Шеф с системой в новом мире (СИ) - "Afael"

Он смотрел на меня с вызовом, с упрямством избалованного, но сильного духом юноши, который привык решать проблемы силой и натиском. Он не понимал, что именно этот натиск и привел его на край гибели. Прямой отказ мог разрушить то хрупкое доверие, которое только начало зарождаться. Мне нужно проявить твердость, но твердость наставника, а не тюремщика.

— Княжич, — сказал я так спокойно, как только мог, делая шаг к нему. — Я понимаю ваше нетерпение. Оно — признак воина, но именно оно и есть ваш главный враг сейчас.

Я снова использовал аналогию, которая, как я понял, была ему близка и понятна.

— Мы только начали чинить вашу «печь». Стенки еще хрупкие. Если сейчас дать на нее полную нагрузку, кладка треснет. Ваши мышцы, как показывает мой… — я вовремя прикусил язык, — как я вижу по вашему состоянию, ослаблены. Ваша выносливость на пределе. Начав махать мечом сейчас, вы не укрепите их. Вы нанесете им тысячи микроскопических разрывов, на восстановление которых у организма просто нет сил. Вы не станете сильнее, вы станете еще слабее. Терпение — это тоже часть тренировки. Самая важная на данном этапе. Сначала мы восстановим фундамент, и только потом будем возводить стены.

Он хотел возразить, я видел это по тому, как он сжал кулаки. Его гордость требовала действия и я решил пойти на компромисс, который не навредит ему, но удовлетворит его жажду деятельности.

— Но сидеть без дела тоже нельзя, вы правы, — добавил я, меняя тон на более деловой. — Есть упражнения, которые не нагружают мышцы, но помогают наладить «тягу» в вашей «печи» и успокоить «огонь». Я покажу вам несколько простых дыхательных упражнений. Они помогут вашей силе, вашей Живе, течь свободно, а не биться о преграды.

Ярослав посмотрел на меня с недоверием. Дыхательные упражнения? Что за бабские сказки? Он ждал от меня рецепта чудо-каши, а я предлагал ему просто дышать.

— Дышать? — скептически переспросил он.

— Именно, княжич. Все начинается с дыхания. Ваш огонь горит неправильно, потому что в печь поступает слишком мало воздуха, и он поступает рывками. — Я встал прямо и положил одну руку себе на грудь, а другую на живот. — Сейчас вы дышите грудью, поверхностно. Так дышит испуганный или уставший человек. Попробуйте дышать животом. Сделайте медленный, глубокий вдох через нос, но так, чтобы поднялась не грудь, а рука, что лежит на животе.

Он смотрел на меня, как на сумасшедшего, но в моем голосе была такая уверенность, такая спокойная сила, что он, поборов скепсис, решил попробовать. Он сел прямо в кресле, положил руки так, как я ему показал.

— Вдох, — скомандовал я тихо. — Медленно. Считайте до четырех. Раз… два… три… четыре.

Он попытался вдохнуть, но по привычке надул грудь.

— Нет. Грудь на месте. Только живот. Представьте, что вы наполняете воздухом не легкие, а большой шар у себя в желудке.

Он попробовал еще раз. И еще. Наконец, я увидел, как его нижняя рука слегка приподнялась.

— Так! А теперь задержите дыхание. Считаю до четырех. Раз… два… три… четыре. А теперь — медленный, плавный выдох через рот. Еще дольше, на счет восемь. Выпускайте весь воздух без остатка.

Мы повторили это несколько раз. Я видел, как уходит напряжение с его лица. Его плечи опустились, лихорадочный блеск в глазах сменился спокойной сосредоточенностью.

— Вы чувствуете? — спросил я. — Легкое головокружение и тепло. Это ваша кровь насыщается силой. Ваша Жива начинает течь ровнее. Делайте это упражнение каждый час, по десять вдохов-выдохов. Это ваша тренировка на сегодня и на завтра. Она не менее важна, чем махать мечом.

Он откинулся на спинку кресла и прикрыл глаза и дышал. Медленно. Глубоко. Так, как я его научил. Он не сказал ни слова благодарности, но в этот момент я понял, что мой статус снова изменился. Я перестал быть для него просто поваром, который готовит странную, но действенную еду.

Я стал наставником. Человеком, который не только кормит, но и учит и эта новая роль была куда более важной и куда более опасной.

Наше занятие прервал резкий, бесцеремонный стук в дверь, который тут же, не дожидаясь ответа, сменился скрипом петель. Дверь распахнулась, и на пороге, словно явившийся из другого, более старого мира, возник главный лекарь крепости.

Демьян был величественен, как древний дуб. Длинная, ухоженная седая борода ниспадала на его богатые, расшитые серебром одежды. В одной руке он держал резной посох из темного дерева, а в другой — дымящуюся пиалу, источавшую густой, удушливо-горький запах лекарственных трав. За его спиной, как две тени, застыли его молодые ученики, глядя на все с испуганным благоговением.

Лекарь вошел в комнату, и его взгляд, холодный и тяжелый, сначала властно прошелся по Ярославу, а затем скользнул по мне. В этом взгляде не было любопытства. Лишь брезгливое, застарелое презрение, с которым смотрят на грязь под ногами, на что-то неуместное и недостойное внимания. Он проигнорировал мое присутствие так, словно я был предметом мебели.

— Княжич, — пророкотал он. Его голос был глубоким и полным осознания собственной значимости. — Я слышал, вы увлеклись крестьянской едой и бабьими забавами. Пора заканчивать эти игры и возвращаться к настоящему лечению. Я приготовил для вас новый отвар, он укрепит ваш дух и вернет силу. Вот, пейте, пока горячий.

Он шагнул к Ярославу, протягивая ему пиалу. От одного запаха этого варева у меня свело желудок. Я тут же провел мысленный анализ: дикая полынь, корень валерианы, кора дуба… Гремучая смесь мощных, но грубых стимуляторов и вяжущих средств. Для ослабленного организма это было все равно что выпить настой из гвоздей и дегтя.

Я увидел, как Ярослав инстинктивно вжался в кресло, как при виде этой пиалы в его глазах промелькнул отголосок былой агонии. Старый Ярослав, измученный и сломленный, подчинился бы. Он бы зажмурился и покорно выпил эту горечь, как делал это десятки раз до этого.

Но передо мной сидел уже другой человек. Человек, который два дня питался чистой, правильной едой. Чей разум был ясен, а воля — не сломлена.

Он медленно поднял руку, но не для того, чтобы взять пиалу. Он остановил руку лекаря, его пальцы легли на запястье Демьяна.

— Благодарю, Демьян, — сказал Ярослав. Его голос был спокоен, но в нем появилась новая, незнакомая мне доселе, стальная нота. — Но пока я буду следовать предписаниям моего повара.

Демьян замер, его густые седые брови поползли на лоб от изумления. Он не мог поверить своим ушам.

— Что, княжич? — переспросил он, решив, что ослышался.

— Ты слышал, — ответил Ярослав, не повышая голоса, но и не убирая руки. — Его методы работают, а ваши — нет. Это все, что мне нужно знать. Прошу вас оставить нас.

Это был не просто отказ. Это был удар. Прямое, публичное, сокрушительное оскорбление, нанесенное в присутствии его учеников и безродного поваренка. Лицо Демьяна из бледного и величественного стало сначала красным, а потом пошло багровыми пятнами.

— Да что вы понимаете! — взревел он, теряя свое напускное спокойствие. Ярость старого, уязвленного в своей гордыне дракона была ужасна. — Это шарлатанство! Деревенское колдовство! Этот мальчишка вас погубит своей стряпней!

— Его стряпня вернула мне ясный ум и покой в желудке, чего не могли сделать все ваши отвары за последние два месяца, — отрезал Ярослав. — Уходите, Демьян.

Старый лекарь отшатнулся, словно от пощечины. Он испепелял меня взглядом, полным чистой, незамутненной ненависти. Он увидел во мне не просто конкурента, а угрозу всему своему миру, своим знаниям, своему авторитету, который он строил десятилетиями.

— Вы не понимаете, что делаете! — прошипел он, обращаясь уже не столько к княжичу, сколько к стенам, к самой крепости. — Этот мальчишка вас погубит! Я доложу обо всем вашему отцу! Князь Святозар сумеет отличить настоящее лечение от этого… этого…

Он не нашел слов, лишь захлебнулся собственным гневом. Резко развернувшись, так, что полы его дорогих одежд взметнулись, он вылетел из комнаты. Его перепуганные ученики поспешили следом.