Кодекс Императора II (СИ) - Молотов Виктор

— Это было жутко, — сказала Алина, когда я закончил и начал одеваться.

— Ничего. Зато я смог хотя бы немного очистить Кодекс.

— А это ему поможет? — интересуется она.

— Конечно, — слегка улыбаюсь я.

— Тогда почему вы постоянно так не делаете, чтобы полностью очистить его?

— Это тяжело… У меня нет лишних пяти лет, чтобы каждый день делать по десять подходов к Кодексу, — отвечаю я.

— Неужели в нем настолько много отрицательной энергии? — удивляется Алина.

— Куда больше, чем ему положено иметь, — слегка улыбаюсь. — Это один из небольших недостатков Кодекса Императора, он впитывает энергию вокруг себя — не только ту, которую хочет, но и вообще всю.

И отрицательной энергии за последние шесть веков вокруг него было больше всего. Эх, где же я так промахнулся, когда оставлял империю на потомков?

— Если в Кодексе столько негативной энергии, вы уверены в том, что он безопасен? Вы много о нем рассказывали, но может ли все быть так, что все пошло совсем не туда, и он стал опасен?

— Исключено.

— Но столько плохой энергии… Что, если ему понравится?

— Пойдем, покажу тебе кое-что еще, — улыбаюсь я.

Мы уходим через тени. Я передаю Алине информацию о том, что для демонстрации, нам нужен кандидат, и она быстро такого находит, и уже через пятнадцать минут мы перемещаемся в комнату одной из служанок.

Здесь темно… Шторы распахнуты. Через окно проходит свет от луны, который падает на кровать, серебря светлые волосы спящей служанки.

Я раньше никогда не видел эту девушку, настолько незначительна ее персона.

— Ты правильно выбрала кандидатуру, хвалю, — говорю я Алине.

Она довольно улыбается и кивает.

Подхожу к кровати служанки и ставлю рядом с её подушкой Кодекс Первого Императора, который мы заранее взяли из зала совета.

Книга вытягивает из девушки мелким черным крошевом плохую энергию и впитывает в себя. Постепенно… частичка за частичкой. Кожа девушки розовеет.

— Ого, у нее уже жар спадает, — удивляется Алина.

— Это еще что. Сейчас из нее опасные препараты из нее выйдут. Уходим.

Алина кивает, и перед ней открывается проход. Мы исчезаем через тень. Я возвращаю Кодекс Первого Императора на место так, чтобы никто не заметил, что книга пропадала с этого места.

Мы возвращаемся в мои покои.

— Теперь ты понимаешь? — спрашиваю Алину.

— Не совсем, — она мотает головой.

— Не зря я спросил, тебя ещё обучать и обучать.

— Конечно, меня вообще нельзя отпускать! Я только за! Мне нравится любое обучение у вас, господин!

— Что правда, то правда, — улыбаюсь я.

Алина одна из тех людей, которые вовсе никогда не собираются заканчивать обучение. Но в её случае это даже хорошо. Возможно, к концу жизни она станет одной из сильнейших в своем профиле… Станет убийцей, которую смогу победить только я или кто-то из моих приближенных, кого я возвышаю точно также, как и ее.

— Ты же видела эту служанку? Обычная девушка. У нее ни капли правящей крови, нет ни титула, ни статуса, ничего нет. Но в итоге Кодекс Императора ей помог.

— Видела. И что это значит? — недоумевает Алина.

— Ему плевать какой ты человек, какой у тебя статус, сколько денег и власти… Только имеет смысл, насколько чистая у тебя душа и намерения. Он создан в первую очередь для служения Российской империи и помощи ее жителям.

— Ничего непонятно, — Алина качает головой.

Я улыбаюсь и говорю:

— Ты должна понять одну простую вещь. Почему за так много времени Кодекс Императора выбрал так мало достойных людей, но при этом не брезгует обычной служанкой. Мне очень обидно, что среди моих потомков фактически не было достойных.

— Господин, у меня вопрос. Ведь Кодекс Императора никто не может открыть без императорской крови или же шансов на престол, если династия прервана?

— Верно, — отвечаю я.

— Тогда почему он находится под семью замками и считается опаснейшим артефактом уже много столетий, если по факту он может помогать людям? Это же глупо…

Будучи младшим наследником российского престола, имея тайные агентские сети, доступ к базе данных империи и тайному аккаунту своего отца, я так и не нашел ответа на этот вопрос, сколько бы не искал. Но я продолжу поиски.

За все свои жизни я вынес для себя один урок или даже правило: кто ищет, тот найдет, рано или поздно. Так что это вопрос времени, когда все тайное станет явным.

— Ладно, идем повеселимся, — говорю я.

— О! Завалим кого-то? — радуется Алина.

— Нет.

— Но как мы еще можем повеселиться?

— У тебя только одно на уме, — усмехаюсь я.

— Потому что это меня по-настоящему радует! А еще шоппинг! Кстати, вы помните, что завтра у меня выходной? Вы обещали.

— Да хоть каждый день.

— Каждый день не надо, только завтра! Но вы не переживайте, за вами присмотрят доверенные люди.

Вместо ответа я улыбнулся. А Алина продолжила:

— Куда мы идем?

— К Разумовскому.

— Оу! Вам не жалко старика? — спрашивает Алина.

— К таким, как он, у меня осталось мало жалости.

А жаль, что убрать его не так-то просто и не полезно. Да и с последствиями придется разбираться, если это будет физическое устранение. Точно снежная лавина, когда маленький камешек обрушивает за собой огромную волну, от которой потом страдает не один город, а целое государство.

— Эдуард уже на месте, — говорю я.

— О! — удивляется она. — Это будет легендарно!

По коридору разносится ее зловещий смех, от которого даже у меня по спине пробежали мурашки. Ох и не завидую я сегодня Разумовскому.

Сегодня Виктор Степанович крайне плохо спал. Ему снились кошмары.

Он понимал, что находится во сне, но не мог оттуда выбраться, как бы не пытался. Ему были знакомы техники выхода из осознанного сна, но почему-то сегодня ни одна из них не срабатывала… И это пугало. Пугало по-настоящему.

Канцлер сражался с самыми опасными тварями. Но больше всего напугали его не они… Был момент, когда Виктор Степанович стал ребенком, играющим с настоящим мечом у себя во дворе, и на него напала большая собака. Но пса не брало железо. Как только клинок касался ее тела, сталь становилась мягкой, а зубы собаки были острые, и раз за разом впивались в плоть… А боль была настоящей.

Виктор Степанович страдал. Он стонал сквозь сон, сам того не осознавая. Это все продолжалось невероятно долго. Как будто сон длился несколько дней или же… целую вечность. Раз за разом продолжались битвы, нападения. И каждый раз из подсознания всплывали самые страные битвы его памяти, начиная с самого детства. И каждый раз он проигрывал, даже если в жизни одержал победу.

Наконец он проснулся, поднялся с кровати и тяжело вздохнул. Осмотрелся, понимая, что за окном еще ночь.

Дыхание отказывалось восстанавливаться. Еще раз проанализировав все произошедшее во сне, Виктор Степанович понял, что нужно снова обращаться к менталисту, чтобы почистить магический фон. Не просто так это все происходит, ой, непросто… Это все последние встречи и события, они плохо влияют на него. Он заражается негативной энергией, сам того не замечая.

Канцлер отошел к столу попить воды. Налил себе полный бокал. Залпом выпил, поставил его на стол, обернулся и заметил, что в комнате кто-то есть. Виктор Степанович был опытным бойцом и не стал впадать в панику.

— Кто ты? И как сюда проник? — бросил он незнакомцу.

Вторженец не отвечал. Вместо этого он сделал несколько шагов вперед.

И тут Виктор Степанович опешил.

Перед ним предстало настоящее чудовище. Изуродованный мужчина с кривыми зубами. Половина лица в ожогах, одного уха вовсе нет. Четкой деталью его образа был огромный топор, которым можно было разделывать мясо. Он весь был грязи и крови.

Незнакомец замахнулся.

— Остановись! Что ты делаешь? — прокричал Разумовский.

Он активировал дар на полную.

Артефактная защита в его комнате схлопнулась. Хотя он заранее усилил это место, чтобы никто не мог потревожить его сон. Особенно убийцы.