Предатель (ЛП) - Райан Энтони

«Несмотря на них?», спросил он. На его лице было написано осуждение и озадаченность. «Несмотря на то, что ты знаешь, кто она?».

«Действительно, её миссия — это извилистый и сложный путь», начал я, но он нетерпеливо закачал головой.

«Я не о том». Он наклонился ко мне и разглядывал моё лицо, пока его глаза не расширились от понимания. «Ты ещё не знаешь», прошептал он. «Конечно».

«Не знаю что?», спросил я. Шум ярости и безумия снаружи всё приближался, и становилось ясно, что времени у нас мало.

«То, что ты мне рассказал», ответил он, а потом вздохнул, закрыв глаза. «То, что ты сказал мне касательно истинной природы Эвадины».

Я уставился на него, озадаченно, и в то же время испуганно, не смея его переспрашивать, но он всё равно заговорил.

«Эвадина», сказал он, «служит Малицитам».

При звуках рога она, наконец, приподнялась и заворчала от досады, услышав далёкий, но безошибочный призыв. «Охотничий рог», понял я. «Но кто на кого охотится?»

— Интересно, куда делся Улстан, — усевшись, вздохнула Эвадина, и оглянулась в поисках своего боевого коня. Заметив, что тот нюхает куст можжевельника в дюжине шагов от нас, она поднялась на ноги, отряхивая листья и грязь с обнажённых боков. Вид её тела — бледного, но местами красного — породил очередную волну неразумной похоти, и я заставил себя отвести взгляд. Который, к несчастью, тут же захватила обесцвеченная, обвисшая пустота лица светящего Дюрейля.

«Главный священник королевства», подумал я. «Самый громкий голос на Совете светящих, убитый Воскресшей мученицей, чья легенда основана на лжи…»

— Элвин. — Я посмотрел на Эвадину, которая разглядывала меня с выражением сдерживаемого раздражения. — Одевайся, — добавила она, натягивая через голову чёрную хлопковую рубашку.

Снова прогудел охотничий рог, теперь уже ближе, и следующие несколько мгновений я судорожно одевался. К счастью, это получилось быстро, поскольку после пленения и побега из Жуткого Схрона я остался в одних штанах, рубашке и сапогах, вдобавок к портупее и разному украденному оружию. Эвадина же сюда приехала в доспехах, и ей потребовалась моя помощь, чтобы застегнуть всё в какое-то подобие порядка, прежде чем по лесу эхом разнёсся звук приближающихся лошадей. Застёгивая последний понож, я удивился, что снять всё это удалось будто бы мгновенно.

Лишь завидев лошадей со всадниками за деревьями, я достал свой похищенный фальшион — в крепости размещалось больше семидесяти солдат из войска Совета, и разумно было предположить, что некоторым удалось сбежать от атаки Эвадины. Однако знакомый блеск голубых доспехов заставил меня опустить оружие.

— Уил! — крикнула Эвадина, приветственно подняв руку. В ответ капитан Верховой роты Ковенанта пришпорил лошадь, а следом за ним ехало ещё шесть всадников. Пока они подъезжали, мой взгляд снова скользнул к убитому светящему.

— Нарушитель законов, — сказала Эвадина, и я, обернувшись, увидел, как она с серьёзной уверенностью смотрит на меня. — Законов, установленных Ковенантом и Короной. Он заслужил смерть.

— Я знаю, — тихим голосом ответил я, потому что Уилхем остановился и спешивался неподалёку. — Но всё равно, прошу тебя, позволь своему писарю сплести небылицу. Правда нам не поможет.

Она нахмурила лоб от досады, как человек, уверенный в своих убеждениях, но вынужденный обманывать. Всего лишь мимолётное выражение лица, слетевшее в мгновение ока, но я думаю, что это была последняя настоящая уступка Эвадины Курлайн перед разумными доводами. Вскоре восходящей-королеве уже не придётся прикрывать трусостью свои преступления, поскольку для неё они вообще преступлениями не являлись.

— Хорошо, — прошептала она. — Плети, любимый.

— Эви. — Уилхем стянул шлем с головы и, пуская пар изо рта, озабоченно посмотрел на грязное лицо и доспехи Эвадины. — Ты ранена?

— Ни единой царапины, — заверила она его.

— Я тоже в порядке, — сказал я. — Хотя царапин полно.

Уилхем удивлённо ухмыльнулся, осматривая меня, и покачал головой.

— Я сказал ей, что ты наверняка ускользнёшь из любой западни без нашей помощи. — Его весёлость исчезла, как только он заметил тело светящего. Несмотря на всё время, проведённое подле Эвадины, Уилхем никогда не был особенно набожной душой, но даже он побледнел от того, что узрел. — Это…

— Да, — закончил я. — Мы со светящим Дюрейлем вместе были пленниками в Жутком Схроне. Его туда заманил восходящий Арнабус — тот мерзавец, который вёл судебный процесс в замке Амбрис. По всей видимости, Арнабус многие годы плёл интриги, чтобы захватить контроль над Ковенантом. — Я печально вздохнул и присел возле Дюрейля. — Он сказал мне, как Арнабус нашёптывал ему об опасности, которую представляет собой Воскресшая мученица, и убедил Совет собрать своё войско. Только после пленения этот старый бедолага понял свою ошибку. Когда мы сбежали, я сказал ему укрыться в лесу, и что отыщу его позднее. Похоже, Арнабус или Даник Тессил нашли его раньше.

— Даник Тессил? — спросила Эвадина.

— Командующий войском Совета. Солдат, ставший разбойником, которого, как я думал, убили на Моховой Мельнице. Хотя, полагаю, нынче он представляется другим именем.

— Разбойник наверняка найдёт, где спрятаться в этом лесу, — заметил Уилхем.

— Он не будет прятаться, — сказал я. — Они с Арнабусом со всех ног отправятся в Атильтор, в надежде собрать как можно больше войск. Стоит ожидать какого-нибудь эдикта Совета, объявляющего Помазанную Леди еретичкой. — Я поднялся посмотрел на Эвадину, примирительно нахмурившись. — Знаю, вы хотели этого избежать, но Ковенант Мучеников надломится. Нас ждёт раскол верующих.

— Помазанная Леди пользуется любовью и преданностью среди простолюдинов и верующих, — сказал Уилхем.

— Не всех. Ковенант веками существовал в нынешнем виде. Людей поколениями успокаивало его постоянство. За одну ночь это просто так не исчезнет. — Я перевёл взгляд на Эвадину и теперь заговорил абсолютно честно. — Не заблуждайтесь, миледи. Нам придётся сражаться в очередной войне.

— Ай! Бл… — Тайлер стиснул зубы, а Эйн проткнула иголкой край самого глубокого его пореза. Узколицый шпион содрогался, силясь разом вытерпеть боль и сдерживать бранные ругательства. Репутация Эйн была хорошо известна среди ветеранов Ковенанта, и большинству хватало ума придерживать язык в её присутствии.

— Хватит визжать, как свинка, — упрекнула она его, с натренированной плавностью протягивая нитку через рану.

— Тебе повезло, — сказал я Тайлеру, глядя на его рану: косой четырёхдюймовый разрез от челюсти до шеи. — Чуть ниже, и ты бы к ним присоединился.

Я наклонил голову в сторону сложенных в кучу мертвецов, по большей части солдат войска Совета, лишь с тремя исключениями: двух всадников Уилхема, потерянных в схватке, и ещё одно более крупное тело без доспехов. Возле трупа присела Вдова — она взяла на себя подготовку Лайама Дровосека к могиле, и теперь омыла его лицо и руки, а потом сложила их на груди. Я не думал, что они были друзьями. На самом деле я мог вспомнить, лишь как она разок перекинулась парой слов с бывшим лесорубом. Но она всегда была странной женщиной, и действия которой сложно понять.

— Пусть мёртвые заботятся о своих мертвецах, — произнёс Тайлер известную среди разбойников поговорку. Взглянув на него, я увидел, как он жадно смотрит на пленников в загоне. Их там было пара десятков, и без оружия и доспехов они казались маленькими, дёргаясь под сердитыми взглядами стражников.

— Милорд, вы мне обещали, — сказал Тайлер таким тоном, который напомнил, отчего он мне так не нравится.

— Я обещал тебе Даника Тессила, — ответил я. — Поэтому тебе придётся подождать, по крайней мере до Атильтора. — Я повернулся к Эйн и посмотрел, как она завязывает узелок на аккуратной строчке стежков. — Когда закончите, вы двое обыщите это место на предмет документов. И трупы тоже. Мне нужен каждый клочок бумаги, как исписанный, так и нет.