В глубине души - Кренц Джейн Энн

– Никакая это не правда! – воскликнула Дженни и повернулась к бывшему жениху: – Заставь ее замолчать.

– Это не так-то просто.

Изабелла шагнула к Дженни и остановилась.

– Не хочу тебя пугать, но, думаю, ты не сможешь долго держать это в тайне. Я видела такой горячий туман и раньше. Если бы тебя сжигала ненависть, то никаких проблем: социопаты питаются огнем людских страданий, – но ты хороший человек и когда-то Фэллон был тебе дорог, поэтому тебя иссушает жар иного рода, разве нет? Тебе понятно, что он с тобой делает.

– Замолчи! – едва сдерживая рыдания, воскликнула Дженни. – Просто замолчи. Пожалуйста…

Изабелла смолкла. Фэллон стоял не двигаясь.

Дженни больше не могла сдерживаться и разрыдалась. Вдруг все в ее душе начало рассыпаться под ужасающим гнетом тайны, которую она там прятала.

Изабелла подошла к ней и попыталась приобнять, но девушка сопротивлялась, пока последняя преграда не рухнула. И тогда она уткнулась Изабелле в плечо и зарыдала в голос.

Спустя какое-то время к ним подошел Фэллон и протянул Дженни аккуратно сложенный белый платок. Изабелла улыбнулась, подумав, что мало кто из современных мужчин носит с собой чистый носовой платок на случай если придется вдруг успокаивать заплаканную даму. Но таков был Фэллон – человек будто из другой эпохи, из тех времен, когда честь и рыцарство ценились превыше всего.

– Я верила ему. – Дженни взяла платок, вытерла глаза и перевела дух. – Прости меня, Фэллон. Но он был моим братом и я безоговорочно верила ему.

– Я знаю это: Такер был моим другом и партнером и я тоже всегда ему верил.

Дженни вздохнула.

– Ты, наверное, вообще все знаешь. Да, ведь ты Фэллон Джонс, у тебя на все есть ответы.

– Не на все, – возразил он.

– Ну, по крайней мере в этом деле. – Дженни посмотрела ему в глаза. – Да, в ту ночь я включила волшебный фонарь – спрятала лампочку в торшере. Излучение повлияло и на меня тоже, но не так сильно, как на тебя, потому что твои способности гораздо мощнее моих. Я… знала, что так случится.

– Такер тебе сказал, что тем клубом заведовал я и поставлял фонари в кабинеты для избранных клиентов тоже я, – произнес Фэллон. Это был не вопрос, а утверждение.

– Да. – Дженни всхлипнула. – Это моя вина. За все, что произошло, ответственна я, потому что создала те проклятые фонари.

– Но зачем? – спросил Фэллон.

– Это был эксперимент, – объяснила Дженни. Теперь ее голос звучал пусто и безжизненно. – Очень многие психоактивные лекарства не действуют на людей с мощным даром. Я пыталась найти способ лечения у них депрессии, тревожности и посттравматического стресса, которым они тоже подвержены, вот и решила, что если воздействовать лучами паранормального светового спектра, то, возможно, состояние обладателей с пси-энергии улучшится.

Фэллон, слушал молча, хотя и было видно, что информация его шокирует.

– Я начала работать с записями одного моего предка, обладавшего даром видения и разложения на составляющие светового спектра, который жил в тридцатые годы прошлого века, и в итоге сконструировала весьма необычный прибор. Состоял он из различных пород кварца и янтаря, которые по своей природе паралюминисцентны и парафорсфоресцируют.

– О боже! – не выдержала Изабелла. – Сколько новых слов я узнала.

Дженни, будто не слышала ее, продолжила:

– Сами по себе эти камни ничего не излучают, но если их установить определенным образом и активировать нужными зеркалами, то начнут работать. Эффект может быть разной степени силы: от эйфории до галлюцинаций и полной дезориентации. Эти состояния быстро проходят, но предсказать их практически невозможно.

– Признаюсь, я мало что в этом понимаю, – призналась Изабелла, – но твоя версия кажется мне очень интересной.

– И я до сих пор считаю, что у нее есть будущее, – отозвалась Дженни. – Но после первого же испытания устройства, которое Такер назвал волшебным фонарем, я поняла, что хоть его излучение в малых дозах и улучшало настроение, побочные эффекты были слишком серьезными. Мне не удалось придумать, как мое изобретение можно использовать безопасным образом.

– Но потом Такер узнал о твоих экспериментах и решил, что волшебный фонарь привлечет еще больше посетителей в его клуб.

– Клянусь, я не знала, что это он заведовал клубом, – прошептала Дженни.

– Да и я об этом тоже не знал до самого конца, – добавил Фэллон.

Дженни чихнула в платок.

– Теперь это не имеет значения, но мне важно, чтобы ты знал: и лампы не я изготовила для Такера. Он просто украл мои записи и сделал их сам. Это не сложно, если у тебя есть кварц и янтарь, а также обсидиановые зеркала.

– Я ни секунды не верил, что ты имела отношение ко всему этому, – сказал Фэллон.

Дженни слабо улыбнулась:

– Дело в том, что, когда Такер рассказал, будто ты являешься настоящим владельцем клуба и облучаешь посетителей этой ужасной лампой, я сразу поверила ему. А после… после его смерти я заставляла себя верить в то, что брат говорил правду, поскольку альтернатива была слишком ужасной.

Изабелла коснулась плеча Дженни.

– Ты ведь приняла вину брата, да? Значит, тебе так больно не от этого. Ты в отчаянии, потому что винишь себя в произошедшем.

– Да, я виновата, – со вздохом согласилась Дженни. – Если бы я не экспериментировала с чертовыми лампами, если бы не показала результаты Такеру…

– То он нашел бы что-нибудь другое, – прервал ее самобичевание Фэллон. – Ему нравилось жить на грани, доказывая всему миру, что он не только смелее, но и умнее остальных. Со временем постоянный выброс адреналина стал его личным наркотиком.

– Да, – согласилась Дженни, – думаю, ты прав. Все в семье знали, что Такер не мог жить без риска. Моя бедная мама постоянно волновалась, что в конце концов его убьют.

– В какой-то момент доказать себе, что способен обмануть «Джонс и Джонс», стало его самой главной целью.

Дженни немного успокоилась:

– Хоть я и знала Такера хорошо, но все равно закрыла на все глаза и заставила себя поверить ему. Ты сможешь когда-нибудь простить меня за это, Фэллон?

– Да я никогда и не винил тебя. Я знаю, каково это – выбирать между родным братом и тем, кого ты почти не знала. Черт, я бы на твоем месте поступил так же, как ты.

Дженни посмотрела на него с нескрываемым удивлением.

– Правда?

– Мы, Джонсы, очень хорошо понимаем, что такое семья.

Она скомкала платок в руке и, закрыв глаза, сказала:

– Спасибо тебе, Фэллон, спасибо за все.

Изабелла опять обняла ее и заметила:

– А теперь ты должна себя простить – это единственный способ избавиться от тумана.

Девушка открыла глаза и непонимающе уставилась на нее:

– О каком тумане ты все время говоришь?

Изабелла улыбнулась и отпустила ее.

– Это не важно. Забудь.

Дженни повернулась к Фэллону:

– Ты был прав.

– Насчет чего?

– Что мне пришлось выбирать, кому верить: брату или мужчине, которого я почти не знала. Это правда. Я не очень-то тебя понимала, Фэллон.

– Даже если бы все пошло по-другому, то это все равно осталось бы так.

– Наверное.

– Я хочу сказать тебе еще кое-что. Независимо ни от чего, в ту ночь я все равно отдала бы тебе кольцо.

– Это я тоже знаю.

Дженни печально покачала головой.

– Ну конечно. Ты ведь Фэллон Джонс, обладатель гениального дара управления хаосом. Ты видишь связи между вещами раньше всех остальных.

– Не всегда, – возразил он. – Но ты сказала правду: у нас с тобой все равно ничего бы не вышло.

Она опять слабо улыбнулась ему.

– Мы оба сделали одну и ту же ошибку: нам показалось, что с помощью логики мы сможем найти спутника на всю жизнь.

– Конечно, это было неверное решение, – согласился Фэллон.

Дженни повернулась к Изабелле.

– Пусть Фэллон и не смог найти себе жену, но думаю, помощницу ему удалось отыскать великолепную.

С этими словами она повернулась и пошла в сторону сиявшего огнями зала. Изабелла выпустила свои возможности на свободу и посмотрела ей вслед: ужасный туман таял на глазах. Значит, у Дженни были все шансы излечиться.