Повелитель огня (СИ) - Опсокополос Алексис

К деревне я подошёл, когда заря только начала заниматься. Успел — Могута в такую рань явно ещё был дома. Жилище тюремщика я нашёл без труда — по его подсказкам. Правда, зайцы на ставнях были больше похожи на смесь бобров с ослами, но тот, кто вырезал эти угловатые кривые фигурки, решил, что это зайцы. И кто я такой, чтобы не верить художнику?

Сам дом был небольшим, слегка покосившимся. Также на участке имелись большой сарай, баня и несколько мелких построек. Во дворе стояла телега, с одного бока накрытая ветошью. Жилище выглядело бедным, но не запущенным.

Я спрятался за сараем, стараясь не шуметь, и принялся ждать. Через какое-то время дверь со скрипом приоткрылась, и на улицу вышла женщина с деревянным ведром — уже знакомая мне жена Могуты. Она прошла до колодца, набрала воды и вернулась в дом. И снова наступила тишина, лишь одинокий петух неподалёку надрывался.

Ещё примерно через полчаса из дома вышел его хозяин. Он какое-то время постоял на крыльце, словно прислушивался к ветру, затем прошёл к воротам и потянулся к засову, чтобы его отодвинуть.

— Могута, — негромко, но отчётливо позвал я.

Тюремщик резко обернулся, на его лице отразилось искреннее удивление.

— Ты до сих пор не ушёл? — спросил он.

— Ушёл, — ответил я. — До Зорельска даже добрался, но вот пришлось вернуться.

— Зачем?

— Прослышал про свадьбу Ясны и Далибора. Решил, что надо бы на неё попасть.

Могута посмотрел на меня с полным непониманием и сказал:

— Но тебя же поймают.

— Так, я потому и пришёл к тебе за помощью, чтобы не поймали.

— Но зачем тебе туда? Дурная это будет свадьба. Все добрые люди проклинают тварюг чермянских за то, что с госпожой нашей Ясной Любомировой такое делать удумали, — сказал Могута, и его просто трясло от негодования.

— Проклинают — это хорошо, — сказал я. — Это правильно. Гладишь, и тварюги чермянские спать станут хуже. Но я бы к этому ещё кое-что добавил.

— Что?

— Да вот думаю утащить Ясну из-под венца.

— Прямо из-под венца? — удивился Могута.

— Ну прямо из-под венца не потяну, — признался я. — Не обладаю нужными ресурсами. А вот из княжеской спальни — вполне. Поможешь?

— Да я… Да всё что надо… — Могута на эмоциях не мог подобрать слов. — Для госпожи нашей доброй Ясны Любомировны всё что угодно. Ты только скажи, как именно помочь?

— Мне надо незаметно проникнуть в замок и желательно в княжескую спальню.

— Это не проблема. Я сегодня всё подготовлю, завтра проведу тебя.

— Лучше сегодня. Хочется вытащить Ясну до первой брачной ночи.

— Так, свадьба завтра, — пояснил Могута и, заметив моё удивление, пояснил: — Сначала на сегодня назначили, но почти сразу перенесли. Ждут гостей из других княжеств. Хочет гад старый, чтобы как у людей всё было, что б он сгорел в диком огне!

Я усмехнулся, отметив интересное проклятие.

— Приходи завтра в это же время, — сказал Могута. — Я тебе одежду принесу подходящую и расскажу, как и что делать будем.

— И на мальчика ещё одежду захвати, — попросил я.

— На какого мальчика?

— Очень похожего по комплекции на Ясну.

— Сделаю.

— И ещё найди мне тряпки старые, ветошь какую-нибудь и животный жир. И купи продуктов нам с княжной в дорогу, будь добр. Что-нибудь такое, что не пропадёт несколько дней: сало, хлеб.

Сказав это, я достал из кармана две печати и протянул их тюремщику.

— Не надо денег, — заявил тот. — Я так вам с госпожой еды соберу.

— Надо! И не спорь! Не дело это — вас объедать, когда у меня есть деньги!

Я всучил две монету Могуте в руку и сказал:

— И если есть какое-нибудь зелье, ноги помазать, буду благодарен, я их просто в кровь стёр.

— Так, тебе сок светолиста нужен. Он любые раны заживляет. Сейчас принесу!

Могута заметно повеселел, узнав, что у Ясны появился шанс на спасение. Только вот появился ли? Пока что мой план по спасению состоял всего из трёх пунктов: прийти, спасти, убежать. И он отчаянно нуждался в деталях. Но что-то мне подсказывало, что придётся импровизировать.

Ясна сидела на лавке и смотрела на окно. Оно было узкое, бойничное, да ещё и с решёткой, но, по крайней мере, через него был виден кусочек синего неба, и на него смотреть было приятно. В отличие от серых и сырых стен камеры и от заваленного гнилой соломой пола. Княжну заставили переодеться в простую одежду, но гордый, полный достоинства взгляд всё равно выдавало в ней аристократку. Она сидела тихо, но не покорно.

К решётке, выполняющей функции двери, подошёл тюремщик, отпер замок и отодвинул её так, чтобы можно было пройти. Ясна знала, что это сделано не для того, чтобы она могла выйти, поэтому даже не посмотрела в ту сторону. Княжна была уверена, что это опять пришёл её брат — уже пятый раз за три дня.

Ясна угадала: тюремщик удалился, а в камеру вошёл Лютогост.

— Сестра, — тихо произнёс он.

— Я тебе больше не сестра! — отрезала девушка.

— В тебе сейчас говорит обида. Но когда-нибудь ты поймёшь меня.

— Нет, я никогда тебя не пойму. Ты ничтожество и предатель!

— Я просто хочу жить.

— Ты мог жить, рассказав обо всём отцу. Но ты предал его.

— У отца не было шансов, — возразил Лютогост. — Станислав намного сильнее его.

— Конечно, не было, — усмехнулась Ясна. — С сыном предателем какие могут быть шансы?

— Его предал не только я! — возмутился княжич. — И это не предательство! У меня не было другого выбора. Если бы я не принял сторону Станислава, нас бы с тобой повесили рядом с отцом на площади!

— Это было бы достойно!

— Ясна, не говори глупостей! — Лютогост не на шутку завёлся и перешёл на крик. — Хватит! Ты не маленькая уже! Не хочешь думать о себе, подумай от Зване. Кто будет о ней заботиться, если не мы? Сегодня вечером тебя выпустят из темницы, а завтра ты выйдешь замуж за Далибора!

— Ты забыл сказать, что ещё я лягу в постель с его отцом, — скривившись от отвращения, произнесла княжна.

— У них так принято, Ясна! Что я могу здесь поделать?

— Какое же ты ничтожество, Лютогост! Хорошо, что мама не дожила до такого позора.

— Не трогай маму, бестолковая девка! Ты ничего не понимаешь! И ты выйдешь за Далиблора! Это единственная возможность спасти тебе жизнь!

— Мне такая жизнь не нужна! — отрезала Ясна.

— Дура! — взвизгнул Лютогост и быстро покинул камеру.

Когда я утром пришёл к дому Могуты, тот уже поджидал меня во дворе с большим узлом и котомкой.

— Я на сегодня поменялся, чтобы весь день быть свободным, — сразу же заявил он мне, после чего протянул узел с котомкой и добавил: — Здесь одежда и всё, что ты просил. Сейчас иди к оврагу, подожди меня там часа два, я за тобой зайду и отправимся к замку. В дом не могу позвать — дочка там, не надо ей тебя видеть.

— Однозначно не надо, — согласился я.

Два часа я провёл с пользой, нашёл хорошие ветки и сделал два добротных факела при помощи принесённых Могутой тряпок и жира. И переоделся в грубые холщовые порты и длинную тёмную рубаху. Подпоясался верёвкой и сверху надел выцветший полукафтан и потёртую шапка с отворотом. Теперь меня было не отличить от настоящих слуг.

И ещё раз помазал ноги полученным накануне зельем — соком светолиста. Этот сок был густым, смешанным с каким-то жиром до состояния мази и жутко вонял — я даже не мог понять, чем именно. Но он работал. Не сказать, что это было прям чудодейственное зелье, но точно не хуже бальзама «Спасатель» из моей прошлой жизни, а то и лучше.

А потом пришёл Могута, и мы отправились в Крепинск. На подходе к городу я устроил схрон — спрятал еду, факелы и огниво. В котомку сложил одежду для Ясны и взял её с собой.

Примерно в километре от города засели в придорожных кустах.

— И кого мы здесь будем ждать? — поинтересовался я.

— Хрипана, — ответил Могута.

— Это кто?

— Свой человек, тоже из Малиновки. Он на кухне работает, мясо везёт сейчас. С ним попадём в город и замок.