Император Пограничья 5 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

— С огромным удовольствием, — Святослав поднял бокал. — За ваше великодушие и мудрость.

Они чокнулись, и журналист поймал странный, оценивающий взгляд боярина. «Меня проверяют, — подумал он. — Это не просто экскурсия, это испытание».

Глава 13

Станислав Листьев поправил очки и в очередной раз проверил, что не забыл дома свой магофон. Восемь утра, а он уже на ногах — профессиональные привычки дают о себе знать. Возле представительства Угрюма — бывшей лавки «Мечта рукодельницы» — их ждал массивный чёрный внедорожник с водителем.

— Пунктуально, — протянула Дарья Самойлова, подходя к машине со стаканчиком кофе.

Станислав лишь сдержанно кивнул. Профессиональная журналистка из «Вестника Сергиева Посада» была слишком мила с ним, и это настораживало. Когда появилась Виктория Веденеева с магофоном в розовом меховом чехле, его подозрения только усилились.

— Какое чудесное утро для поездки! — щебетала блондинка, усаживаясь в салон. — Надеюсь, там будет что-то интересненькое для моего блога!

Листьев внутренне поморщился. Ему казалось, что Платонов специально подобрал такую компанию — гламурную блогершу и лояльную журналистку из местной газеты — чтобы его критическое мнение потерялось среди восторженных отзывов, но правда не ускользнёт от его острого взгляда. Если у боярина имеются скелеты в шкафу, он вытащит их на свет, так или иначе.

— Доброе утро, — коротко представился крепкий мужчина, сидевший рядом с водителем. — Я Федот, буду сопровождать вас сегодня.

«Телохранитель», — сразу определил Станислав.

У него был намётанный глаз на таких людей — бывших военных или охотников, нанятых аристократами для грязной работы.

Дорога заняла почти три часа. Листьев использовал это время, чтобы просмотреть негативные публикации об Угрюме и подготовить список вопросов. Насчёт «рабства» он был настроен скептически — слишком топорная пропаганда. Но дыма без огня не бывает. Что-то там точно должно быть не так.

Когда внедорожник преодолел последний подъём, мужчина не смог сдержать удивления. Перед ними раскинулся не просто деревня, а настоящее укреплённое поселение с высоким двойным частоколом, сторожевыми башнями и чем-то похожим на бастионы. Возле ворот дежурил вооружённый патруль.

— Впечатляет, — невольно признал он, рассматривая оборонительные сооружения. — Не похоже на тюрьму, скорее на настоящую пограничную крепость.

— Бздыхи не дремлют, — серьёзно ответил Федот. — Прохор Игнатич знает, как обеспечить безопасность.

Внутри поселения Станислав с удивлением обнаружил, что оно больше походило на небольшой городок, чем на деревню. Просторная центральная площадь, аккуратные дома, магазины, мастерские — всё выглядело новым и хорошо организованным. Мимо них пробежала группа детей, направляющихся, как выяснилось, в школу.

— Сейчас Игнатий Михайлович, отец воеводы, проведёт для вас небольшую экскурсию, — сообщил Федот, когда они остановились. — Затем вы сможете поговорить с кем захотите. Никаких ограничений.

«Посмотрим», — скептически подумал блогер.

Он не сомневался, что ему подсунут людей, которым приказали петь только хвалебные оды в честь опального боярина, но даже таких людей можно заставить проговориться, был бы навык. А Листьев считал себя профессионалом.

Игнатий Платонов оказался подтянутым седовласым мужчиной. В отличие от многих аристократов, он не демонстрировал высокомерия и говорил весьма просто.

— Что вы хотите узнать о сыне? — спросил он, когда они отошли в сторону для интервью.

— Каков он как лидер? — Станислав решил начать с простого вопроса.

— Справедливый и требовательный, — Игнатий задумчиво погладил бороду. — Знаете, в нём словно проснулась кровь основателя нашего рода — Радомира Платонова. Та же решимость и прямота.

— А как насчёт слухов о принудительном труде?

Игнатий удивлённо поднял брови:

— Здесь? Чушь. Каждый переселенец получает земельный надел и помощь в обустройстве. Спросите их сами.

Задав ещё десяток вопросов, Листьев убедился, что отец ни в чём не очернит сына, что немудрено. После экскурсии Станислав направился к командиру местной дружины — Борису. Тот как раз проводил тренировку группы вооружённых женщин.

— «Валькирии», — с гордостью представил их командир. — Наша женская боевая группа. Сам воевода придумал.

— Получается, даже женщин заставляют воевать? — с подозрением спросил Листьев.

— Да вы спросите их самих, — усмехнулся собеседник. — Марья, подойди!

К ним подошла высокая женщина с винтовкой, и блогер повторил свой вопрос.

— Никто никого не заставляет, — твёрдо сказала она. — Мой возлюбленный погиб от Бездушных три года назад. Я хочу уметь защитить себя и свой дом. Воевода дал нам эту возможность.

Станислав кивнул, записывая ответ. Потом расспросил Бориса о боевых операциях — зачистке капища, разгроме банды наёмников. Истории звучали фантастически, но все детали сходились.

Следующим был Александр Зарецкий — тот самый алхимик, которого Прохор якобы спас из подвала ректора Муромской академии.

— Я бы уже был мёртв, если бы не он, — без обиняков заявил молодой человек. — Или того хуже — подопытным в экспериментах князя Терехова.

— Но зачем вам оставаться здесь? — допытывался Станислав. — С вашим талантом вы бы нашли место в любом городе.

— Здесь я свободен, — Зарецкий показал на свою лабораторию. — Никаких аристократических интриг, никакого высокомерия. Здесь уважают и ценят мой труд. И мои родители наконец-то в безопасности.

Мельник Степан рассказал о торговых связях Угрюма, а старосты из присоединившихся деревень — о причинах объединения.

— Наша Анфимовка обречена была, — призналась староста Марфа, крепкая женщина с суровым лицом. — Бездушные часто атаковали. В последний раз выкрали детей… Нам предложили выбор — переехать всем вместе и сохранить общину. И даже дома помогли перевезти.

— А что скажете о самом Прохоре? — спросил Станислав у старосты Тихона, который, по слухам, дольше всех сопротивлялся объединению.

— Упрямый парень, что есть, — проворчал старик, поглаживая седую бороду, — но слово держит. Сказал, что моя деревня получит долю от трофеев капища — и мы получили до копейки. Сказал, что все решения будут приниматься советом старост — так и делается.

К вечеру у Станислава было достаточно материала для статьи. Ни один из его каверзных вопросов не остался без убедительного ответа. Все жители говорили искренне, без признаков запуганности. Школа, небольшая клиника с итальянским врачом, магазины с товарами из городов — всё это опровергало слухи о рабовладении. Повсюду велась активная стройка — новые дома, полноценные школы и больница.

— Ну что, будете разоблачать «тиранию Платонова»? — с ироничной улыбкой спросила Дарья, когда они возвращались к машине.

— Напишу как есть, — сухо ответил Станислав. — Угрюмиха — отлично организованное поселение с высоким уровнем жизни и безопасности.

— А как же ваша нелюбовь к аристократам? — подколола его журналистка.

— Я не люблю ложь и манипуляции, — поправил очки Станислав. — А Прохор Платонов, похоже, просто делает то, что должен был делать каждый аристократ — защищает людей и обеспечивает их достойную жизнь. Было бы таких людей больше, мне бы не было нужды жечь их глаголом.

— И деепричастием смущать, — хихикнула Виктория.

В машине по дороге обратно Станислав молча смотрел в окно. Ему нужно было многое переосмыслить. Возможно, не все аристократы одинаковы.

Листьев ехал в Угрюм, готовый увидеть очередную показуху, за которой скрывается эксплуатация простолюдинов. Вооружившись скептицизмом, как щитом, он придирчиво выискивал малейшие несоответствия в словах собеседников, подмечал детали, которые могли бы выдать постановку, но то, что он увидел, разрушило все его предубеждения.

Прохор Платонов вырисовывался из рассказов жителей не как типичный аристократ, а как лидер из старых книг — строгий, но справедливый. Человек, готовый рисковать собой ради других. «Он голыми руками Жнеца сразил», — с благоговением рассказывал ему один из охотников по имени Силантий, показывая шрам на плече. И что удивительно — эту историю подтверждали независимо друг от друга разные люди.