( Не) Счастливый случай (СИ) - Марика Ани

Но и в лесу покоя нет. Ветки хлещут по лицу. Ноги вязнут в трясине. А мгла сгущается и лишает хоть крохи видимости. За спиной уже не слышно городского гомона. Мужской брани и свиста. Огней факелов тоже не разглядеть. Я смогла. Справилась.

Немного отдышавшись, медленно передвигаюсь вперёд. Ориентируюсь на внутренний голос, что принадлежит той самой светящейся блондинке из сна. Просто иду. Не чувствуя усталости, боли и страха.

Тишина в лесу стоит оглушающая. Лишь слышны шелест влажной травы под ногами и собственное громкое дыхание. Нужно найти укрытие и переждать ночь, но я продолжаю идти на автопилоте. Доверившись собственной интуиции, что ведёт в неизвестность.

Детский плач раздаётся так внезапно и резко. Грешным делом, считаю его собственными глюками и трясу тяжёлой головой, желая прогнать. Но тихий всхлип вновь бьёт по натянутым нервам. Машинально поворачиваю и иду на звук. Сгибаю пышные ветки, склоняюсь к кустарникам.

— Вы где? — зову хрипло.

— Здесь, — тоненько стонет голос.

Через пару метров замечаю двух детишек. Мальчик лет десять и девочка лет шести. У мальчика нога застряла в капкане. Кровищи натекло целая лужа. Он практически не двигается и не дышит. Девочка прижимается к нему, дрожит и плачет. Увидев меня, бросается на грудь.

— Что вы тут делаете так поздно?! — отчитываю, присаживаясь.

— Папа Арена на охоту взял, а я за ними увязалась. Увидев меня, папа велел Арену вернуться в деревню. И он… — шмыгнув носом, девочка показывает на сомкнутый вокруг стопы капкан.

— И где сейчас ваш папа? — спрашиваю, осматривая конструкцию. Нужно немедленно вытащить ногу и остановить кровь, иначе мальчик лишится конечности.

— Не знаю. Мы заблудились, — лепечет девочка и жмётся теснее к моему боку.

Больше не задаю вопросов. Похрустев суставами, протискиваю пальцы между зубцами. Очень надеюсь, моей силы хватит.

— Как только открою капкан, вытяни ногу брата. Сможешь?

Девочка решительно кивает и отходит к мальчишке. Хватает поврежденную ногу под коленку. Вкладываю все силы и раздвигаю железную конструкцию. Со скрипом, изранив собственные руки, у меня получается едва приоткрыть капкан. Девочка дёргает ногу брата. Мальчик громко кричит и просыпается.

— Сейчас, потерпи, миленький, — отбросив в сторону капкан, падаю на колени перед раненым.

Прикладываю ладони осторожно. Глаза закрываю, молясь непонятной магии во мне, что исцелила того аристократа, который вот совсем не заслуживал лечения.

Через несколько долгих минут, тускло мерцая, из ладоней вырывается слабый жёлтый свет. Окутывает окровавленную стопу ребенка. Девочка испуганно дёргается в сторону, мальчик смотрит, раскрыв рот. А у меня голова гудит и тоненькой струйкой из носа кровь течет. Упорно держу магию. Интуитивно чувствую, что ещё не всё. В ушах шумит, собственное сердце гулко бьётся. И женский внутренний голос требует прекратить.

«Выгоришь!» — кричит он.

Упрямо посылаю магию. И только когда понимаю, что остановила кровь, восстановила кровоток, сжимаю кулаки, перекрывая поток света. Пошатнувшись, пытаюсь встать. Мир кружится, и я падаю без сил к детским ногам, прямо на кровавую лужу.

В себя прихожу в незнакомой комнате на широкой кровати. Слишком долго рассматриваю деревянный резной потолок. Вспоминаю последние события.

Дверь со скрипом приоткрывается, перевожу взгляд. В комнату крадучись и спиной заходит мальчишка с вихрастой макушкой. Тому явно было велено не тревожить меня. Он тихо прикрывает дверь и только потом разворачивается ко мне. Заметив моё пробуждение, смущается.

— Привет. Как твоя нога? — спрашиваю, приподнимаясь на локтях.

— Болит немного, когда наступаю. Но папа сказал — пройдёт. Спасибо вам, — несмело подходит ближе ребёнок.

— Я рада, что всё обошлось малой кровью. Это твой дом?

— Да, — кивает Арен и взбирается на кресло возле окна. — Ты три дня спала. Мама боялась, что не выкарабкаешься. А папы были уверены, что ты справишься. Они тебя тёмной колдуньей называют.

— Я не колдунья и точно не тёмная.

— Я тоже так сказал. Стала бы колдунья лечить меня, вместо того чтобы забрать Лимерию.

— Лимерию?

— Мою дурацкую сестрёнку, — машет в сторону двери и глаза закатывает.

— Не говори так. Твоя сестрёнка спасла тебе жизнь. Если бы она не позвала на помощь, я бы вас не услышала, — менторски замечаю я.

— Я что тебе сказала, Арен?! — шёпотом рявкает грузная женщина, заглядывая ко мне. — Ой, вы очнулись! Рори, Кастор!...

Мать семейства очень резво уносится обратно, выкрикивая имена мужчин. Мальчишка со вздохом спрыгивает с кресла.

— Я пойду. Мама тебе приготовила одежду, — машет в сторону деревянного двухстворчатого шкафчика. — Останься с нами, тебе в нашей деревне понравится.

— Спасибо, Арен, — улыбнувшись, откидываю одеяло и сажусь.

Кто-то меня искупал и переодел в длинную безликую сорочку. Надеюсь, это была женщина.

— Здравствуйте, лира, — вновь мать семейства заглядывает ко мне. Выглядит доброжелательной, но настороженной. Будто ждёт подвоха. — Спасибо, что спасли моего мальчика. Я перед вами в неоплатном долгу. Как к вам можно обращаться.

— Не говорите так, я от чистого сердца помогла, — отмахиваюсь и улыбаюсь. — Я лекарь, не колдунья. И зовите меня Таня.

— Лекари не лечат магией, — качает головой дама. — И у женщин магии отродясь не было. Только у тёмных ведьм, что ритуалы на крови проводят и черпают магию извне. Там у нас ванная. Я тут приготовила пару вещичек. Всё новое, неношеное. Я завтрак принесу и приглашу старейшину, если вы не против.

— А старейшину зачем? — напрягаюсь я.

— Арен всей деревне разболтал о вас. Люди боятся и обсуждают. У страха глаза велики. Мы, конечно же, вас укроем и защитим, но если захотите остаться, то лучше поговорить со старейшиной. Я, кстати, Домна.

Киваю. Если надо — поговорим. Если же прогонят — уйду.

— Не нужно сюда носить подносы с едой. Я вполне могу спуститься к столу, — предлагаю любезно.

— Хорошо, тогда, как будете готовы, идите вниз и направо.

Оставшись одна, выбираю первое попавшееся платье, чисто бельё из стопки и прячусь в небольшой ванной, прилегающей к комнате. Слишком долго стою под горячим душем. Согреваю душу, восстанавливаю нервы и просто смываю с себя все прошлые ужасы.

Нужно связаться с Натали. Успокоить её. Возможно, попросить забрать отсюда или прислать немного денег на наёмный экипаж. Только вот всё естество противится этому. Сколько можно жить за счёт доброго человека? Нужно самой найти свой путь. Свою судьбу. Ведь не просто так меня неведомая сила выбросила из чужого дома.

Так и не приняв окончательного решения, выхожу из безопасной комнаты и спускаюсь по деревянной и совсем простой лестнице на первый этаж. Двухэтажный дом небольшой, но добротный, деревянный. А резная мебель, развешанные картины и расставленные сувенирчики создают тот самый тёплый семейный уют.

Прохожу в просторную кухню-столовую и останавливаюсь на пороге. Трое мужчин встают почти синхронно. Седовласый старец лишь цепко осматривает, не выражает ни единой эмоции. Домна улыбается. А двое уже знакомых детишек бегут ко мне. Девочка крепко обнимает. Мальчик просто останавливается у свободного стула и двигает его для меня.

— Доброе утро, — бормочу и сажусь на предложенное место.

— Доброе утро, лира Тания, — заговаривает один из мужчин. — Я Кастор. И я благодарен вам за спасение моего мальчика.

Смущённо киваю. Как-то немного неловко под перекрёстными взглядами. Уверена, они до сих пор не верят в мои добрые порывы и ждут подвоха.

— Погоди благодарить, Кастор. Сначала выясни, что потребует лира, — хрипло замечает старец с прямой осанкой и цепкими чёрными глазами.

— Ничего не потребую.

— Не ври, лира, — перебивает он. — Говори, кто ты такая и откуда пришла. Правду говори, я чую ложь.

— Я Татьяна. Врач, то есть лекарь. Прибыла издалека и гостила у подруги в столице. Но решила отправиться в Дортмунд, — полуправдой отвечаю, смотря прямо в глаза старика.