Чужие интересы. Окталогия (СИ) - Шебалин Дмитрий Васильевич

– А стража разве всегда уходит, когда им не открывают? – удивился я. – Тяжело же вам, наверное, ловить преступников с такими жизненными принципами.

– Северяне не гадят друг другу, – в ответ процедил он. – А если и случается что‑то, то их выдадут свои же. Не ровняй нас с имперским продажным ворьём. Мы охраняем покой горожан, но не от своих же, а от всяких пришлых, которые порой, заявившись в Старый Колодец, отчего‑то считают себя выше других.

Да тут прямо‑таки саботаж намечается.

– Ты про меня что ли? – спросил я, глядя ему прямо в глаза. – Тогда зря. Я не считаю себя выше или ниже. Мне вообще похрен на ваш городишко, со всеми его жителями в придачу. Я лишь говорю тебе, что в доме находятся трое человек, один из которых сейчас ухом прильнул к замочной скважине и слушает наш разговор.

С окончанием последней фразы я с усилием ударил прямой ногой в дверь, и на обратной стороне послышался вскрик и падение. А я снова обратился к стражнику:

– И если дверь не откроют «северяне», то это придётся сделать мне.

На укрытом рыжей бородой лице заиграли желваки, отчего показалось что мужик сейчас что‑то жуёт. Остальные четверо стражников так и вовсе уже сделали шаг назад, чтобы в случае чего удобнее было колоть меня короткими копьями. Но старший был поумнее, и на рожон пока не лез. А чтобы сохранить лицо перед подчинёнными, решил оставить последнее слово за собой.

– Лишь дурак, находясь в гостях, будет указывать, что делать хозяину. Ведь тот может спустить на него всех своих собак.

После чего он в очередной раз постучал в дверь и крикнул:

– Борис, открывай. Я знаю, что ты там.

Вот как, значит? Но почему‑то я не был даже удивлён. Щёлкнул замок, а дверь приоткрылась узкой щелью.

– Кто такие? Чего надо?

Говоривший предпочёл продолжить скрываться в обманчиво‑спасительной темноте помещения даже несмотря на то, что стражник уже назвал его по имени.

– Да вот, гости господина Идриса хотят задать тебе несколько вопросов. Будь добр, открой уже эту проклятую дверь и впусти нас внутрь. Не видишь разве, что с неба льётся вода?

Секунд 5 ничего не происходило, но вот железные петли заскрипели, а дверь медленно поползла в сторону, как бы приглашая войти. Если они думали, что я испугаюсь и откажусь, то зря. Старший стражник последовал за мной, остальные остались мокнуть снаружи.

А ведь это не жилой дом в обычном понимании. Не было тут ни привычной мебели или домашней утвари, не пахло едой и ничего не напоминало об уюте. Да и трое его обитателей, сгрудившиеся сейчас по центру комнаты, на счастливую семью не походили совсем. Разве что на трёх братьев, но и то вряд ли. Уж больно не похожи друг на друга. Двое привычно для этих мест рыжие, а вот третий – с русыми волосами и голубыми глазами. Да к тому же привязанный к стулу и с кляпом во рту.

– Не вовремя ты Хоуг, – сказал один из рыжих, обращаясь к старшему стражнику. – Сам видишь, заняты мы.

– Вижу. Но думаю, уважаемому Мазаю всё равно, что тут происходит, если это не касается именно его дела. Кажется, ты именно так говорил?

Последнюю фразу он обронил уже в мою сторону.

– Может и так, – не стал спорить я. – Вот только я сам буду решать, касается это меня или нет. Кто это, и почему его здесь удерживают? Отвечайте.

Но никто из двоих хозяев дома говорить не спешил. Пришлось спросить ещё раз, влив на этот раз в вопрос изрядную долю «страха».

– Отвечайте!

– Пришлый это, – сказал правый, сделав даже от неожиданности шаг назад. – Нарушитель.

– И что же ему вменяют?

– Обесчестил девушку, склонял её сбежать с ним на юг, – скороговоркой проговорил второй, но осёкся и замолчал.

– Насильник что ли? – уточнил я, но на этом вопросе поток информации снова закончился. – Раз не отвечаете вы, спрошу у него.

Я подошёл к стулу и несмотря на нервный окрик одного из местных выдернул изо рта побитого бедолаги комок грязной тряпки. В глазах парня заискрилась надежда на спасение. Ну что ж, послушаем подзащитного.

– Говори.

– Я не насильник, – прохрипел он, явно пересохшим горлом. Всю влагу забрала всунутая в рот ткань. – Я не врал ей. Хотел увезти с собой. Из этой… из этого места.

– Поня‑ятно, – протянул я и, уже обращаясь к стражнику спросил. – И с каких пор у вас в Старом Колодце суд вершат простые мужики?

– С тех самых, как нам навязали имперские законы, – осклабился он. – А по ним этому **#*#**, удумавшему девку от родителей тайком умыкнуть, ничего не грозит. Повторяю, Мазай. Не лезь не в своё дело. Задавай свои вопросы и иди подобру‑поздорову. А лучше и вовсе возвращайся в Фельс, там поди и теплее, и богаче. А мы тут как‑нибудь уж сами разберёмся.

– Задам, не переживай, – успокоил я его. – И я, надеюсь, мне не придётся их так же вытягивать по частям. А ещё, во избежание недоразумения предупрежу. Ложь я почувствую. Ясно?

Все местные смотрели на меня уже с ненавистью. Но и мне с ними вести вежливый диалог уже расхотелось.

– Спрашивай уже, – за допрашиваемых буркнул стражник.

– Вы были на площади перед ратушей сегодня днём?

– Да там полгорода было, – отмахнулся тот, что справа. – Надо‑то чего?

– Видели, что произошло?

– Постой, так это вы что ли там были? Хоуг, да какого хрена мы с ними разговариваем? Это же шавки наместника! Идрис совсем все зубы сточил что ли?

– Придержи язык, Борис, – нахмурился стражник. – Лучше отвечай на вопросы.

– Ну видели, и что? – скривив рожу, ответил тот. – Твои подручные на Идриса бросились, ещё бы чуть‑чуть и в спину бы ударили.

– А вот и нет, – покачал я головой. – Никто никого не ударил, они лишь шаг успели сделать, а кричать в толпе начали сразу. И ты кричал в том числе. Вот и ответь мне на вопрос, Борис, как же так вышло, что ты про подстроенное нападение знал заранее?

Тот выпучил глаза и с ненавистью посмотрел на меня. Его тяжёлое дыхание отчётливо слышалось в замкнутом помещении. Он очень медленно двигал руку к рукояти окованной железом дубинки, которая висела у него на поясе. Готовился совершить самоубийственную ошибку. Но его напарник решил и для себя, и для него всё иначе.

– Стой, Борис, – осадил он его, положив руку на плечо. – Лучше рассказать как есть, мы ничего дурного не сделали.

Я перевёл взгляд на второго. Он был чуть моложе и некоторое сходство между ними действительно угадывалось. Может, и в правду, братья.

– Я жду ответа, – спокойно повторил я.

– Записка. Нам её подбросили прямо накануне. В ней было сказано, что в город вот‑вот въедет гонец из Фельса, и что он готовит нападение на господина Идриса.

– И вы просто пришли посмотреть на это? Не сообщив главе города?

– Мы… – взгляд его невольно метнулся в сторону старшего стражника, но тот коротко мотнул головой.

Кажется, клубок запутан даже сильнее, чем полагает сам глава Старого Колодца. А ведь он доверяет страже. Или не всем? Не поэтому ли он отправил именно этих воинов со мной?

– Где эта записка сейчас? – спросил я.

– Сожгли.

– Врёшь, – вперил я в него свой взгляд, уловив прямую ложь.

– Я… Да подавись! – парень вытащил из кармана куртки помятый клочок бумаги и протянул мне. – Один хрен ты не найдёшь там ничего нового.

Я развернул бумагу и пробежал глазами короткий текст. Ну хоть про смысл он не соврал.

– Кто передал вам это послание?

– Да откуда нам знать? Какой‑то мальчуган всунул его и убежал. Понятие не имею, кто это мог быть. Ну что, вру я на этот раз?

Не врал. В его выпученных глазах было много злости и раздражения. Но в голосе на этот раз не было слышно лжи.

– Могу я взглянуть? – вдруг наше внимание к себе привлёк связанный на стуле парень.

– Сиди молча! – рявкнул на него Борис и хотел даже двинуть пленнику по затылку, но сам вдруг снова съёжился и попятился.

– Я ещё не закончил, – холодно сказал я.

Я развернул клочок бумаги перед лицом голубоглазого парня, так чтобы ему было видно текст. Но тот его похоже волновал мало. Куда пристальнее он всматривался в сам лист.