Разрушительница Тьмы - Мидоуз Джоди

Ханна улыбнулась и взяла кузину за руки.

– Только ты и я, Надин. Мы вместе завоюем этот мир.

– Или обрушим его.

Ланч был типичным для Эмбрии, потому что даже путешествие через целый континент не могло помешать людям наслаждаться едой.

Выгрузили и установили столы, полированное красное дерево накрыли изысканными скатертями. Какая-то бедная швея из Эмбрии сделала на одной скатерти гербы обеих семей – драконий коготь, сжимающий корону, для Кабервилла и падающий с неба орёл для Эмбрии. Внешние окружности гербов были соединены. Возможно, с каждым стежком швея давилась желчью, но это было недвусмысленное послание, а жители Кабервилла любили недвусмысленность.

Когда все сели (кроме стражников, слуг, конюхов и тех, кто не обладал достаточным статусом, чтобы занять место за столом), подали блюда. На первое был прозрачный суп, приправленный имбирём и несколькими другими ингредиентами, способствующими пищеварению и разжигающими аппетит, чтобы можно было съесть несколько главных блюд без неприятного чувства тяжести. Затем подали копчёного фазана, фаршированного специями и овощами, блюда с фруктами и сливками и, наконец, пирожные, политые мёдом и посыпанные нежным сладким сыром.

– Всё такое вкусное. – Рун сидел за высоким столом рядом с Ханной и деликатно ел, как все вельможи из Эмбрии. Надин была права насчёт манер принца: они могли бы быть намного хуже.

– Да, – согласилась Ханна.

– Мне никогда не понять, как ваши повара могут готовить такие божественные блюда, путешествуя в повозках, – заметил лорд Беархейст, сидящий вдали от Руна.

– Королевские повара – лучшие во всей Эмбрии. – Леди Сабина промокнула салфеткой уголки губ. – В любой ситуации они делают всё, на что только способны. – Пожилая дама понимающе переглянулась с Ханной. Два года назад повар пожаловался, что ножи не режут. Королева Катарина приказала провести осмотр. Оказалось, что лезвия были хрупкими и слабыми: одно из них сломалось, когда королевские контролёры прижали его к мизинцу повара. Лезвие раздробило кость, но не отрубило палец, на что Катарина ответила: «Так не пойдёт».

Были куплены новые ножи, и у повара не осталось причин жаловаться.

– Верно. – Ханна откусила мягкое, рассыпчатое пирожное, прислушиваясь к разговору.

Между двумя группами по-прежнему ощущалось напряжение, но несколько лордов и леди делали всё возможное, чтобы подружиться или хотя бы изобразить дружбу. За соседним столом Леа, Марис и Сесилия, ещё три фрейлины, которых Ханна привезла из Эмбрии, что-то оживлённо обсуждали с кабервилльскими вельможами – погоду, прочитанные книги и наряды, которые наденут на балы, запланированные после свадьбы.

Ханна одобрительно кивнула каждой фрейлине и повернулась к Руну.

– Мне не терпится увидеть завтра Цитадель Чести. Не могу поверить, что мы почти приехали.

Беархейст, сидевший рядом с наследным принцем, напрягся. Намёк был ясен. Он должен передать ей имена её будущих сподвижников до приезда.

Имей веру, избранная.

Где-то в закоулках разума Ханны прозвучал этот голос, прохладный и ласковый, как замороженные сливки. Это был голос Тулуны, и всякий раз, когда нумен говорил с Ханной, её охватывало чувство гордости. Нумены больше не общались с людьми: этого не случалось уже тысячи лет. Но Тулуна выбрал её, чтобы она положила конец войне. Подобным не мог похвастать даже самый набожный великий жрец.

Ты смогла приступить к осуществлению нашего плана. Скоро весь Салвейшен склонится и будет трепетать пред тобой.

От волнения по телу Ханны пробежала лёгкая дрожь.

– Наш замок стоит увидеть. – Рун положил вилку рядом с тарелкой и взглянул на неё: его красивое лицо стало задумчивым. Ханна надеялась, что он не слишком перестарался – он был нужен ей, чтобы зачать наследника. – Хотя он и не настолько красив, как вы привыкли, – продолжал он. – Солспайр в этом смысле довольно примечательный.

Ханна и леди Сабина снова многозначительно переглянулись.

Кричащий, имел в виду Рун. Вульгарный. Эти слова он использовал в послании её родителям, отправленном из его комнат в Солспайре. Люди Ханны перехватили голубку, скопировали послание и так аккуратно запечатали письмо, что Хайкрауны не заметили разницы.

– Но надеюсь, вам придётся по душе Цитадель Чести, – продолжал говорить Рун. – Мы считаем её довольно впечатляющей, особенно на расстоянии.

Вероятно, она была впечатляющей на расстоянии, потому что вблизи её изъяны было невозможно скрыть.

– Уверена, она превосходна. – Ханне за всю жизнь пришлось преодолеть немало препятствий. Цитадель Чести ничто по сравнению с испытаниями её детства.

Наконец тарелки убрали, и люди начали разбиваться на группки, присоединяясь к своим соотечественникам. Ханна подняла голову и заметила, как Девон Беархейст исчез в лесу.

Отлично. Кажется, он собирался сдержать слово.

Она встала и поманила Надин пальцем.

– Давай прогуляемся, кузина, – сказала Ханна, когда Надин торопливо подошла к ней.

– Для меня было бы честью присоединиться к вам, Ваше Высочество. – Ханна не хотела этого признавать, но Рун умел говорить очень мягко, почти обезоруживая её своей искренностью. Конечно, она ему не верила. Достаточно одной ошибки, одного подозрения, и они с Надин будут мертвы. Вероятно, остальные тоже, но для Ханны они почти ничего не значили.

– Очень мило с вашей стороны, но мы скоро вернёмся. Мы просто хотели размять ноги. – Ханна взглянула на принца, совершенно обезоруживая его: большие голубые глаза, вздёрнутый носик и розовые губы, на которых играла милая улыбка.

Он внимательно посмотрел на неё. Это было единственное, что им сразу понравилось друг в друге – красивое лицо.

– Послать за капитаном Оливером? – спросил Рун, имея в виду личного стражника Ханны из Эмбрии.

– В этом нет необходимости. Уверена, лес вокруг дороги на Бринк вполне безопасен, и мы не будем заходить далеко. – Ханна снова улыбнулась, и если принц что-то и заподозрил, то не подал виду.

– Конечно, – ответил он. – Буду ждать вашего возвращения.

На этом их разговор закончился. Ханна и Надин направились в Глубокий Лес, граничивший с дорогой.

Несколько минут они шли, прислушиваясь к пению птиц, наслаждаясь теплом позднего летнего солнца, пробивавшегося сквозь широкие листья, и наблюдая за шнырявшими под ногами кроликами и другими мелкими зверьками. Здесь не было настоящей дороги, всего лишь узкая оленья тропа, но Ханне нравилось прокладывать путь сквозь кустарник: раздумывать, куда наступить, стараться не порвать платье и следить за тем, в каком направлении они идут. День был прекрасный, и они наконец смогли выбраться из экипажа.

Прямо перед ними через тропинку перелетел кардинал.

Секунду спустя за ним последовал второй.

По спине Ханны пробежал холодок.

– Он…

Кардинал снова сорвался вниз. Ещё раз. Небо заволокло облаками, и лес наполнился кисловатым запахом.

– Да. – Голос Надин дрожал.

Вдалеке на тропинке послышался треск, и пение птиц смолкло.

Глаза Надин расширились от страха.

– Ханна, нам надо уходить.

Царапина на пальце Ханны, оставленная ониксовой кошкой, начала пульсировать.

– Сначала мы получим имена. Беархейст нас ждёт. Мы рискуем всем…

Где-то впереди раздался человеческий крик. В воздух взмыли птицы, и Ханна не раздумывая побежала на шум.

– Ханна, подожди!

Но Ханна уже ныряла, пригибаясь, среди деревьев и остановилась лишь на маленькой полянке. По лбу тёк пот, и она осмотрелась.

Вот оно. Углубление в траве.

Рука не дрогнула, когда принцесса наклонилась и вытащила из башмака кинжал. Позади слышались шаги Надин, и Ханна знала, что ей следует чувствовать себя виноватой за то, что потащила кузину с собой, но информация лорда Беархейста была жизненно важной.

Ханна подкралась к участку примятой травы, откуда шёл гнилостный запах, но, услышав тихое жужжание мух, тучей вьющихся над лежащим телом, сразу же поняла, что уже слишком поздно.