Она пришла с Земли. Клиентка (СИ) - Абдуллова Екатерина

Лера на ходу подопнула по-весеннему рыхлый влажный ком снега и прибавила шагу. Впереди уже виднелись стены академии. Закатное солнце окрасило их в розовый, а это означало, что время к ужину и на репетицию она опоздала.

Окончание репетиции Лера все же захватила — парни допевали последние куплеты. И кстати, неплохо допевали. Вчерашнее «кто в лес кто по дрова» сегодня превратилось в подобие хора, а благодарить за это следовало Ортвина. Он дирижировал. Парни не спускали с него глаз и, повинуясь взмахам рук, начинали куплеты вполне себе дружно и даже попадали в ноты.

Когда закончили, Фидо озабоченно глянул на Леру:

— Лэр Фестус симметрию любит, значит Вэлэри надо по центру ставить. Может, прикрыть ее чем-то? Вуаль поплотнее или маску…

Лера вспыхнула. Под скрестившимися на ней взглядами захотелось уменьшиться до горошинки и закатиться в какую-нибудь щель, но Лера сцепила зубы и в бессильным гневе уставилась в переносицу Фидо. Придурок! Сам кролика изображал, прыгал всем на потеху, а её пытается монстром выставить.

Дилан с силой пихнул Фидо в бок:

— Лучше мы тебя в бело-синий покрасим! Одна половина — белая, другая — синяя. Для симметрии. Гимн студентов же! А ты вроде как флаг академии. Ну?

Все засмеялись. Фидо покраснел и, зло сощурившись, процедил:

— Лучше Дартс и покрасить. Замазать хорошенько, тогда и без вуали сойдет.

— Пускай просто боком встанет! — выкрикнул еще один придурок.

Второй возразил:

— Ага, все лицом в зал, а она боком⁈ Давайте спиной, чего уж!

Лера закаменела. Кулаки сжались так, что ногти вдавились в ранки от роз. Надо было развернуться и уйти — к черту их репетицию и дурацкий концерт! — но ноги не слушались.

— Тихо! — гаркнул вдруг Ортвин, и обведя презрительным взглядом заткнувшихся парней, сказал: — Шрамы на лице хоть и некрасивы, но их можно излечить. Ваши же слова настолько безобразны, что оставят раны, с которыми не справится ни один целитель.

Парни стушевались, Фидо буркнул что-то невнятное, но возразить не решился.

— Просто спойте так, чтобы никто не смотрел на внешность, — спокойно добавил Ортвин. — Всё, расходимся, я убираю сферу тишины.

Лера дожидалась, пока все уйдут. Не хотелось никого видеть, и даже Дилану она сказала, чтобы шел на ужин без нее. Ортвин тоже не торопился покидать аудиторию, и скоро они остались вдвоем. Пользуясь случаем, Лера поблагодарила его за заступничество. Ортвин отмахнулся:

— Если какой-то пустяк испортит выступление, то это плохое выступление и виноваты исполнители, а не… пустяк. Кстати, на предложение Фидо можно взглянуть и под другим углом. Что, если тебе самой будет легче выйти на сцену в вуали или маске? К тому же, образ загадочной дамы добавит оригинальности нашему выступлению.

— Я подумаю — мрачно ответила Лера.

И почему все что-то требуют от нее? А она всем обещает подумать… Сегодня, вот, Маркус ждет какую-нибудь прогрессорскую идею. Как будто это так легко — посмотрела в потолок, макушку почесала и нате, пжалста! Готово!

После ужина Лера шла к Маркусу в растрепанных чувствах. Злость и обида на одногруппников не прошли даже после пирогов сина Лидария, тут же примешивалась толика вины за то, что нечем порадовать патрона, а где-то подо всем этим разгоралось желание как можно скорее избавиться от рубцов. Еще Лера обдумывала, как лучше рассказать Маркусу, что в храме его считают сбившимся с пути, и признаваться ли, что ее вербуют промывать ему мозги.

Впрочем, размышления эти оказались напрасны. Едва она ступила на порог гостиной Маркуса, как тот налетел с вопросами:

— Придумала? Есть что-то годное для патентов? Говори же!

— Нет пока, — Лера виновато пожала плечами. — Времени совсем не было…

Маркус ругнулся сквозь зубы и, сделав по комнате круг, остановился напротив.

— А с наставником как всё прошло? Он не посчитал тебя странной?

— Я не странная! — Лера тоже начала заводится. Возможно, у Маркуса что-то случилось, что-то из-за чего он так непривычно нетерпелив, но какого лешего он на ней срывается⁈ — И между прочим, дэр Антипэтер замечательный человек! Добрый, понимающий… Обещал, что если я стану послушницей, то мне бесплатно уберут шрамы!

Маркус презрительно скривил губы:

— Конечно, понимающий… Он же наставник! Кстати, что-то плохо он тебя изучил, если зовет в послушницы. Такая, как ты, вместо истинного пути скорее укажет ученикам новый или даже несколько, собьет с толку, а потом еще и сбежит.

— Да с чего это⁈ — Лера аж задохнулась от возмущения. И хотя сама недавно только думала, что ее помощь уведет вовсе не на тот «путь», о котором говорил наставник, однако уверенность в этом и Маркуса отчего-то взбесила.

— С чего, говоришь… — Маркус шагнул ближе.

Леру бросило в жар, и она отшатнулась, вжалась спиной в дверь. Маркус не остановился, сделал еще шаг. Лера вскинула руки, чтобы оттолкнуть его, но от одного только предчувствия, как ладони ощутят горячее сильное тело под тонкой тканью рубашки, мысли спутались, а сердце прыгнуло в горло и перекрыло кислород. Перед глазами все поплыло.

— До сих пор ты поступала, как тебе вздумается, а не как следует, — ровным тоном произнес Маркус, вглядываясь в ее запрокинутое, пылающее лицо. — Так неужели теперь решила измениться? Ради чего же? Ради теплой комнатушки и сытной еды? Ах, нет! Наставник, наверное, расписал, как прекрасна жизнь послушниц, и намекнул, что все они находят себе богатых женихов, не так ли?

От холодных, злых фраз Лера протрезвела.

— Так! — воскликнула она с вызовом и сардонически добавила: — Еще про бесплатных целителей не забудь.

— Точно, шрамы… Они так беспокоят тебя?

— А сам как думаешь? Любой девушке хочется быть красивой!

Маркус чуть отстранился и с какой-то непривычной задумчивостью посмотрел на рубцы.

В повисшей тишине Лера слышала только свое прерывистое дыхание и буханье сердца, да еще за дверью раздавались неразборчивые голоса и шаги возвращающихся из столовой парней. Но вместо того, чтобы нарушить напряженное уединение, посторонние звуки лишь подчеркнули его, сделали еще многозначительней.

Лера почувствовала, что задыхается. Губы пересохли. Не в силах больше выдерживать изучающий взгляд Маркуса, она отвернулась и хотела уже выбраться из ловушки, поднырнув под его рукой, но Маркус вдруг шевельнулся, а миг спустя его обжигающая чуть шершавая ладонь накрыла ее изуродованную щеку.

Глава 12

Выбор очевиден

Взволнованно стучащее сердце запнулось, а потом рвануло из груди. По всему телу полыхнул пожар. Обжигающее прикосновение и темные непроницаемые глаза напротив… Время остановилось, звуки исчезли. Исчезло всё, словно одним щелчком отключили весь мир, оставив только их двоих. И мир был не нужен, не важен. Лишь бы вечно глаза глядели в глаза…

Но мир вернулся. Безжалостный, холодный… перевернутый.

Горячая ладонь пропала, и Маркус отступил, снисходительно бросив:

— Верно, без шрамов ты вполне симпатичная.

Воздух с трудом протискивался в пересохшее горло, тело мелко подрагивало, а ноги подкашивались, и Лера зажмурилась, не желая видеть насмешку или даже презрение к своему жалкому состоянию.

Но Маркус насмехаться не стал. В комнате, вообще, повисла тишина, словно он ушел, но Лера чувствовала — не ушел. Чувствовала каждое его движение.

Вот он остановился у стеллажа с книгами… Шелест страниц… А у нее руки трясутся, книгу не удержала бы… Камень у него в груди, что ли⁈ Довел ее до невменяемости, а сам как айсберг.

И щека горит, будто клеймо поставил…

— Значит, домой возвращаться ты передумала? — спросил вдруг Маркус.

Лера испуганно распахнула глаза:

— Почему это⁈

— Ну как же! В послушницы собралась… Может и жениха уже приглядела? Какого-нибудь рыжего?

То ли подействовала абсурдность вопроса, то ли пренебрежение, с каким говорил Маркус (и он даже не обернулся! Спиной стоял!), но дрожь прекратилась, а с языка само собой слетело вызывающее: