Ненормальный практик 6 (СИ) - "Извращённый отшельник"

— Вы инсценируете смерть, — она первой схватывает суть.

Бинго, ё-моё.

— Именно. Вы, при этом, должны будете действовать по строгому плану.

Все трое внимательно кивнули, и продолжаю:

— Во-первых, ни слова никому о нашей сегодняшней встрече. Вообще никому. Даже самым верным.

— Но люди знают, что мы приехали… — сглотнул нервно Трофимов.

— Скажете, что встречались с моей бабушкой. Она собрала вас, чтобы передать, что наследник жив-здоров, но встретиться не может из-за слежки. И назначила следующую встречу через месяц в… — задумываюсь, перебирая варианты. — В старой часовне святого Николая.

Морозов тихим, задумчивым голосом уточняет:

— Та что в десяти километрах от города? Заброшенная, в лесу?

— Верно. — киваю. — Скажете остальным — нужно подготовить место. Выставить охрану, проверить дороги, организовать безопасность. Займите их.

— Но вы же не придёте… — Трофимов начинает понимать.

— Конечно, не приду. — хмыкаю. — Я буду уже мёртв к тому моменту. Официально. Так что, по сути, народ успокоится. Погорюет с денёк, и продолжат жить своей жизнью. В этом-то и план.

Графиня смотрит на меня иначе и задаёт неожиданный вопрос:

— Вам настолько тяжело, ваша светлость? Может, мы можем как-то облегчить вашу ношу…

Надо же. Впервые за весь разговор кто-то из них спросил, как, собственно, у меня дела?

— Не сказал бы, что всё совсем уж плохо, но как вы слышали, меня называют Ненормальный Практик. Так что, как ни крути, врагов хватает и всё что мне нужно сейчас — время. Время исчезнуть. Стать сильнее. Мёртвого не ищут, понимаете? Империя устремит своё внимание на других перспективных практиков. Британцы прекратят поиски. А я… я стану призраком.

— И что потом? — Морозов вздыхает. Похоже, понимает, что данная наша встреча может быть последней. Ведь кто знает, может я исчезну навсегда? Сгину где-то на краю мира или в жерновах войны. Учитывая моё везение, не мудрено.

— Потом… — делаю паузу. — Когда-нибудь, не знаю когда. Через год, пять, десять лет. Я вернусь. А пока…

Достаю из кармана родовой перстень и протягиваю ему.

— Храните его у себя, полковник.

Тот забирает его. Поднимается и кланяется:

— Это честь для рода Морозовых, мой князь.

Киваю. Уверен, ему не нужно никаких слов мотиваций, порой их отсутствие создаёт куда больший смысл.

Тишина. Смотрю на старика Морозова, перевожу взгляд на толстяка Трофимова, что успокоился, осознав — угрозы его маленькому мирку пока нет, по крайней мере на ближайшие десять лет. Гляжу на графиню. Та тяжело вздыхает. Неужели старушка прониклась к несчастной судьбе племянника. Вот только вряд ли способна что ли бы сделать. Наверняка уже слышала о моей не лучшей репутации после помощи Скворцову. Я же на тот момент, по сути, едва ли не предателем Родины был, это сейчас моё положение иное, вот только злые языки всегда будут помнить, и при случае напоминать. Такова человеческая натура. Нужно просто быть готовым к подобному, всё просто.

— Так что, когда я вернусь, это будет означать, что я готов. — говорю тихо, но так чтобы он прониклись. — Готов не поднять восстание, и не повести людей на смерть, а привести их к лучшей жизни.

В глазах Морозова всё ещё тлеет огонь надежды:

— Вы не отказываетесь от наследия…

— Просто откладываю. — киваю ему в ответ.

— Тогда мы будем ждать, когда вы вернётесь по-настоящему, — кивает уже графиня.

— На том и порешили, — улыбаюсь, переводя беседу в куда более простое русло, затем улыбаюсь, хлопаю по колену и говорю уже другим тоном. — Теперь, когда это вопрос закрыт, поговорим о практических задачах. Моя бабушка и Марьяна должны исчезнуть. Тихо, без следов.

Трофимов тут же смекнул и откликнулся первым:

— Мои баржи послезавтра идут в Архангельск. Устрою им каюты под чужими именами, ваше сиятельство.

— Оттуда — мой человек в порту переправит куда нужно, — подключается графиня.

— Хорошо. Очень хорошо. В таком случае, подготовку можно начать прямо сейчас…

…

Через час во дворе поместья разворачивалось целое представление. Три крытых фургона, запряжённые вереницами лошадей, въехали через ворота. На первом — герб торгового дома Трофимова. Тут же засуетились возницы в ливреях, грузчики в одинаковых рабочих синих фартуках. Всё чинно, респектабельно.

Сам стою у окна кабинета на втором этаже, наблюдаю за спектаклем. Толстяк лично руководит — машет руками, указывает, что грузить. Прямо вошёл в роль. Даже специально громко, на всю улицу, причитает:

— Осторожнее с комодом! Это же красное дерево, времён Петра Великого! Барон Волков продаёт лучшие образцы своей коллекции!

Да, великая распродажа началась. Для наблюдателей из спецслужб всё выглядит естественно. Молодой барон, получивший особняк, распродаёт лишнюю мебель. Обычное дело. На самом деле в фургоны грузят ящики с эфиритом. Сорок штук с чистейшими кристаллами — моё настоящее богатство. Под видом антикварных шкафов и комодов их вывезут на склады Трофимова, а оттуда — на баржи и под охрану вместе с бабулей. Хе-х, она будет прям как дракон охранять кристаллики. Шучу, конечно. Естественно, те будут храниться отдельно и Трофимов будет лично отвечать за них головой. Он, конечно, вряд ли верит слухам, что Ненормальный Практик может быть опасен, вот и узнает, в случае провала. Даже интересно, Кривой с Хромым умудрились сохранить мои бабосики, учитывая возможные последствия. Но это под давлением страха. Сохранит ли купец мои барыши под давлением долга? Что-то мне подсказывает на его совесть уповать не стоит. Но, как говорится, поживём-увидим. Не сохранит мои кристаллы — потеряет всё. Истина в том, что с ним у меня хватит сил разобраться. Так что я спокоен. Занимай деньги тому, у кого можешь их забрать. А лучше — вообще не занимай никому. Простое правило, что работало и в моём мире.

Спускаюсь вниз. В холле суета. Грузчики таскают мебель. Бабушка стоит у лестницы в костюме разнорабочей, на голове — тёмная шляпка. Марьяна рядом, также переодетая под рабочую. Позади два небольших саквояжа — всё их имущество.

Обе, услышав мои шаги, обернулись.

— Внучок…

— Наследник.

— Пойдёмте в малую гостиную, — говорю им. — Попрощаемся без лишних глаз.

В гостиной догорает камин. Бабушка снимает шляпку. Смотрю на её лицо. Постарела за эти дни ещё больше. Морщины глубже, глаза запали. Но взгляд всё также твёрдый.

— Значит, прощаемся, — она говорит это без вопроса. Не спорит. Да и не пыталась хоть как-то отговорить. Поняла, что её внук вырос. Резко. Бесповоротно. И может сам позаботиться о себе.

— Да. Этой ночью барон Волков погибнет, защищая свой дом от британских наёмников. Особняк взлетит на воздух. Вместе со всеми, кто будет внутри.

Она кивает.

— Сашенька… — подходит ближе, берёт мои руки в свои. Сухие, холодные, немного дрожат. — Я не буду тебя переубеждать. Ты уже взрослый, сам принимаешь решения. Но…

— Знаю, бабуль. Буду осторожен. Не переживай.

— Нет, выслушай, — она сжимает мои ладони крепче. — Я прожила долгую жизнь. Видела, как рушатся империи, гибнут династии, предают друзья. Но знаешь, что я поняла. Выживают не самые сильные. Даже не самые хитрые. Выживают те, кто помнит, ради чего живёт.

— Я запомню.

Она грустно улыбается:

— Хорошо, если так. Чтобы ни случилось в твоей новой жизни, я всегда буду ждать тебя, — она отпускает мои руки. — Сколько бы времени ни потребовалось на твоё дело. Год, десять лет, двадцать. Я буду ждать.

Обнимаю её. Осторожно. Боюсь сломать хрупкие кости. И шепчу ей на ухо кое-что, что только она должна знать. Она замирает и обнимает меня крепче.

Сам же обычным голосом уже произношу:

— Береги себя, ба. И не геройствуй. Если что, сразу к Трофимову. Пусть раскошеливается на все твои хотелки. Не хватит, можешь продать пару ящиков моего эфирита, — и подмигиваю.

Она уже улыбается, теперь зная, что мы ещё увидимся, хватает меня за щеку:

— Не учи учёную, практик ты мой ненормальный, и вообще, лучше сам бы себя поберег, — после чего отстраняется, поправляет мой воротник. Так по-домашнему, что иногда кажется, будто реально могла стать моей родной бабулей. Надевает шляпку обратно: — До встречи, Сашенька.