Попала! Проверка на истинность (СИ) - Минц Мария

Повисло очень неловкое молчание. Эстер тяжело дышала, словно пробежала многокилометровый марафон, и усиленно отводила глаза, явно не желая невзначай встретиться с моими.

Я тоже не торопилась высказываться. Во мне бурлило негодование. И зачем, интересно, мама Эстер так поступила? Неужели ей настолько не даёт покоя вся эта ситуация с завещанием.

– Ладно, – вздохнула я, – спасибо, что поделилась.

Эстер кивнула. Она выглядела такой несчастной, что мне тут же захотелось её подбодрить.

– Ты не переживай, – мягко сказала я, – мало ли, кто там что говорит. Я на тебя обиды не держу и с радостью готова стать твоей подругой.

– Спасибо, – всхлипнув, пролепетала девушка, и я ободряюще похлопала её по плечу:

– Выше нос! Хорошо, что поговорили по душам!

И поспешно добавила, чтобы сгладить возможную неловкость:

– Так что там с Ханной?

Эстер вытерла глаза и поспешно вскочила с кровати. Подошла к стене и, со словами: «что-то тут совсем темно» прикоснулась к магическому светильнику. Спальня немедленно озарилась мягким желтоватым сиянием.

Я застыла на месте, чувствуя, как потрясение придавливает меня к кровати.

– Я вот сейчас думаю, может, мне это просто померещилось? – прощебетала Эстер, садясь напротив и по-турецки подтягивая под себя ноги, – может, и не было в поведении Ханны ничего такого? Просто не надо было лезть с расспросами.

Я что-то выдавила в ответ, не в силах оторвать глаз от причёски Эстер.

В её светлых волосах поблескивала заколка, украшенная очень узнаваемой бусиной. Рядом с ней зияло пустое гнездо, в котором явно не хватало ещё одной.

Глава 45

Василиса

– С тобой всё хорошо? – обеспокоенно спросила Эстер, – что-то ты побледнела.

– Да-да-да, – закивала я, натянув на лицо широкую улыбку. Сердце гулко бухало в груди, и я вдруг испугалась, что Эстер сейчас это услышит, – я просто очень устала… насыщенный был день, почти уснула с открытыми глазами.

Эстер пристально смотрела на меня, а я почувствовала, как меня и правда начинает клонить в сон. Со мной иногда случалось такое, когда от переизбытка переживаний хотелось просто лечь и уснуть, чтобы на следующий день всё произошедшее казалось просто дурным сном.

Показательно зевнула, потянулась и устало улыбнулась ей.

– Спасибо большое за откровенность. Мне кажется, мы очень хорошо поговорили, но сейчас мне и правда пора спать. Хочу лечь пораньше, чего и тебе советую.

Эстер кивнула и улыбнулась мне в ответ. Её улыбка показалась мне очень светлой и искренней, но злополучная бусина не шла у меня из головы.

Доверять Эстер я больше не могла, как ни силилась.

– Спокойной ночи, – пожелала она мне.

– И тебе того же, – пробормотала я, наспех скидывая с себя всё и ныряя под одеяло.

Ханна так и не вернулась.

***

Иштван

Не знаю, было ли что-то в моём выражении лица, но Амалия, ожидавшая меня у кабинета, всю дорогу до Главного зала кидала на меня встревоженные взгляды.

– Если вам есть, что сказать, говорите сразу, – сухо сказал я ей, пока мы шагали по коридорам, – вы знаете, что я ценю прямоту.

Граймс поджала губы.

– Я видела её, – коротко бросила она, – ту, что выбегала от вас, на ней лица не было. Подумала, что случилось что-то серьёзное…

Василиса. Она про Василису. Я невольно усмехнулся про себя. Верно. Серьёзное случилось, и мне теперь предстояло понять, как действовать дальше. Если бы Амалия узнала всю правду о произошедшем, воображаю, как она бы изумилась.

– Не думаю, что это в вашей компетенции, – пожал я плечами, – у неё возникли вопросы по поводу обучения у командора Альвареса, вот и всё.

– Ах да… командор Альварес, – пробормотала Амалия, – ну что ж…

Было видно, что она ждала другого ответа, но мой сильно её разочаровал.

– А что…

– Кажется, мы пришли, – прервал я её и толкнул дверь Зала, пропуская её вперёд.

Меня встретили напряжённые лица. Здесь была и Иоланда Гальне, отвечающая за факультет Алхимиков, и Грегуар, преподающий Призыв духов, и Отто Галь, преподаватель Трансмутации, и другие преподаватели. В воздухе витало напряжение; я чуял, что все чувствовали какую-то смутную опасность, но не понимали, откуда она исходит.

Здесь же я увидел и Альвареса. Тот стоял, скрестив руки на груди и прислонившись к стене. Лицо у него было мрачнее тучи.

Я молча прошёл к длинному столу, за которым обычно проводились совещания, положил на него малый сосуд Безмолвия, куда я заключил допплера. Прижал его пальцами и повернулся к остальным.

– Я велел Амалии Граймс собрать вас потому, что произошло нечто, что может кардинально перевернуть жизнь в Академии. Вы все, очевидно, ждали каких-то распоряжений от меня, и они будут. Но перед тем, как перейти к ним…

Я быстро начертил символ в воздухе. Входная дверь немедленно захлопнулась, и послышался щелчок замка.

– Алдериан-тар! – подскочила на месте Гальне, – что это значит?

Я перевёл на неё взгляд, и она, испуганно охнув, замолчала.

– Это значит, что Академия в опасности, – сухо сказал я, – и сейчас каждый подойдёт ко мне, чтобы я посмотрел ему или ей в глаза.

У всех вырвался вздох удивления, и только Альварес промолчал. Он молча посмотрел на меня, и, нахмурившись, кивнул.

– Алдериан-тар! – возмущённо выпалила Граймс, – извольте сначала объясниться!

Ещё одного моего взгляда хватило, чтобы и она запнулась и умолкла на полуслове.

– Благодарю за проявленную инициативу, – сказал я, – прошу сюда.

Амалия побледнела, потом покраснела, но всё же подошла. Не дав ей времени на то, чтобы прийти в себя, я схватил её за локоть и заставил подойти ближе. Вонзился взглядом в глаза.

Как я и сказал Василисе, допплера можно отличить по определённым признакам. Самый явный из них – глаза. Белки глаз у допплеров имеют особый оттенок, который слабо мерцает и переливается от синеватого в зеленоватый.

Но белки Амалии были молочно-белыми. Она была самой собой.

– С вами всё в порядке, – сообщил я ей, – поздравляю, можете отойти. Следующий.

За неполных десять минут с осмотром было покончено. Допплеров среди собравшихся не было.

– Что это всё значит, Алдериан? – прошипел Альварес, в чьи глаза я заглянул последним, – не хочешь объяснить?

– Сейчас всё услышишь, – мрачно откликнулся я, – если вкратце: мы все в большой опасности.

Лицо Альвареса застало, но он взял себя в руки и удержался от ругательств. Отошёл в сторону и устремил на меня хмурый взгляд.

– Ну что ж, – обратился я ко всем, оперевшись руками на стол, – начнём. Прежде всего хочу спросить вас: не случалось ли в последнее время в Академии что-то необычное, что бросилось вам в глаза?

Все переглянулись.

– Что-то неладное творится в последнее время, Алдериан-тар! – негромко отозвался Грегуар, а Иоланда Гальне подхватила:

– Точно! Некоторые студенты странно себя ведут. Сначала я думала, что это обычное волнение из-за грядущих зачётов, но потом поняла, что дело совсем не в них.

– Забывают имена, иногда застывают на месте и несут какую-то ахинею, – кивнув, поддержал её Отто Галь, – я тоже списывал это на волнение и считал, что по такому пустяку не стоит идти к вам с докладом, но теперь вы спросили, и мне это уже не кажется пустяком.

– Благодарю, – сухо кивнул я. Внутри медленно ворочалось, нарастая, что-то тёмное, а в разум заползала, затмевая здравый смысл, чистая ярость.

То, что я услышал, очень похоже на работу допплеров. Дахемский ковен, которого я считал уже почти уничтоженным, поднял голову и подослал их в мою Академию. Как я мог не просчитать такого хода заранее?!

Дахемский ковен. В моей Академии. Угрожает моим студентам.

Угрожает Василисе.

При мысли о ней Призрак взревел, а мои ладони сами стиснулись в кулаки. Меня захлестнуло дикое, иррациональное желание всё немедленно бросить и мчаться к ней. Схватить и не отпускать от себя ни на шаг, чтобы ни одна капля проклятой чёрной магии Гоножа не коснулась её…