— Я слышал имя Летхит, — вздыхает с безнадегой в глазах декан Тенебрис, — вопиющее хулиганство!
— И удивительный прорыв в оживлении материи, — дополняет ректор, — как вам это удалось? Стоп, молчите, Летхит. Не стоит делиться рецептами своих хулиганских выходок с остальными адептами. Завтра я жду вас, Ирлея, и вас, Миркур, в своем кабинете. Кто еще был рядом с горгульей в момент ее обращения?
— Такмар Дарлон, Вальдер Эфлон, Деркей Олтар, — перечисляет невесть откуда взявшийся доцент Илхим, — а также четверо первокурсников, не знаю, стоит ли брать их в расчет.
— Летхит у нас тоже с начального факультета, — замечает ректор Талироди, — так что всех ко мне. А пока всем разойтись по своим комнатам. И в академии объявить тревогу. Пусть охрана патрулирует крышу всю ночь. Пока не будем заявлять властям, что мы оживили опасное магическое существо.
Он оглядывает преподавателей, привлеченных криками.
— Коллеги, идем в мой кабинет прямо сейчас. Нам надо обсудить, как ловить горгулью. И спасать похищенную адептку.
— Пошли, — с одной стороны меня подхватывает Эльна, с другой — Кирсея. Подружки проворно утаскивают меня в сторону общежития. Нас никто не думает останавливать, студенты и преподаватели испуганно расступаются, давая дорогу.
— Умеешь же ты выпендриться, Летхит! — с завистью и уважением произносит Эльна.
— Ирлея, а ты можешь ее призвать? — спрашивает Кирсея, когда мы уже почти добрались до своего корпуса.
— Кого? — не понимаю я.
— Зелет, — отвечает Эльна, — ну не тупи, Ляксю, конечно же. Ты ведь ее оживила, так что, по логике, она может тебе подчиняться.
— Ох, — у меня подгибаются ноги, — пока получается призвать только ректора. И неприятности на свою голову.
В комнате я понимаю, что меня трясет.
Не только потому что я мокрая насквозь, но и от переживаний.
Мы хватаем сухую одежду и полотенца, отправляемся в душ. Фелиндрикса я заворачиваю в махровую простынь и кладу на свою кровать.
Горячая вода приводит в чувство.
К счастью, одежда после водных процедур, на этот раз приятных, оказывается на месте. Возвращаюсь в комнату раньше Эльны.
Падаю на кровать, закрываю глаза и хочу только одного: отключиться. А потом проснуться и понять, что всего этого бреда не было, и Керейна не находится в опасности по моей вине.
В ожидании соседки не замечаю, как засыпаю.
Когда она возвращается, я просто натягиваю на себя одеяло и отворачиваюсь к стене.
Сквозь накатывающий волнами сон слышу:
— Я знаю, что твой кукленыш живой.
Но уже нет сил на это реагировать.
С утра проверяю Фелиндрикса. Бедняга ожидаемо сырой.
— Прости, малыш, — шепчу в мокрую макушку.
Часть воды впиталась в простыню, но тельце хлюпает. Кристальная пыль повредиться не должна, я иногда стираю Филю. Но ему, наверное, неприятно. Увы, я и понятия не имею, что и как чувствует мой то ли фамильяр, то ли питомец.
Достаю артефакт для сушки одежды, тонкие полоски, соединенные белой цепочкой, раскладываю на кровати, потом оборачиваю элементы устройства вокруг Фелиндрикса.
— Не жарко ему будет? — спрашивает Эльна. Она вернулась из уборной, с полотенцем через плечо.
Смотрю на нее, размышляя, стоит ли открыться.
— Ну чего плошками своими светишь, — говорит она в своем неповторимом стиле, — я, конечно, следила вчера за игрой. Но не совсем уж отбитая-то! Чудик твой вроде как свалился с колен, незаметно так, соскользнул. Как раз в моменте, когда на поле был напряженный движняк. Я не сразу заметила, видимо… но спохватилась, начала его под креслом искать. И увидела, как он там шнурки переплетает.
Смысла отрицать очевидное нет.
— Не говори никому.
— Вот мне прям надо ходить докладывать всему Мракендарру, что у тебя игрушка живая, — хмыкает Эльна, — ты скажи, он у тебя сразу был такой, или ты его оживила, как Ляксю?
— Похоже, как Ляксю, — пораженно говорю я, — но… я никаких заклинаний тогда не знала. В Фелиндриксе порошок для артефактов. Крошки дуарониума и толченый мречероний.
— И только-то? — Эльна смотрит с усмешкой. — Если бы эти вещества могли оживлять, у нас бы все бытовые приборы разгуливали по дому и заступались за хозяев. Он же у тебя не просто функциональный. Он осмысленный!
Раздается перестукивание пластинок сушилки. Это Фелиндрикс, поняв, что ему больше не надо таиться от Эльны, садится на кровати и машет ей ручкой. Выглядит забавно. Большие глаза выглядывают между дощечек, цепочка повисла на одном ухе.
— Красавец! — хвалит его Эльна. — Можешь брать одежду у моих тотемов.
Филя радостно потирает ладошки.
Надо же, какой он у меня, оказывается, модник!
— Значит, заклинаний ты не говорила, когда его делала, — хмурится соседка, — а что было общее со вчерашней ситуацией?
— Может это бред, — задумчиво говорю я, — но вчера, перед тем как горгулья ожила, я с размаху ударилась об нее поврежденными пальцами и царапины потекли. А когда шила Филю… ну я плохо это умела и вся искололась.
— Вот оно! — Эльна поднимает указательный палец. — Ты материализатор, мраккиар.
— Чего? — не понимаю я.
— У тебя значит очуменно много частиц мрачной магии, Летхит. Но не в эфирее, а внутри. Это редчайший дар. Ты можешь оживлять материю. Очень крутая сверхспособность.
— Да одуреть какая крутая! — возмущаюсь я. — Это мне чтобы колдовать, надо себя в жертву каждый раз приносить?
— Не, вроде не обязательно, — мотает головой соседка, — я читала про такое в книжке дедушки. Он был материал и все материальное изучал. Но вот как это развивать или преобразовывать, я не помню. Про это мне было не интересно.
— Еще бы, — ворчу я, — тебе только кровавые подробности подавай.
— Не бубни, — резонно замечает Эльна, — зато теперь ты знаешь, что тебе надо развивать.
— Угу, броню отращивать.
— Ну, броню стоило отрастить до того, как тащиться в Мракендарр.
— Не сходится, — протестую я, — столько раз коленки разбивала и почему-то камни не оживали.
Соседка смотрит на часы.
— С этим потом разберемся. Надо бежать. Нас еще к Талироди сегодня вызывают, помнишь?
Хотелось бы забыть, но никак.
Собираю сумку и даю наставления Филе:
— Как просохнешь, сложи сушилку на место.
Малыш кивает.
У выхода Эльна посылает Фелиндриксу воздушный поцелуй, и я ни разу не видела от нее такого дружелюбия.
Но самое возмутительное, Филя делает то же самое!
Моя нелюдимая ворчунья-соседка нашла наконец достойного друга.
Пока мы поспешно закидываем в себя завтрак и несемся на первую лекцию, я размышляю о словах Эльны. Мраккиар. Могу ли я им быть? Звучит страшновато. Всегда считала себя слабенькой равновеской. Может быть даже чуточку с уклоном в духарей. А тут я, получается, чистейшая материалка. А это значит, что мне в Мракендарре самое место. Возможно, черная сойка ко мне и летела?
Бежим через двор в главный корпус. Фонтан без горгульи кажется лысым. Отвожу глаза, испытывая безотчетный стыд.
Заходим в лекционный зал, однокурсники перестают болтать, поднимаются и хлопают мне. Все, кроме Бетрока.
Сначала я думаю, что это из-за Лякси. Но Эзим Шалташ выкрикивает:
— Ура победителям матча!
Точно. Наша команда выиграла. Игра померкла на фоне ночных событий.
Начинают вибрировать тексы у меня, Эльны и еще троих ребят.
Читаем сообщения, переглядываемся и понуро идем обратно к выходу.
Ректор Талироди решил не откладывать расправу надо мной.
Интересно, что он сделает? Посадит на цепь вместо Лякси, или отправит на крышу ловить горгулью?
— Я не верю, что это ты виновата, — негромко произносит по пути одна из невольных участниц оживления Лякси, — это совпадение. Скорее всего, все дело в редкой фазе Лодди и Диллона. Они стояли на одной линии.
— Да, — поддерживает ее парень по имени Хени, — я потом это заклинание десять раз повторил над статуэткой грифона. Не подействовало!
— Наверное, потому что еще и способности нужны, — хмыкает Эльна.
