Темный феникс. Возрожденный (СИ) - Бойков Федор

— Взаимно, Иннокентий Петрович, — кивнул я в ответ. — Хорошего вам дня.

— Благодарю, и вам хорошего дня, ваше сиятельство, — Виноградов щёлкнул пальцами, и его помощники мгновенно собрали все папки и ленты, и шагнули к двери.

Через пару минут все трое мужчин покинули дом, а я растёр лицо и позвал кутхара. Чуйка не замолкала. Она звенела, словно пожарная сирена, отражаясь эхом в моей голове, а я был вынужден улыбаться и говорить о тканях.

— Что-то нашёл? — спросил я у питомца, явившегося на мой зов.

— Всё чисто, хозяин, — доложил он. — Новых теневых следов нет, посторонних тоже не видно.

— А что по артефактам? — уточнил я. — Чуешь что-нибудь интересное, чего не было вчера?

— Ничего, хозяин, — грустно вздохнул Грох.

— Должно быть что-то, чего ты не видишь, — я вышел из гостиной и направился к входной двери. — Дети в порядке? Бабушка?

— Спят они, — не очень уверенно ответил кутхар. — Позавтракали, и пока ты с тряпьём разбирался, разошлись по комнатам. А потом спать легли.

— Все разом? — резко обернулся к нему я. — И это после того, как за ночь выспались?

— Кто вас, смертных знает? — очень тихо произнёс питомец. — Может у вас ритуалы такие — спать после еды.

Последние слова Гроха донеслись до меня издалека. Я уже бежал наверх в комнаты своих родных, перепрыгивая через ступени. Осталось только решить, в какую сторону мчаться сначала — спальня Юлии Сергеевны находилась в противоположном крыле.

— А ну быстро в комнату бабушки! — рыкнул я, рванув в сторону спален детей.

Если с ними что-то случилось, я себя никогда не прощу. Как идиот выбирал тряпки, когда чутьё выло об опасности! Надо было наплевать на портных и быть рядом с родными.

Я рванул дверь в спальню сестры и замер на пороге. Девочка спала, сидя в кресле, а рядом с ней едва заметно мерцал маскировочный барьер, сотканный из воздуха.

Мне хватило доли секунды, чтобы узнать запрещённое заклинание из школы магии воздуха. Оно буквально откачивало воздух из лёгких, вызывая удушье и быструю смерть. Только последняя тварь стала бы использовать такое против ребёнка.

Топоры я оставил в комнате, так что придётся ублюдку испытать на себе, на что способна тёмная магия в руках феникса.

Глава 16

Я призвал теневой хлыст и ударил наотмашь по магу воздуха. Его барьер отразил атаку, но за ней последовала следующая. А потом ещё и ещё. Я не останавливался, вкладывая в каждый удар всё больше силы.

Щит моего противника оказался не простым барьером, а многослойной конструкцией из спрессованных воздушных пластов, каждый слой которых гасил ударную волну.

Хлыст со свистом рассекал воздух, но барьер не поддавался, лишь сильнее наливался голубоватым сиянием. Отражённая энергия болезненно отдавалась в запястье, заставляя пальцы непроизвольно сжиматься. Две битвы подряд давали о себе знать ноющей болью и быстрым утомлением.

Я стиснул зубы и призвал больше тьмы. Этот ублюдок оказался крепким орешком, но я и не с такими справлялся. Тем более, что главную цель я уже выполнил, — отвлёк врага от сестры.

Воздушник отозвал Удавку Ветров, развернулся ко мне и направил в меня лезвие ветра. Я отскочил и снова хлестнул по щиту. Послышался треск — структура барьера наконец поддалась.

Не став тратить время, я рывком переместился вперёд и напитал ауру тьмой. Из моих ладоней сочилась сила, окутывая барьер врага чёрным туманом. Пусть я не могу лишить этого ублюдка воздуха, как пытался сделать он с Викой, но закрыть обзор — вполне. Для начала этого хватит.

Как только маг понял, что не может швырнуть в меня направленные боевые заклинания, то попытался потоками ветра рассеять тьму. Но она лишь плотнее сжалась, «прилипая» к барьеру. И тут вдруг воздух в комнате закрутился, концентрируясь вокруг мага.

Опытные воздушники редко полагались только на заклинания — их истинная сила заключалась в контроле пространства. И прямо сейчас этот гад призвал настоящий вихрь. Я едва успел отпрыгнуть, как вихрь разнёс в щепки кровать и комод, рядом с которыми я стоял.

Невидимые воздушные лезвия кромсали всё на пути мага, так что мне пришлось рывками перемещаться ему за спину. Наверняка ублюдок считал, что задохнувшаяся во сне девочка не привлечёт сильного внимания. И если уж он решил устроить такой погром, то явно не будет беспокоиться о том, что заденет Вику.

При этом я не забывал напитывать свою ауру, которая уже полностью скрыла воздушника. Ему надоело швыряться заклинаниями вслепую, и он наконец пошёл в рукопашную.

Для этого воздушнику пришлось изменить размер барьера, который теперь облеплял его фигуру в нескольких сантиметрах от тела. Воздух вокруг кулаков мага сжался, заискрившись голубоватым свечением.

Первый удар прошёл в сантиметре от моего виска, оставив в воздухе вибрирующий след. Второй удар пришёлся ниже, и на этот раз я не успел увернуться полностью. Воздушное лезвие скользнуло по рёбрам, оставляя после себя острое жжение.

Кровь не хлынула потоком, но тёплая влага пропитала ткань рубашки, сразу прилипшей к коже. Тело вспомнило другие раны, другие бои — плечо, пробитое раной с проклятием, ногу, пронзённую теневыми шипами. Но сейчас не время было об этом думать.

Я рванул в сторону, призывая цепи тьмы прямо из-под пола. Чёрные жгуты должны были обвить ноги воздушника, но тот развернул ладонь в жесте рассеивающего ветра, и мои путы разлетелись, не успев сформироваться полностью. Опытный боец. Слишком опытный.

Боль в боку нарастала, но я заставил себя игнорировать её. Важнее было другое — стиль боя моего противника. Никаких театральных заклинаний, никаких лишних движений. Только точные, выверенные движения, превращающие окружающий воздух в оружие. Так сражаются не наёмники, а те, кто прошёл настоящую школу боевой магии.

Следующий удар вонзился в моё плечо воздушным копьём, задев кость. Кровь залила рукав. Я откатился в сторону, зажав рану ладонью, и почувствовал, как тьма отзывается на боль. Кровь — отличный проводник.

Чёрные капли заструились по пальцам, формируя сложный узор паутины тьмы. Воздушник заметил это и впервые за бой сделал шаг назад. Его барьер сгустился, став непрозрачным. Но теперь было уже поздно — моя кровь, напитанная тьмой, достигла пола.

Тёмные прожилки побежали по каменным плитам, смыкаясь в сложную сеть. В следующее мгновение барьер затрещал, покрываясь паутиной. Тьма не ломала защиту — она медленно прожигала барьер, переваривая чужую энергию.

И тут вдруг воздушник подал голос.

— А ты неплох, — сказал он глухо. — Как я и думал, бой с тобой куда интереснее предыдущих.

— Только вот напал ты не на меня, а на детей, — рыкнул я, чувствуя, как кровь хлещет из раненого плеча.

— Наша битва должна была состояться позже, — ответил незнакомец, пожав плечами. — Дети мешали, как и старуха.

Вот значит как. Дети ему мешали. И он ещё надеялся, что встретится со мной в битве позже.

Да я этого ублюдка размажу по стенам дома так, что от него останется только тонкий слой из потрохов. И ведь как-то обошёл охрану, провёл Гроха и заявился сразу в комнаты детей и бабушки. Таким тварям не место в этом мире.

Его слова я проанализирую потом. Когда перед глазами не будет стоять пелена ярости. Когда мои теневые когти не будут разрывать пространство. Ну а сейчас пора покончить с барьером воздушника.

Наплевав на боль и кровь, сочащуюся из раны на плече, я бросился на мага. Мои когти вонзились в щит с противным хрустом. Воздушные пласты начали расслаиваться и крошиться, больно впиваясь в ладони, но я не останавливался.

Враг смотрел на меня, склонив голову к плечу. И мне стоило бы задуматься, почему он так спокоен. Но я почти разрушил щит и останавливаться не собирался.

Маг медленно поднял руки. Воздух вокруг него внезапно замер. Давление в комнате упало, запахло озоном, как перед грозой.

А потом грудь мага вспыхнула всё тем же голубоватым свечением. Даже сквозь барьер стали видны проступившие вены воздушника, налитые синевой магического перенапряжения.