Бояринъ из куна-чакры 2 (СИ) - Журавлев Владимир А.

Возвращаюсь к полицейскому на остатках сил. Сую в машину небольшой узел и вытираю трудовой пот с сажей вперемешку. Закоптили, сволочи. Сейчас бы парочку очищающих заклинаний из Бытовой магии, но чего не умею, того не умею, не зря надо мной весь курс потешается.

Полицейский смотрит на меня с огромным уважением. Видимо, со стороны наша драчка выглядела эффектно. С фейерверками, м-да.

За спиной скрипят тормоза. Такси. Вот и Голда Бовина, все же приехала. Не знала, есть ли смысл возвращаться? Ну вот теперь все ясно и понятно: смысла возвращаться не было.

— Дядя Изя, — безошибочно определяет она происхождение пятна на асфальте. — Все же допросился… А остальные?

— А там! — вяло машу я рукой. — Женщины и дети — в подвале. Мужчины, надо полагать, тушат. Отбивались до последней стены, придурки. А могли бы сдаться.

Голда судорожно вздыхает, вдруг наливается белым сиянием, и… и полицейский хватает ее за горло Когтями. Девушка изумленно дергается, теряет концентрацию, потом приподнимается на цыпочки и так замирает — полицейский шутить не настроен. А Когти на горле — они такие, очень убедительные. Но Ивашутин молодец, понимает, что такая красота нужна самим, держит аккуратно. Лично я в начале своего боевого пути так не умел, машинально голову отрывал, а он сразу себя начал контролировать. Далеко пойдет, если Патриарх не остановит…

С сомнением смотрю на девушку. Что-то она драчлива, как Вассерманы. Есть ли смысл отпускать?

— Магичить будешь? — сурово спрашиваю я.

Она отчаянно моргает глазами. И как это понимать? Как положительный ответ или наоборот — грозит всеми карами небесными?

Полицейский решает за меня и убирает Когти. И масляным взглядом проходится по фигурке своей добычи. Давай, расслабляйся, а она сейчас как вдарит.

— Не могли подождать? — шипит прекрасная дочь Иудеи. — Я же почти доехала! У меня документы в комнате остались! Набор духов! Конспекты! Пижама! Забрала бы, и потом деритесь до посинения!

Пытаюсь представить предлагаемую картину, но воображения не хватает.

— А говорила — бедная родственница! — с упреком напоминаю я.

— А какая⁈ Пижама — одна! Набор духов — три флакончика!

Озадаченно хмурюсь. Иду к машине, открываю заднюю дверцу.

— И все-то ты врешь. Пижамы — две.

Она проскальзывает под моей рукой и смотрит неверяще на вещи, которые я предусмотрительно забрал из ее комнаты. Случайно попал в ее спаленку, что бы и не пошарить пару секунд? Там вообще-то интересные вещи обнаружились.

— Вот же ты скотина…

Ну да, а как же еще. Врет она, а скотина я.

— Шеф, ну прелесть же? — умоляюще шепчет полицейский. — Берем, а?

Несмотря на всю дикость ситуации, в словах полицейского имеется смысл. Женщины кланов в драках обычно не участвуют и являются, так сказать, переходящим призом. И их не очень-то спрашивают. Наше семейство в этом плане является исключением, уж очень авантюрные девочки подобрались, настоящие пиратки.

— Шеф… ну ты посмотри, какие глаза! В смысле, грудь! А ноги? А талия⁈ И в академии работает, значит, минимум не дура!

Девушка награждает его уничтожающим взглядом, но помалкивает. Когда особняк клана-покровителя стоит в дыму и руинах, поневоле научишься сдержанности. Пробую представить на ее месте близняшек, и не получается. Жанна с Хеленой дрались бы до конца, а эта стоит с презрительным видом, но тем не менее дожидается решения своей участи. Абсолютно чужой для моих девочек психотип.

— Шеф…

— М-да? — сомневаюсь я. — Она же будет шпионить на Третий тайный. У нее там двоюродный дед работает.

— Да и пусть! Что у нас там секретного⁈

— И с девочками будет враждовать…

— И хорошо! Им тоже надо тренироваться!

— Маму Веру не будет слушаться…

— А меня спросить? — высокомерно роняет Голда.

— А нафига? — не понимаю я.

— Тоже верно… — безразлично пожимает она плечами. — И чего тогда стоим? Поехали знакомиться с мамой Верой. Слушаться буду, у нас мама — это святое. Водителю заплатите.

— Ну прелесть какая наглючка! — восторженно шепчет полицейский. — Всё, я сражен!

Отрицательно качаю головой. Не сражен он, а опьянен. Новыми возможностями, новым статусом. Раньше он к такой вот красотке и близко не подошел бы. Маги — это другой мир, высший. А сейчас он сам в нем.

Девушка без всякого стеснения устраивается на переднем сиденье, как хозяйка положения. Полицейский тихонько млеет от счастья. Я же отпихиваю ее барахло и устраиваюсь сзади.

— Радио включи, — требую я, движимый неясными предчувствиями.

Полицейский удивляется, но приказ выполняет. Мрачно выслушивают обрывок новостей, самый их конец. На побережье Франции творится непонятное. Информация противоречивая, но все наблюдатели единодушны в одном — в регион введены части национальной гвардии. Те самые, которые специализируются на истреблении магов.

— Шеф, а зачем нам Франция? — жизнерадостно интересуется полицейский. — Где она и где мы?

— Нам — незачем, — задумчиво откликаюсь я. — Но хотелось бы знать, зачем она ИМ.

— Кому — им?

— Да есть у нас родственнички, век бы их не видать…

Глава 19

Я очень люблю спать. Люди вроде бы тоже, каждую ночь ложатся в постель именно для этого дела. Но, видимо, мы под сном подразумеваем очень разные процессы. Людям зачем-то нужны разные сны — быстрый, глубокий, еще какой-то. Еще люди страдают бессонницей. Кто не страдает — долго не может заснуть, если разбудить посреди ночи. Еще непонятней для меня, когда спросонья люди ничего не соображают. Как так-то? Ведь съедят!

Еще люди ночью ворочаются, долго не могут согреться, Они ничего не слышат во сне, у них затекают руки, ноги и шея, они отлеживают себе бока… Нет, решительно не понимаю! Ведь сон — это же… лег, расслабился, глаза прикрыл — вот он и сон, счастье мое! А все остальное — такая чушь! Какой быстрый сон, какое «не могу согреться», о чем это вообще⁈ Лег, расслабился — уже блаженство!

Концепция полной отключки во сне мне тем более непонятна. Мне все время кажется, что люди врут. Как они тогда сохранились как вид, если ночью ничего не слышат, не чуют и не ощущают? Почему людей не съели на заре туманной юности? Нет, что-то здесь подозрительно.

Вот я во сне никогда не отключаюсь. Даже желания такого ни разу не возникло. Сплю, конечно, плыву на волнах райского блаженства, но тем не менее слышу, о чем шепчутся княжны Меньшиковы — а забавные у них эротические фантазии! — слышу, как полицейский хитростью, враньем и лестью уговаривает дочь иудейского племени, и она, судя по дыханию, вот-вот согласится… и вижу полные пристального внимания Взгляды. Слышу, как вскидывается в своей комнате Ясмина, мгновенно ставит щит, как крупнокалиберные пули с визгом улетают обратным вектором… Ого. А нехило нас собирались приложить. Пулеметик такого зверского калибра, пожалуй, и кирпичные стены влегкую разберет. Это кто такой смелый? Крупняк… военные, что ли?

А забавная штука эти девять пар Когтей. Непривычная. Я одновременно и держу щит вместе с Ясминой, и дико ругаюсь вдали вместе с Мишель на раззяв-гвардейцев, и ловко справляюсь с пуговичками на пижаме Голды… Стоп. А почему девять, когда должно быть… сколько, кстати? Мама Вера, близняшки, Мишель, фрейлины, княжны, Ясмина, Сыч и Ивашутин… итого тринадцать пар Когтей. Плюс собственные. А ощущаю девять.

Озадаченно разбираюсь прямо во сне. О как. Ну, то, что близняшек ощущаю единым целым, это объяснимо, все же однояйцевые. Но ведь и княжны Меньшиковы сливаются в одну пару Когтей. А Мишель неразрывна с мужчинами… И что тогда получается? Что я четко чувствую только тех, кого инициировал лично? И что Хелена, Лизетта, Сыч и полицейский — не совсем мои? Забавно. Сама собой выстраивается иерархия клана. Жанна, Мариэтта и Мишель автоматически выдвигаются на руководящие места… а Ясмина и спортсменки тогда…

И я плыву на волнах сна в приятных мыслях, что так или иначе, но девочки все — мои, и что Мишель, конечно, дико бесится от моих шуточек про ноги, но в результате ведь все равно ее ноги в моем полном распоряжении, могу с ними делать что угодно… и с пылкой, огненно страстной Ясминой тоже, и с забавно серьезными княжнами, и с мурлыкой-кошкой, а уж что можно вытворять с оторвами-сестричками… но это я так, просто мечтаю. Могу же я как мужчина помечтать о девочках, особенно если они все мои? Несомненно да!