Пять ночей с драконом. Истинная (СИ) - Герр Ольга

Грей стоял передо мной, властный и яростный, и в то же время — мой. Для других его слова были угрозой, но для меня — клятвой. В этот миг я могла поверить во что угодно. Даже в то, что дракон способен любить. А главное — что я сама… люблю.

Я не заметила, когда это случилось. Когда раздражение сменилось восхищением, а настороженность — привязанностью. Но теперь сомнений не было. Я люблю. Просто, тихо, безоговорочно.

Но чувства даже взаимные не решают проблем. Право сильнейшего по закону должно быть объявлено во всеуслышание. Чтобы ни у кого не осталось сомнений, кому я принадлежу. Чем больше будет свидетелей, тем ниже шанс, что кто-то опротестует решение.

— Мы пригласим всех на пир, — заявила матушка. — Якобы в честь твоего возвращения. Верджил с родными тоже придет, не сомневаюсь. Там-то Грей и заявит свои права на тебя.

Матушка покосилась на Грея. Она до сих пор не до конца верила, что он — дракон. Я ее не винила. Без доказательств принять такое на веру нереально. Но хотя бы с внуком она нашла общий язык. Ред обладал уникальным качеством — нравиться всем.

Матушка сама занялась организацией пира. После моего возвращения она как будто помолодела на десять лет. Снова стала энергичной, во дворце все чаще звучал ее смех.

Средства на пир выделил Грей, так как у моей семьи их не было. На них наняли слуг, и те за неделю сделали все по высшему разряду.

Слух о пире во дворце патриция облетел город. В назначенный день наши ворота были распахнуты настежь, впуская всех желающих — высокородных пэров, обычных торговцев и даже простолюдинов.

Я чувствовала себя странно, сидя за главным столом в пиршественном зале. Двадцать лет назад именно отсюда Грей впервые забрал меня. И вот мы снова здесь. Круг замкнулся.

Свекровь устроила скандал, желая посадить сына рядом со мной, но матушка твердо заявила, что за главным столом только наша семья. По правую руку от меня сидела она, а по левую — Ред. Грею тоже пришлось сесть за стол гостей. Ему лишь предстояло заявить на меня права.

Пир начался как обычно. Играла музыка, слуги разносили блюда, одно роскошнее другого, пахло пряными соусами и жареным мясом. Свет свечей отражался от кубков, расплескивая по стенам золото и огонь. Все было, как прежде. Только я знала — сегодня все изменится.

После того, как гости утолили первый голод, матушка взяла слово:

— Мы собрались, чтобы отпраздновать счастье в нашем доме — возвращение моей любимой дочери. Жаль, мой муж не дожил до этого радостного момента… — она судорожно вздохнула, но быстро взяла себя в руки. — Давайте поприветствуем Рианнон. Если кому-то есть, что сказать моей дочери, встаньте и говорите.

Предложением матушки охотно воспользовались наши знакомые. В основном звучали тосты в мою честь, поздравления и заверения в вечной дружбе. Но вот из-за стола поднялся Грей.

Если остальных слушали вполуха, их голоса тонули в смехе и звоне кубков, то едва Грей встал, в зале установилась тишина. Люди инстинктивно чувствовали его силу, даже не понимая, кто среди них. Просто все разом смолкли, и даже музыканты перестали играть.

В этом гробовом безмолвии Грей произнес:

— Я требую отдать мне Рианнон по праву сильнейшего.

— У тебя нет таких прав! — с места вскочил Верджил. — Рианнон — моя законная жена. Я — сын патриция, единственный наследник его титула и казны. А ты… каков твой титул, звание, статус? С чего ты взял, что выше меня? Да кто ты вообще такой?

Гости в зале перестали дышать, и я вместе с ними. Несколько человек нервно переглянулись, кто-то тихо отодвинул кубок. Все ждали, чем закончится противостояние двух мужчин.

— Ты спрашиваешь, кто я такой, — усмехнувшись, Грей поставил одну ногу на стул, вторую уже на стол, а после спрыгнул на пол с другой его стороны. Пара шагов — и он стоял в центре зала, между столами с гостями. — Я — тот, чье дыхание рождает бурю. Чьи глаза метают молнии. Мой род древнее, могущественнее и выше любого человеческого. Когда твои предки еще бегали на четырех лапах, я уже парил в небесах. Я — дракон в обличье мужчины. И я здесь, чтобы забрать ту, кто принадлежит мне по праву.

С каждым новым словом голос Грея был все громче. Под конец в нем вовсе звучали раскаты, похожие то ли на рычание, то ли на гром.

Гости застыли. В прошлый раз им хватило тени дракона, чтобы в ужасе сбежать из зала. В этот страх оказался настолько силен, что они даже пошевелиться не могли. Впрочем, нам это на руку. Нам нужны свидетели, а не беглецы.

Воздух в зале задрожал. Сперва едва ощутимо, а потом тяжелой волной прокатился по сводам. Облик Грея начал меняться. Кожа на его руках заиграла чешуей, зрачки вытянулись, в них вспыхнули молнии. За спиной, словно из воздуха, проступили очертания крыльев. Пока еще полупрозрачных, но ощутимых, как сама тьма.

Кто-то вскрикнул, кто-то вскочил на ноги, опрокинув стул. Запах озона ударил в нос, и в зале повис гул — низкий, рвущий грудь. Верджил попятился, споткнулся о стул и упал. Его мать, взвизгнув, закрыла сына телом.

Грей же, частично продемонстрировав свой истинный облик, вернулся обратно к человеческому виду. Превратись он полностью в дракона, от зала мало бы что осталось.

— Кто-нибудь еще сомневается в моем праве сильнейшего? — Грей обвел взглядом гостей. Желающих возразить ему не нашлось. — Что скажешь, муж? — последнее слово он произнес с усмешкой. — Кому принадлежит Рианнон?

— Т-тебе, — заикаясь, ответил Верджил.

Я выдохнула. Он только что подтвердил, что мы больше не супруги на глазах у сотни свидетелей.

— И корабли верните! — озвучила я свои условия. — Сделке между нашими семьями конец.

Свекровь теперь уже, к счастью, бывшая, побледнела, но возразить не посмела. И правильно. Спорить с драконом себе дороже.

На следующий же день мы наведались в городскую управу, и я получила официальное подтверждение о расторжении брака. Это была странная прогулка. Слух о драконе облетел город, люди наконец поверили в мою историю. Горожане переходили на другую сторону дороги, завидев нас, или вовсе прятались в домах. Но теперь на меня смотрели иначе. Не с презрением, а с восхищением.

Вот и все, с Верджилом меня больше ничего не связывало. Осталось забрать наши корабли, но этим уже занялся старший брат. Уверена, с его деловой хваткой он восстановит былой достаток и славу нашей семьи.

Тем же вечером Грей повторил свое предложение руки и сердца.

— Ты так торопишься сделать меня своей? — рассмеялась я.

— Конечно, — в отличие от меня он был максимально серьезен. — Ведь стоит отвернуться — и на тебя уже претендует кто-то другой. Я хочу быть уверен, что ты принад… — он резко умолк и сам себя поправил: — Что ты будешь только со мной.

Я оценила его слова. Принадлежать может вещь, а я — живой человек со своими желаниями и эмоциями. Грей, наконец, это осознал.

Разве я могла ему отказать? Я видела, как он сдерживает дыхание, опасаясь снова услышать «нет», и вдруг поняла, что не хочу, чтобы он когда-либо сомневался во мне. Все, что случилось между нами — буря, страх, нежность, боль — было настоящим. Только это важно.

Я улыбнулась, шагнула ближе, и, глядя Грею в глаза, тихо сказала:

— Да.

Слово прозвучало просто, но внутри все перевернулось. Как будто я долгое время блуждала во тьме, и вот наконец вышла на свет.

Секунду-другую Грей стоял, не двигаясь, не веря в услышанное. Потом его губы дрогнули в улыбке, и он выдохнул. Оказывается, все это время он сдерживал дыхание. Порывистый шаг ко мне — и Грей заключил меня в объятия.

— Моя… — прошептал он, — но не потому, что я заставил… а потому, что ты сама меня выбрала.

Подготовка к церемонии заняла пару дней. Будь воля Грея, мы бы поженились сразу же после того, как я сказала «да». Но я настояла хотя бы на подвенечном платье. Хотелось выглядеть красиво для своего дракона.

Конечно, наряд был серебристым. Ведь это любимый цвет Грея. Портниха проявила чудеса, пошив его максимально быстро. Бедняжка работала даже ночью, так спешила. Никто не хочет иметь во врагах настоящего дракона. А Грей четко дал понять, что торопится.