу приемной, где ютились умывальник, бытовые артефакты и всякий потенциально-полезный хлам. Кто-то из обслуживающего персонала заберет.

Вернувшись в кабинет, Ян достал из скрытого ящика в столе увесистую папку с намерением пересмотреть расчеты ввиду новых фактов, даже открыл. И передумал. Откинулся на спинку кресла.

Захотелось вдруг оказаться дома. Не в коттедже, который числился за ним и которым он воспользовался от силы пару раз за все время нахождения в Академии, а в замке Витмор в Мереткуре. Зажечь камин в большой спальне, может, выпить немного вина, которое старше его самого вдвое. Немного, пару глотков, и потом смотреть на игру пламени в густой рубиновой глубине, рыжего, как волосы Адамины. Закрыть глаза, слушать пение огня в трубе, шорохи старого дома, шепот неизменных сквозняков.

Дальше Яну представился звук легких шагов, приглушенных плотным ворсом ковра. На виски легли нежные пальчики, прохладные, погладили по лицу. Теплые губы, приминая ресницы, осторожно коснулись сомкнутых век. Затем та, кто целовала, кошкой взобралась на колени, взяла бокал из его руки, пригубила и, перегнувшись, оставила вино на полу, а сама потянулась к губам.

Он бы долго ее не отпустил, будь фантазия реальностью. Пока не прогорит камин. Пока не затлеет рассвет. И еще дольше. Если бы это было возможно.

В шкафу позади зашуршало, обрывая мучительно-сладкие грезы.

— Триш, — не оборачиваясь и не торопясь открывать глаза произнес Ян, но все же открыл и выпрямился. Нельзя позволять себе раскисать.

— Ян, — строго сказала призрачная дама.

Это с прочими давно неживая лерда Занье дурачилась и вела себя из рук вон, с ним она всегда была серьезна, как и положено уважаемой прапра… и еще несколько раз пра.

— Что? — В ответ на укоризну бровь вздернулась сама собой.

— Зачем ты соврал ей?

— Когда? — спросил Ян. Спрашивать, кому, было глупо.

— Там, в мире теней, когда сказал, что не можешь призвать Иниса и что она сама должна это сделать. Ты рисковал.

— Не слишком сильно. Она позвала, он пришел. Она даже формулу не закончила, хватило нескольких тактов. Это хорошо. Это очень хорошо, Триш. Но впервые я так сильно боюсь, что ничего не выйдет.

— Значит, все получится.

— Ты всегда это говоришь.

— Это ты всегда это говоришь.

— Если не выйдет в этот раз, я перестану, — признался Ян. Себе и пра. В первую очередь себе.

— Ян.

— Я почти пуст изнутри, Триш. Живу… Существую по шаблону, качусь, как гномья вагонетка по рельсам. Все глубже в бездну. Все, что держит меня сейчас — рыжий всполох.

Стоило представить девушку, как в груди тут же потеплело, словно свеча затеплилась.

— В ней столько жизни, что я забываю о пустоте, — произнес Ян, ловя себя на том, что улыбается.

— И рискуешь ею! — воскликнула призрачная дама. — Мужчины… А еще упрекаете женщин в двуличности.

— Хорошая шутка. Я бы даже посмеялся.

— Почему не сказать ей? Она и так догадывается о многом. Она далеко не ребенок, как может показаться.

— Она не должна знать, — отчеканил Ян. — Она должна верить.

— Как можно верить вслепую?

— Только так и можно.

Адамина

Листьев на деревьях становилось всё меньше, а заданий всё больше. Все усиленно готовились к зачетам и предстоящему балу. Мне было проще, я не отвлекалась на бал.

Уютными светлячками — краткие встречи с Яном. Теплые объятия, немного поцелуев, пожелания спокойной ночи. Забота и бесконечное обожание. Украдкой, будто он воровал эти мгновения у жизни. Может, всё так и было. Я по-прежнему до конца не понимала, что происходит с ним, с ними, на самом деле, а он не торопился говорить.

И колкие обжигающие искры — Инис. Его способ привлечь внимание — подкараулить у выхода из библиотеки и старательно делать вид, что оказался там совершенно случайно и совсем не рад встрече. Поддеть мой наряд, отвесить парочку сомнительных комплиментов и прожечь взглядом насквозь так, что кровь моментально вскипала и хотелось не то швырнуть в него сумкой, не то обнять и не отпускать, пока не прекратит шипеть. Или толкнуть на скамейку или в кучу шелестящей листвы и впиться в рот поцелуем. Нагло и жестко. Так же, как он на меня смотрел.

Эвил, после нашего с ним обсуждения планов на бал и его планов на дежурство с лердой Бз, будто пропал. Я иногда видела его в коридоре, пару раз были общие лекции, но мы не говорили.

Потом он вдруг объявился, оккупировал мою кухню, натащил тетрадей с книгами, приволок непонятно где добытое скрипучее кресло и почти жил в нем, только спать к себе уходил. Думала, он просто подтягивает хвосты и сидит на моей кухне, потому что у него на этаже шумно. А сегодня утром поймала взгляд, который Эвил до этого старательно прятал.

— Да что случилось? — воскликнула я, коря себя, что могла бы и повнимательнее быть. Он со мной носился как курица с птенцом, а я даже не удосужилась обратить внимание, что ему совсем никак.

— Эвил?

Парень продолжал молчать, пришлось воспользоваться чаем и десертом, который мне выдали к завтраку, чтобы заставить его открыть рот. Помогло.

— Я, может, и не самая внимательная подруга в мире и не умею, как ты, из ничего настроение делать, но мог бы просто прийти и сказать, что тебе паршиво. Всё не одному.

— Мне паршиво.

— Подробности будут? Явно же не из-за учебы ты тут так убиваешься.

— Я для нее ребенок. Для Лианы. Она так и сказала. Вы, говорит, милый мальчик, Эвил, красивый и умный, и вы мне нравитесь, но вам следует обратить внимание на сверстниц. А у самой глаза жадные. Зараза. И что тут думать теперь?

— Может, и не надо думать, — пожала плечами я. — Делай как сердце велит и всё. Хотел ее пригласить на балу? Вот и пригласи.

— Советчица из тебя…

— Из тебя будто лучше.

— Безголовые, — буркнула Триш, заглянув в кухню одним глазом.

Глаз на стене сам по себе то еще зрелище, а укоризненный глаз — полный финиш.

— Исчезни, — сказала я глазу.

Триш меня в последнее время тоже особо не баловала вниманием, а когда появлялась, принималась совать дурацкий каталог с платьями. Я даже ткнула куда-то наугад, чтоб она отвязалась уже, так призрачная дама взамен притащила еще два — с туфлями и масками.

— А ты кого будешь приглашать? Куратора или декана? — прищурился слегка утешенный безутешный влюбленный. — Учти, будет давка. И не факт, что угадаешь нужного. Они на балу будут как братья-близнецы в одинаковых мантиях и масках. Волос под капюшоном не видно, рост, фигуры, даже походки у них тоже одинаковые.

— Никого, — буркнула я, дожевывая бутерброд из набора к завтраку. — Я не иду, забыл?

— Беса с два, Айдин. Тебе придется. Список лучших учеников видела в холле? Ты там. Будут фигню наградительную вручать. Пойдешь как миленькая. Будто ты куратора не знаешь? Он умеет очень наглядно мотивировать.