Изумруды для (не)любимого (СИ) - Иванова Ксюша

— Госпожа? — окликнуло меня зеленое существо.

— Даша? — беззвучно прошептал мужчина, с надеждой глядя мне в глаза.

Это было моё имя! Я сразу поняла! Даже мысли не возникло, что меня могут звать как-то иначе.

— Да не она это, говорю вам!

— Ты меня слышишь? — спросил он, вглядываясь в мои глаза.

Я понимала, чувствовала, что должна сейчас его вспомнить! Мне очень хотелось выбросить из головы все ненужные, лишние мысли и отыскать в круговерти образов и воспоминаний именно то, что касалось этого человека! Но у меня не получалось! Я не могла понять, ни кто я, ни что здесь делаю, ни ем мне являются эти люди.

От напряжения я даже заплакала!

— Ничего, ничего, милая моя, — он прижал меня крепче и начал гладить по волосам. — Гринвилд предупреждал, что такое может быть. Просто портал слишком долго оставался открытым, просто он уже практически схлопнулся. Признаться, я уже потерял надежду. Я думал, что ты не сможешь вернуться ко мне! А твоя память вернется. Всё наладится. Всё будет хорошо.

— Господин, нам пора выбираться! Кажется, скоро снег пойдет. Давайте поедем домой...

И в это мгновение на ее руках заплакал ребенок.

И да, да, конечно, я вдруг вспомнила, что у меня, у Даши Снеговой нет детей! Но... смутная тревога, волнение, что-то такое, непонятное, на уровне инстинктов, буквально потянулось к этому ребенку, заставляя меня протянуть в его сторону руки.

— Пиппа, отдай ей малышку, — дрогнувшим голосом сказал мужчина.

И в следующее мгновение та, кого он назвал Пиппой, вложила маленький беспокойный сверток в мои руки.

Отвернув с лица ребенка край грубого одеяльца, я увидела яркие синие глаза, не такие светло-голубые, невнятные, которые обычно бывают у младенцев, а, как мне показалось, осмысленные, умные, с интересом вглядывавшиеся в меня.

— Как её зовут? — спросила я.

Пиппа ахнула и села прямо в сугроб, мужчина вздрогнул и крепче обнял меня, утыкаясь лицом в волосы. Малышка скривилась и громко заплакала, явно требуя покормить её...

Потом, намного позже, когда, усадив меня с ребенком и Пиппу на телегу, мужчина погонял лошадей, выбирая на бескрайнем, укрытым снегом поле только ему одному ведомый путь, я вдруг поняла, что не только мой разум реагирует на ребенка, но и мое тело. Груди ныли, наполнившись молоком. А в памяти то и дело возникали мало привлекательные, но волнующие картинки с изображением того, как этот ребенок появлялся на свет.

Когда девочка, убаюканная движением телеги и негромким скрипом деревянных колес, снова проснулась и недовольно закрехтела в своем одеяльце, я решительно оголила грудь и приложила к ней малышку.

Память вернулась резким рывком, в одно мгновение, заставив меня зажмуриться, вцепившись одной рукой в деревянный облучок телеги.

Я вернулась? Я вернулась!

Резко обернувшись к Дэйму, я встретилась с ним глазами!

Он улыбался.

Посмотрела на Пиппу. Моя дорогая помощница и подруга дотянулась до моей руки и порывисто сжала ее, улыбаясь сквозь слезы.

— Интере-е-е-есно, — задумчиво проговорила я. — Долго ли вам пришлось уговаривать Эсми...

— О, дорогая госпожа, она к порталу бежала чуть ли не впереди наших лошадей, — рассмеялась Пиппа.

— Вряд ли Эсми пожелает снова сюда вернуться, — задумчиво проговорил Дэймон, но в его голосе я услышала скорее радость, чем грусть.

Всю длинную дорогу к замку я не замечала ни начавшегося снега, ни открывающихся прекрасных видов, ни холода, ни голода, ни-че-го... Я любовалась крошечным детским личиком и прижимала к себе маленькое теплое тельце, кутая его в полу своего плаща...

А маленькая ручка крепко сжимала маленький осколочек изумруда, теперь висевший на кожаном шнурке на моей шее... И от этой ручки... а может, от камня, шло тепло через всё мое тело, согревая и прогоняя боль...

Эпилог. Шесть лет спустя

— Ах, вы бездельники! Ах, вы негодники! Всё бы вам шуточки ваши шутить! А, между тем, домашнее задание по сбору лекарственных трав выполнила только одна юная госпожа! Дарья, покажите остальным бездельникам вашу корзинку!

На мгновение голос Джоди, начавшей первый урок в нашей летней школе, оборудованной под навесом неподалеку от входа в замок, затих, но тут же раздался громкий детский плач, а вслед за ним — звонкий многоголосый хохот.

— Стенли, негодник, ты укусил Марлена? — допытывалась Джоди, стараясь перекричать шум.

— У него зубы-ы-ы-ы-ы, острые, как у младеньца геро-о-о-ольтов! — вопил маленький сынишка Пиппы, которого звали Марлен и который был на год моложе нашей Дарьи.

— А ну, не медля расселись по своим местам! — противным скрипучим голосом рявкнула Пэрис, которая выполняла в нашей импровизированной школе роль надсмотрщика и, одновременно, директора, обнаружив недюженные администраторские способности. Правда, с детьми у нее не складывалось, дети её не любили. Но зато лучше нее никто не был способен организовать учебный процесс. И хохот, и плач мгновенно прекратились. Конечно, об этом оставалось только догадываться, но мне так и представлялось, как ребятишки рассаживаются по своим местам.

Соскочив с кровати и обернувшись одеялом, я подбежала к окну и осторожно выглянула во двор. Не хотелось бы, чтобы меня кто-то увидел. Потому что обычно в столь позднее время я уже давно была на ногах — дел и обязанностей ежедневно у меня было море!

Но сегодня ночью из поездки в Варданию вернулся Дэймон. А я так его ждала! Так скучала...

Бессонная ночь привела к тому, что я проспала. Мы проспали.

Обернувшись, я залюбовалась мужем.

Солнечный луч, проникший сквозь открытое окно, скользнул по его лицу, позолотил темно-русые пряди волос, тронул щетину на скулах.

Казалось, он был все такой же, каким я его увидела впервые чуть более шести лет назад — такие же густые, даже во сне, кажется, хмурящиеся брови, такие же шрамы на лице. Ну, разве что, добавилось еще несколько — я знала каждый, я переживала и перебаливала вместе с ним каждую рану, каждую царапину...

Все эти годы, после моего сюда возвращения, я не могла лечить людей с помощью камней.

Но с некоторых пор у нас имелся другой, более талантливый, чем я, лекарь.

Безмятежное выражение лица моего мужа вдруг нарушилось движением уголков губ. Дэймон улыбнулся, не открывая глаз. Не просыпаясь, он провел рукой по моей подушке. Потом, хмурясь, потрогал ниже. Чтобы он не проснулся окончательно, нужно было возвращаться.

Придерживая на груди одеяло, на цыпочках я бегом добежала по устеленному душистыми травами полу. Сбросив свое покрывало на край постели и приподняв край теплого одеяла, нырнула прямо в его объятья.

— Это что за непослушание? — горячие губы вжались в ушко, рассылая мурашки по всему моему телу. — Я же ясно сказал ночью, чтобы утром не смела убегать...

— Какой же ты у меня... грозный! — засмеялась я, ловя ладонями любимое лицо и прижимаясь губами к его губам. Зашептала, перемежая поцелуями. — Я... тебя... боюсь!

— Ах, боишься? — притворно возмутился Дэймон, подминая меня своим телом под себя. — Обманщица! Боится она! А знаешь ли ты, что мне уже успели доложить обо всех твоих проделках? И о том, что именно ты, жена моя, в мое отсутствие приказала сотворить!

На секунду я испуганно сжалась на кровати, не смея взглянуть в глаза мужа.

На целых три дня, практически с момента его отъезда, я отменила у отряда стрелков порученное им Дэймоном расширение рва вокруг нашего замка. Десять молодых воинов со мной во главе отправились в соседнее княжество Шортс, чтобы добыть там драгоценных камней, запасы которых подходили к концу.

Ох, сколько приключений выпало на нашу долю! Мало того, что встреченные на границе дозорные Шортса приняли нас за вражеских разведчиков, так еще и оказалось, что вход в каменоломни теперь происходит по пропускам, а они выдаются лично княжной Луизой! Пришлось всем отрядом ехать на поклон к нашим родственникам... А еще я, наконец, впервые за шесть лет жизни в этом мире встретила тех самых герольтов, о которых столько всего слышала! Да-а-а-а, это была эпичная встреча...