Козырев. Путь мага (СИ) - Котляров Лев

— Так, тебе и надо! — Инга зло пнула бывшего руководителя и гордо посмотрела на нас с помощником. — Всегда хотела это сделать!

И только потом снова превратилась в маленькую девочку с опухшими от слез глазами.

— Идем отсюда, — тихо сказал я ей на ухо, а потом громче, уже для Шаткова. — Еще раз увижу здесь, прокляну так, что всегда будет на полшестого.

А потом вывел Ингу из каморки. Она совсем расклеилась и едва шла. Пришлось Вайсману поднять ее на руки.

И когда мы уже выходили с кафедры, нам навстречу шла та самая Ева Павловна.

Она увидела нас с Ингой, довольно кивнула и добавила:

— Там поди, грязищу развели! Нужно убрать. Сейчас Ева всю грязь шваброй-то отмоет.

В ее тоне я явно различил недвусмысленное обещание добавить Шаткову еще пару обидных тумаков.

— Вы не волнуйтесь, Инга Семеновна, я за ним прослежу. И Федорычу все доложу. Будьте покойны. Все сделаю. Не извольте печалиться.

У меня аж глаза на лоб полезли от такого обращения. С нами она так не говорила! Я посмотрел на заплаканную служанку. Чувствует мое сердце, Алиса про нее рассказала далеко не все.

Но пытать вопросами о семье я Ингу пока не стал.

— Поехали в сторону дома, — устало сказал я Вайсману.

В машине я сел рядом с Ингой, завернув ее в свой пиджак. Она все еще плакала, но уже не так сильно. Я выдал ей платок, чтобы она вытерла лицо.

Вайсман вел очень аккуратно, на предельно разрешенной скорости, фактически усыпив служанку. Подъехав к дому, мы еще долго не двигались с мест, чтобы дать ей еще немного поспать.

Зря, кстати. Она даже не дернулась, когда мы вытащили ее из машины и отнесли в спальню к Алисе. Та сразу захлопотала и уложила подругу в кровать. Перед тем как выйти из комнаты, я знаками показал, что хочу поговорить с Алисой. Она кивнула и закрыла за нами дверь.

А мы с Вайсманом засели на кухне. Мой организм настоятельно требовал еды. И много!

Соорудив себе здоровенный бутерброд под внимательным взглядом помощника, я сел за стол и, наконец, выдохнул.

— Не хотите выпить? — вдруг спросил Вайсман.

— Нет, я же не пью, — дернул я плечом.

— А как же в книжном клубе?

— Там был сок, Катерина как раз мне его приносила.

— И вы все это на трезвую? — с нотками восхищения и одобрения.

— Что все? — не понял я и откусил здоровенный кусок.

Вайсман на мгновение подавился чаем и удивленно на меня посмотрел.

— А, вы же впервые там были, — потянул он, а я заподозрил что-то неладное. — Мадам Камилла всегда рада новым членам клуба и просит девушек проводить их в особую комнату.

— Продолжай, — напряженно сказал я, с трудом прожевав кусок.

— Она самая не изолированная от звуков. Зачастую, конечно, там особо ничего не разобрать, но… — он уважительно на меня посмотрел, — зато у вас есть большая скидка и личное одобрение мадам.

Если бы не бутерброд в руках, я бы Вайсмана придушил. Честное слово! Так, меня подставить! Нет, в глубине души мне было немного приятно, но гневаться это не мешало.

Поэтому я сформировал маленькую молнию и послал ее в помощника. Она лихо забралась ему под пиджак и жалила его безумной пчелой.

Вайсман подскочил и хохоча начал хлопать себя по всему телу, чтобы поймать ее. Смеялся так заразительно, что я тоже не выдержал и присоединился к нему.

Конфликт, можно сказать, был исчерпан.

Чуть позже, когда я уничтожил еще два бутерброда, к нам вышла Алиса и сказала, что Инга заснула.

— А теперь рассказывай, — я был серьезен как никогда. — Кто она на самом деле?

Служанка жалобно на меня посмотрела, но безропотно села рядом за стол и обхватила чашку с чаем двумя руками.

— Ее полное имя Инга Семеновна Барская. Она дочь Семена Алексеевича Барского.

— Это министра иностранных дел⁈ — выдохнул Вайсман.

— Да, все верно, — кивнула она. — Они давно в ссоре, и Инга предпочитает делать вид, что фамилии — просто совпадение. Иначе бы ее никуда не приняли на работу.

— Но зачем? — я отложил пустое блюдце и непонимающе смотрел на Алису.

— Когда от тебя требуется больше, чем ты можешь или даже просто хочешь, приходится бороться за себя. Она же гордая. Вся такая независимая. Еще давно решила, что пойдет на исторический, даже против воли родителей. Отец бился с ней несколько лет, пока не смирился и не отпустил на все четыре стороны. Мать еще хуже приняла все это. Вы же знаете, как обычно, говорят? Что скажут в обществе! Для Анны Дмитриевны это было важнее счастья младшей дочери. Да и потом, у нее осталось еще трое детей, их-то она из ежовых рукавиц не выпускала.

Для нее это была почти личная история, так как за нее тоже все решали родители. С той лишь разницей, что им пришлось принять ее выбор, а вот Инге не повезло.

— И она совсем не общается с родными? — спросил я.

— Нет. Вроде отец уже давно смирился, даже иногда переводит ей деньги, но Инга неизменно отказывается, возвращая все ему обратно. Я уже, сколько билась над тем, чтобы она хотя бы разок поговорила с ним, но она ни в какую. Говорю же, гордая. Вы позволите, я пойду ее проверю.

Я задумчиво кивнул и не двинулся с места. История стара, как мир. Вечная борьба родителей и детей. А вот просто обсудить наболевшие вопросы гордость у обеих сторон не позволяет.

В моей прошлой жизни все было просто: мать хоть и переживала за меня, но всегда поддерживала. Отец тоже, как умел. Хотя, признаться, умел он очень плохо. Но я знал, что в случае чего, всегда буду желанным гостем дома.

Сейчас же влезать в отношения Барских друг с другом я не собирался.

— Так, ладно. Ждем Коршунова и занимаемся делами, — я резко поднялся.

— А вы не боитесь, что Шатков подаст жалобу? — вдруг спросил Вайсман.

— Теперь-то точно нет, — улыбнулся я. — Если вдруг хоть одна живая душа донесет отцу Инги, что на нее напал какой-то там руководитель занюханной кафедры, он от института камня на камне не оставит.

— Вряд ли Шатков знает, кто ее отец, — произнес Вайсман.

И я понял, о чем он думал. Если вдруг этому идиоту придет в голову подать кляузу на мои действия — пусть сначала узнает, кто я — тогда сам же об этом пожалеет. Но я был бы не против.

С легким сердцем я отправился в кабинет, ждать визита Ильи Сергеевича. Но вскоре вместо него пришли совершенно другие гости.

— Госпожа Шумская с компаньонкой, — доложила Алиса через час.

— Которая? — лишь успел спросить я, как в кабинет заглянула Светлана.

— Та, что помоложе, — с улыбкой, за которой скрывалась ревность, ответила она.

Компаньонку я отправил на кухню, чтобы не мешала нашему разговору. Туда же я послал и Вайсмана.

— Что привело вас ко мне? — моя бровь изогнулась.

— Все хотела узнать, почему ты не отвечаешь на приглашение моей матушки, — Светлана сбросила накидку на спинку кресла и упала в него, вытянув ноги. — И почему ты со мной так официально? Будто мы три года не учились вместе.

— Не вместе, а в параллели, — машинально поправил я. — Так что привело тебя?

— У меня к тебе деловое предложение.

— Жениться на тебе?

— А ты уже согласен?

— Нет, подруга, так дела не делаются, — я внимательно окинул ее взглядом. — Рассказывай все по порядку.

— Ну вот что ты сразу? От Вяземского, значит, просто так защищал, а как жениться, то сразу все тебе выкладывать?

— Мотивы женщины — всегда загадка, — широко улыбнулся я. — Раз сама пришла, значит, дело серьезное. Даже не побоялась проклятья. Только одну служанку взяла.

— Проклятье? Серьезно? — расхохоталась она. — Это сказка для жадных, но не для деловых людей.

— Давай уже к делу, а то скоро нагрянут все эти жадные люди и мне придется всеми силами не уподобиться им.

— Ладно, уговорил. Чаю не предложишь?

— Не увиливай от темы, — я сдвинул брови, но боюсь, эффект был не такой, как если бы их сдвинул Вайсман.

— Вяземского за историю с дуэлью и поджогом столовой выгнали из академии. И его отец искренне считает, что это ты тому виной.