Император Пограничья 5 (СИ) - Астахов Евгений Евгеньевич

На центральной площади Виктория заметила группу детей, играющих в какую-то игру с деревянными мечами. Они изображали бой с Бездушными, а один мальчик, видимо, играл роль Платонова.

— Я — воевода! Бздыхи, молитесь! — командовал он, размахивая деревянным мечом.

Виктория не смогла сдержать улыбки, наблюдая за искренним восхищением в глазах детей.

Последней встречей стало знакомство с итальянским доктором Джованни Альбинони, который эмоционально размахивал руками, описывая ей новый проект больницы.

— Этот юноша, этот Прохор, он понимает важность медицины! — восклицал доктор с сильным акцентом. — В Сергиевом Посаде меня держали в тюрьме, а он — свобода и работа! Я говорю ему — нужна операционная, он говорит — будет! Нужны инструменты — будут! Madonna mia, такого синьора я не встречал со времён отъезда из Венеции!

Вечером, возвращаясь в Сергиев Посад, Виктория просматривала записи и снимки. Из них складывался удивительный образ — не надменного аристократа, а настоящего лидера, которого уважали и любили простые люди. Таинственный молодой воевода с внешностью героя романа и душой защитника.

«Прохор Платонов: Последний романтик Пограничья» — так она назвала свой будущий материал, уже предвкушая, как он взорвёт её блог. История о петухе точно получит массу лайков, а образ воеводы, спасающего людей из подземелий злодея-князя, заставит трепетать сердца подписчиц.

Утренний свет просачивался сквозь занавески, когда магофон на столе мелодично зазвонил. Я протянул руку и принял вызов, увидев на экране имя Родиона Коршунова.

— Началось, — произнёс он без приветствия, и я уловил нотки удовлетворения в его голосе. — Информация о связях Большелапоффа с бандой Кабана уже в Сыскном приказе. Вчера вечером в газете вышла статья о его прошлом мошенничестве в Нижнем Новгороде. Мои источники сообщают, что утром его уже вызвали на первый допрос.

Я отложил магофон и подошёл к окну. Улицы Сергиева Посада уже наполнялись торговцами и ремесленниками, спешащими на работу. Сколько среди них таких, как Большелапофф? Сколько прятали тёмные тайны за респектабельными фасадами лавок и магазинов?

— Заслуженная расплата, — ответил я, вспоминая, как этот купец пытался натравить на меня бандитов. — Держи меня в курсе.

Следующие несколько дней информация поступала регулярно. Коршунов умело дирижировал кампанией, заставляя думать каждого её участника, что идея исходит от него самого. Несколько анонимных писем в налоговый приказ, намёки о прошлых грехах купца, подброшенные нужным людям слухи о связях с преступными элементами — и механизм был запущен.

Родион действовал с размахом, и какой-то залихватской удалью, сплетая вокруг Большелапоффа паутину вроде бы разрозненных действий, ведущий к единому и закономерному итогу.

Сначала мне показалось даже, что Коршунов хочет произвести на меня впечатление, как на своего нанимателя. Но после понял, что бывший разведчик, что называется «засиделся» не имея ресурсов и возможностей, и сейчас «отрывается по полной», наказывая мошенника, с помощью его же методов.

Полина, управлявшая нашим представительством, сообщила, что к ним начали обращаться бывшие клиенты Большелапоффа.

— Люди боятся иметь дело с магазином, который в любой момент могут конфисковать, — объяснила она, перебирая счета. — Наша выручка выросла на сорок процентов за неделю.

К концу недели я лично наблюдал результаты нашей работы. Проходя мимо «Большелапоффа и сыновей», я увидел зияющие пустотой витрины. Магазин, ещё месяц назад работающий хоть как-то, превратился в унылое заброшенное место, окружённое аурой неудачи и краха.

— Банк начал процедуру взыскания, — сообщил мне Коршунов во время нашей следующей встречи. — После нашей схему с Сумеречником Онуфрий не смог внести очередной платёж. Пытался продать свой дом, но никто не предложил и половины реальной стоимости. Все боятся конфискации имущества по делу о мошенничестве.

Я отпил кофе и поморщился. Напиток ожидаемо оказался горьким. Прямо как и судьба, постигшая купца.

— Во времена моих предков предателям и заговорщикам рубили головы прямо на площади, — заметил я, отставляя кружку с отваром. — Теперь же приходится двигаться окольными путями, но результат тот же — справедливое возмездие.

Коршунов усмехнулся, в его глазах блеснул азарт старого вояки.

— Война прямая и тайная отличаются лишь инструментами, Прохор Игнатич, — ответил он, потирая ногу под столом. — Когда я командовал разведкой, мы тоже использовали различные закулисные манёвры. Не потому, что боялись прямого столкновения, а потому что так было эффективнее. Меньше жертв, больше результата.

Я кивнул, принимая его довод. В моём прошлом мире всё решалось проще: открытый вызов, честный поединок, ясный исход. Здесь же приходилось играть по иным правилам.

Вскоре операция достигла кульминации. Банк конфисковал имущество Большелапоффа, и я через подставных лиц выкупил магазин и склад за треть их реальной стоимости. Коршунов доложил, что наши агенты заметили подозрительную активность в доме купца — он явно готовился к бегству.

— Просто как прошлый раз, — усмехнулся Родион, передавая мне документы на новоприобретённую недвижимость. — В Нижнем Новгороде он тоже сбежал ночью, оставив кредиторов с носом. Но повтороно ему повернуть этот фортель не удастся.

В ту же ночь Коршунов позвонил снова:

— Мышеловка захлопнулась. Сыскной приказ взял его с поличным на Восточных воротах. При нём нашли сорок золотых рублей и фальшивые документы на имя Анатолия Кривошеина. Как вам такой финал истории?

Я смотрел на ночной Сергиев Посад из окна нашего представительства. Город спал, не подозревая о драме, разыгравшейся на его окраине.

— Достойное завершение, — ответил я, — но расплата — это лишь начало. Мы не просто мстили за прошлое, мы закладывали основы для будущего. Это магазин станет ещё одной опорной точкой для Угрюма.

Положив магофон, я подумал о Нижнем Новгороде, где остались обманутые Онуфрием-Остапом многочисленные люди. Стало бы им легче, узнай они, что этот мерзавец получил по заслугам?.. Возможно.

Как я и говорил: «Торговая война — это всё равно война, а войны я не проигрываю». Никогда.

Судьба Большелапоффа послужит предупреждением для тех, кто считает возможным безнаказанно действовать против меня и моих людей. В этом мире, полном интриг и тёмных секретов, приходится осваивать новые методы войны. Но цель остаётся прежней — победа, абсолютная и безоговорочная.

Заполняющие сейчас улицы городов люди не понимают. Подлинный враг не предложит капитуляцию, не ответит на крик о пощаде. Он придёт, чтобы забрать души, уничтожить людей всех без исключения.

Но когда он придёт, я буду готов.

И первый отголосок грядущей бури — Гон. В самом этом явлении мне виделось много неясного. В моё время это была просто волна Бездушных. Она сносила всё на своём пути, двигаясь тупо и неумолимо словно лемминги или лососи на нерест.

Сейчас же я слышал совсем иное.

Организация. Управление. Тактика.

Словно это не орда чудовищ, а ведомая кем-то армия. А у любой армии есть свои цели и принципы, которым можно противодействовать.

Жаль, что к ним нельзя внедрить лазутчика или допросить какого-нибудь бздыха. От этой мысли я невольно усмехнулся. Многое бы тогда стало проще.

Но кое что сделать всё-таки можно.

Глава 14

Ещё до ареста Большелапоффа я начал собирать по крупицам информацию о Гоне, следуя древнему тактическому принципу: чтобы победить врага, его нужно изучить. Месть купцу шла своим чередом, как тележка, пущенная с горы, а вот к Гону следовало готовиться основательно.

Одну из таких ночей я провёл в библиотеке Сергиева Посада, куда за небольшую мзду меня пустила престарелая сотрудница, чтобы в тишине и спокойствии изучать различные документы.

Со вздохом закрыв очередную папку из архива, я потянулся всем телом. Затёкшие плечи и шея ныли от многочасового сидения в неудобной позе. Полина, задремавшая в кресле в углу библиотеки, вздрогнула от шороха страниц и подняла голову.