(Не) любимая жена. Развод с оборотнем (СИ) - Мун Эми

- Не думала, что староста охоч до песен, - пробормотала, едва только они вышли на свежий воздух. – Гусляра к себе пригласил…

Бесхитростная уловка сработала, стражник мигом включился в разговор.

- Сладоуста-то? Нет. Этот сам приходит…

- И… часто приходит?

- А боги его ведают. - И, помявшись, добавил: – Девки наши, поди, с утра белятся-румянятся да из сундуков лучшие платья достают... Однако пустое это. Говорят, сердце Ивана-гусляра лишь одной навек отдано…

Марьяна и бровью не повела. Каковы бы ни были отношения между Иваном и Искусницей, однако ясно что, во-первых, мезальянс, во-вторых – глупость. Ибо на таких, как гусляр, пробы ставить негде. Так что пусть катится вслед за Медведем.

Не дождавшись от нее ответа, воин принялся рассуждать о ярмарке. Его смена заканчивалась аккурат к утру, и он уж очень хотел «силушкой померяться» и «сапоги добыть». Хотя его собственные были очень даже ничего. Но залезть на обмазанный маслом столб – это святое.

- А для женщин соревнования есть? – полюбопытствовала Марьяна.

Бедный стражник аж глаза округлил:

- Пошто бабам на столбы лазить аль друг другу бока мять? Срамота это!

- Зачем сразу на столбы? А, например, пустой горшок камнем сбить? Или метнуть сапог кто дальше… Или... ну… разнос с кувшинами полными воды пронести, чтобы не пролилось. С завязанными глазами! Или…

Марьяна запнулась – уж слишком потрясенно смотрел на нее молодой воин. Как будто она предложила что-то ужасное и интересное одновременно.

- Женщина за хозяйство рдеть должна, - проговорил медленно. – Иное ей ни к чему.

Марьяна чуть не ругнулась со злости. Патриархат долбаный! Ладно, с другого бока зайдем!

- Ну а дети-то… Им можно?

Вот тут стражник и завис. Оставив беднягу размышлять, Марьяна повела Варвару собирать цветы. Вот свяжут букетик-другой, и к сестрам вернутся. Потолковать про одну занятную идею…

Глава 26

Дар

Еще не показались бурные воды Великих Порогов, а Дар уже почуял неладное. Зверь тоже прибавил ходу, зарычал тревожно и призывно. Хотел быстрее под нежную ручку сунуться, горячей ласки изведать. А ежели гусляр посмеет рыло высунуть, то задать-таки ему трепку.

Давно Сладоуст на это напрашивался. Сколько девок перепортил – не счесть. Вот и Искусница очаровалась медовыми речами да холеной мордой. Лишь строгий надзор отца не позволил Сладоусту получить желаемое. Вот только гусляра это еще сильнее раззадорило. Без малого весну (прим. автора – год) этот безродный слизень рядом ползал.

То так, то эдак подобраться пробовал, отступил только, когда Дар право на избранницу заявил. Ох и злился Сладоуст, зыркал яростным взглядом. Однако трусость взяла верх – отступил все же. Выжидать принялся. И, видно, дождался…

Медведь глухо рявкнул.

Лошади ответили испуганным ржанием, но послушно добавили ход. А Дару вдруг подумалось, что когда Марья свободна станет, то может выбрать мужика по сердцу…

Медведь чуть не споткнулся – до того в груди занемело. Нельзя такого допустить! Он... он… он с сестрами потолкует, вот как! Разузнает тихонечко, что Марьюшке мило. С этим к княгине и пойдет.

Зверь согласно рявкнул. Человечья суть воспротивилась, но самую малость. Понимал ведь, что увяз… Не выбраться теперь! Шерсть на загривке встала дыбом, и медведь еще быстрее припустил вперед.

Скоро Великие Пороги. Вот уже прохлада речная в воздухе дрожит, а сквозь шелест деревьев пробивается далекий гул празднества. И запахи резче стали – много народу на гуляние собралось. Гусляр этим непременно воспользуется!

Прыгнув через ручей зверем, на землю Дар встал уже человеком.

- Одежу мне! – рявкнул так, что кони на дыбы повставали.

Однако рядом тут же очутился Святозар, подавая ему котомку.

Ничего в ней не было особого, лишь простые темные штаны и рубаха. В походе его от воинов отличала разве что накидка заместо кольчуги да тонкий венец из железа. И ладно! Красоваться он не собирался, а хотел скорее увидеть Марью.

- К терему старосты правим! – скомандовал, взлетая на лошадь.

И подпихнул жеребца покрепче, что тот аж на дыбы взвился. Не прошло много времени, и вот уже вместо деревьев мелькают избы, а вслед несутся приветственные крики.

Дар едва ли их слышал – летел вперёд без оглядки. Но вот впереди мелькнул терем старосты. На крыльце его ждал Емеля по прозвищу Щучий Хвост, а рядом сестры, Варвара и… Марья.

Медведь малость утих, и ему – Дару – легче дышать стало. Однако все ещё тревога не желала униматься. В этот миг Марья с ним, а ночью где была?

- Здрав будь, господин мой, - поклонился Емеля.

- Здравствуй, братец… - откликнулись сестры.

Марья тоже не стала молчать, однако в ее голосе звучала неприкрытая усмешка. Мол, чего прискакал, болезный? Аль скучно стало?

- И вам не хворать, - бросил торопливо. – Пойдем в терем.

И первый шагнул к распахнутым дверям. Но не от того, что хотел скорее смыть с себя дорожную пыль. Больше всего он желал почуять аромат Искусницы - вдруг другим пахнет?!

Однако сколько бы Дар ни старался, не мог найти доказательства своим подозрениям. Все тот же мед и дикая малина…

Ещё разочек потянув воздух, он обернулся к Емеле.

- Пойдем обсудим дела Великих Порогов. Ненадолго я тут…

За спиной послышался едва различимый фырк. Смешно Искуснице значит. Ну ладно!

- .. Жену домой отправлю и далее поеду, - закончил строго.

Искусница мигом перестала веселиться.

- Ты мне сам разрешил на ярмарку съездить!

- И я сдержал слово. Чем недовольна?

- Издеваешься?!

- Приказываю. И хватит на этом.

А паршивца Сладоуста надо бы спровадить прочь с земель Велеса. Нечего ему здесь хвостом мести.

- Но, брат, - вступилась Веселина, – Марье никак нельзя покидать праздника… Она деткам забаву готовит.

Дар едва не ругнулся. Правду чутье шептало! Тоскливо Искуснице просто так меж рядами пройтись - надо выдумку свою показать.

- Детки себе сами забаву найдут, - брякнул первое, что на язык подвернулось.

А Марья аж побелела с лица. И посмотрела так, что ему – человеку – не по себе сделалось. А медведь так и вовсе заскулил от стыда.

- Эгоист хренов, - процедила сквозь зубы по-иноземному.

В горнице вдруг настала тишина. Оскорбить князя при знати? За такое кнутов полагалось! Но вдруг рядом с Искусницей возник Святозар.

- Не серчай, батюшка! Дозволь княгине на ярмарке быть, а мы бы с сестрой тоже… позабавились. Будь милостив!

Сестры тихонько вздохнули, разулыбались. Емеля поспешил уйти, чтобы не слышать, как князь с княгиней препираются. Однако Дару не хотелось спорить. Уж больно по сердцу пришлись слова Святозара. А Марья так и вовсе языка лишилась, только глазками хлопала.

- Ладно, - буркнул после недолгого размышления. – Поглядим.

И ушел. Надо бы и правда в данную горницу заглянуть. Да велеть сготовить ему одежду к гулянию.

***

Плечистая фигура князя скрылась за поворотом, а Марьяна так и стояла посреди горницы, как дурочка.

Святозар помог ей! Сам!

От восторга хотелось орать! А лучше схватить мальчика в охапку и потискать как следует. Но княжича след простыл.

- Ох, сестрица, - вздохнула за спиной Веселина. – Поостереглась бы ты в своих речах… Шутки Дар примет, порой и сам не прочь язык поточить, а вот ежели со злобой мужа своего ругать, да при людях, то…

И замолкла.

А Марьяна чуть заметно кивнула. В этом мире жена могла, конечно, покапризничать, но если начинала кусаться всерьез, то зубы ей обламывали быстро. Нет уж, ссориться с Медведем сейчас никак нельзя. Марьяна твердо намеревалась устроить для Варвары мини-праздник. Но вот то, что сюда примчался князь - это плохо!

И ей остаётся только надеяться, что медвежий интерес вызван исключительно нежеланием краснеть за княгиню. Мало ли что на празднике учудит!

Или дело в Иване…

Марьяна оглянулась, будто гусляр мог прятаться за одним из расписных столбов. Как Иван вообще в терем проник? А, неважно! Но на ярмарке следует подглядывать по сторонам.