Наперегонки с ветром. Идеальный шторм (СИ) - Виннер Лера

Всего на долю секунды, но мне стало любопытно, что может случиться, если однажды он по-настоящему выйдет из себя.

– Спасибо, Габриэль.

Он точно заслуживал большего в ответ, но прямо сейчас мне было не до него.

Для того, чтобы добраться к Сесиль, требовалось пересечь почти половину города, и я постаралась сделать это как можно скорее – быстрым шагом и не глядя на прохожих.

Кое-кто, – очевидно, особо подобострастные и жаждущие лучшей жизни, – уже надели траур. Любопытно, заставит ли Райан ведь Фьельден горевать вместе с собой?

Если кто-то и был ему хоть немного дорог в этой жизни, то только Матильда и Альфред. Теперь он лишился обоих за короткий срок, и ждать от него и правда можно было чего угодно.

И от него, и от той твари, что он поселил в своем доме.

Не договорившись ни с одной из леди Мерц о встрече, я рисковала не застать их дома, но город взялся помогать нам, и мне повезло. Мелькнувший у окна силуэт Сесиль я заметила, едва ступив на ведущую к их порогу дорожку.

Она тоже увидела меня, и стучать мне не пришлось – дверь распахнулась, стоило мне к ней просто приблизиться.

– Здравствуйте, – хозяйка отступила назад, пропуская меня.

Из гостиной показалась взволнованная, но как обычно высокомерно-сдержанная Маргарет.

То ли пропитавшее воздух напряжение так сказалось на них, то ли они обе понимали, что я явилась не с визитом вежливости.

Кивнув им обеим, я решила, что и тут обойдусь без иносказаний.

– У Йозефа должны были остаться бумаги. Какие-то доказательства. Документы. Вы знаете, где они могут быть?

Сесиль задумалась, а после качнула головой, опуская взгляд:

– Они все забрали. После его смерти от мэра приходил человек. Тот, кто погиб потом неподалеку от вашего дома и стрелял в Самуэля. Он все унес.

– А Самуэль? – нельзя было позволить ей снова начать бояться или впасть в отчаяние, и я шагнула к ней, давя умеренно, но очевидно. – Вы отдавали что-нибудь ему?

Маргарет подошла ближе, но, как ни странно, не для того, чтобы оттеснить меня, а избегая необходимости повышать голос, стоя в отдалении.

– Нет. Ничего. Он даже ни о чем не спрашивал, хотя я надеялась, что новым владельцем станет он.

– Он не мог им стать, – я пробормотала это, скорее размышляя вслух, чем отвечая ей.

Маргарет усмехнулась:

– Я знаю. Сэм добрый человек, а тут нужен был кто-то вроде вашего мужа. Я уже сказала ему и повторю вам: не знаю, как Самуэлю удалось разыскать и уговорить его, но это было гениально.

– Гениально было то, что придумали вы, – это тоже было правдой, и я произнесла ее легко, продолжая при этом смотреть в сторону. – Подумайте еще раз. Обе. Не могло ничего не остаться. Йозеф знал, что его убьют, и посвятить вас обеих просто на словах значило бы забрать с собой. Если бы вы начали кричать на каждом углу об убийстве, но ничего не могли доказать, ваши дети остались бы одни. Он поступил бы так?

Я перевела взгляд с одной на другой, и женщины переглянулись.

Теперь, когда они стояли рядом, я вдруг заметила между ними некое неуловимое сходство. Не родственное, но то неповторимое, что начинает проступать, когда люди проводят вместе много времени и мыслят в одном направлении.

Значит, не имевшая дочери, а потом потерявшая и сына Маргарет утешилась этим – начала учить невестку никого и ничего не бояться и думать своей головой.

Сесиль же, в свою очередь, овдовев, оказалась как никогда прежде к этому готова.

– В этом есть резон, но я не знаю, где, – старшая леди Мерц, наконец, досадливо поморщилась. – Я даже не подумала об этом. У Йозефа никогда не было тайников. По крайней мере таких, о которых бы я знала. А единственный человек, которого я назвала бы его другом, это Сэм Готтингс.

Решить вопрос легко и непринужденно не получилось, и я медленно выдохнула, собираясь с мыслями.

– У Сэма ничего нет. Если бы он располагал фактами, не оставил бы смерть Йозефа так. Кстати, мы здесь появились тоже благодаря вашему сыну. Сэм только закончил начатое им.

Ее лицо дрогнуло, как будто я влепила ей пощечину, но это была хорошая дрожь.

Дрожь одеревеневшего от горя и безнадежности человека, начавшего отмирать.

Сесиль этого не заметила. Обхватив себя руками, она начала мерить шагами холл.

– Но где искать? Я тоже не знаю ни о каких тайниках, значит, если бумаги есть, они могут быть где угодно. Под полом или в карнизе.

– Позволите мне?

Этот вопрос я задала скорее из вежливости. Все мы понимали, что мои возможности шире простых и, с большой долей вероятности, бесконечных догадок, но разрешение на работу в чужом доме все же лучше было получить.

Вдова остановилась, моргнула, а потом склонила голову:

– Делайте все, что считаете нужным.

Я кивнула ей в знак признательности и взяла небольшую паузу.

Она нужна была мне, чтобы снять плащ, а заодно и прощупать дом.

На нем стояла неплохая защита, – очевидно, авторства Маргарет. Такая не могла помешать мне с поиском.

– Какие травы у вас есть?

Старшая леди Мерц криво усмехнулась:

– У меня есть коготь демона. Это лучшее, что можно найти для поисковой работы. По крайней мере, на Севере.

Мы, наконец, заговорили в действительности на одном языке, и я задержала на ней взгляд, на всякий случай пытаясь найти подвох.

Подвоха не было.

– Хорошо. Спасибо.

Она кивком указала мне в сторону кухни, и я уже развернулась, чтобы последовать за ней, когда откуда-то сверху раздалось совсем тихое:

– Подождите.

Бледный и вытянувшийся в струну Людвиг стоял на лестничном пролете и совершенно точно слышал все, о чем мы говорили.

Сесиль вскинула голову, чтобы посмотреть на него.

– Иди к себе, милый. Я после объясню.

Мальчик упрямо мотнул головой, и вместо того, чтобы послушаться, спустился к нам:

– Я не знаю, может ли это быть полезно, но я видел, как отец разбирал кроватку Ирен. Это было незадолго до его смерти. Пожалуй, за пару недель. Тогда он сказал, что я должен внимательно присматривать за сестрой, чтобы ни случилось. И обязательно сказать маме.

Он говорил спокойно, но смотрел при этом только на меня.

С некоторой оторопью я внезапно обнаружила в нем что-то, неуловимо, но очевидно напоминающее Самуэля Готтингса. Как будто он был этому ребенку отцом, а не Альфред.

А впрочем, совсем недавно я думала о том, что маленький Томас – настоящий Лагард, хотя по крови Лагардом не является.

Всего лишь еще один особенный мужчина, решивший сделать какого-то ребенка себе родным.

Мы с Сесиль переглянулись, а потом она быстро и благодарно сжала плечо сына и первой побежала наверх.

Ни она, ни Маргарет не подумали о том, чтобы отослать Людвига, и он обогнал нас на повороте.

Девочка в кроватке спала, а увидевшая столько посетителей няня вскочила, как если бы сделала что-то преступное.

– Выйдите, Мишель, – Сесиль обратилась к ней негромко и очень вежливо, но так твердо, что я испытала нечто, граничащее с восторгом.

Наука Маргарет и правда попадала на благодатную почву.

Девушка поспешила ретироваться и даже прикрыла за собой дверь.

Должавшись, чтобы ее шаги стихли в коридоре, я опустилась на пол, надеясь, что хотя бы не разбужу ребенка, но Людвиг снова оказался ловчее. Встав на одно колено, он провел ладонью по днищу, после заглянул под кроватку, а потом лег на пол и полез под нее.

Сесиль сделала было шаг вперед, чтобы взять дочь на руки, но Маргарет удержала ее коротким властным прикосновением.

Не было нужды ее тревожить.

Прошла почти минута, а потом растрепанный и совсем по-детски гордый Людвиг выпрямился, демонстрируя нам туго завязанную картонную папку.

Его мать судорожно выдохнула, а бабушка сцепила зубы.

Им обеим так хотелось, но было жутко прикасаться к этим документам.

Последняя папка, которую Йозеф держал в руках.

Еще одно маленькое наследство, о котором они не догадались.

Без лишних сантиментов забрав его, я шепнула Людвигу: «Спасибо», и первой покинула детскую.