Ненормальный практик 6 (СИ) - "Извращённый отшельник"

— До встречи, бабуль.

Она выходит. Остаёмся с Марьяной.

Та стоит у двери, смотрит в пол. Понимаю, за пролетевшие сутки между нами установилась странная близость. Не любовь, не привязанность. Скорее, понимание. Два человека, играющих свои роли в нелегкой судьбе.

— Ваш парадный мундир готов, — произносит она тихо. — Вычистила, отгладила. Погоны начистила до блеска. Висит в вашей спальне.

— Спасибо.

— Ещё оставила на тумбе документы на дом в Сочи. На всякий случай. И деньги. На первое время хватит.

— Марьяна.

— И карту, — продолжает она, не давая вставить слово. — Отметила безопасные маршруты к границам. Если придётся бежать быстро.

— Спасибо.

— Не стоит благодарностей, ваше сиятельство. Это моя работа. Была работа. Служить дому Северовых.

Поднимает взгляд. В голубых глазах и печаль и понимание.

— Знаю, вы не желаете быть князем Севера, — говорит она очень тихо. — Как и бароном Волковым. После встречи с вами, — смотрит она мне в глаза. — Да, той самой, на ярмарке, я поняла, вы более опасный, чем многие считают. Надеюсь, что если этой ночью кто-то и выживет в этом особняке, то это будет ни князь. И не барон. А тот, кого называют Ненормальным Практиком, ваше сиятельство.

— Марьяна…

— Берегите себя, — она внезапно прижимается, целует меня в губы. И спешно выходит.

Даже не знаю, что думать. Ненормальный Практик, живи? Признаюсь, даже каплю пробрало. Она будто увидела суть, кто я. Хотя, эти все женские чары… бр-р-р… вечно дамы всё усложняют. Надо просто расслабиться.

Подхожу к окну. Грузчики заканчивают загрузку. Бабушка и Марьяна садятся в повозку. И вереница, вместе с Трофимовым во главе, выезжает за ворота. Бабуля выглядывает в последний момент. Киваю ей.

Всё.

Последние часы моей нынешней жизни подходят к концу.

Остаётся лишь выйти в свет.

Бал у принца Виктора. Не люблю я это дело, но раз это мой последний бал в этой жизни, почему бы и нет?

Глава 3

Малый гостинный зал Зимнего дворца рода Дубовых. Десять утра

Принц Виктор восседал в кресле с таким видом, будто весь мир существовал исключительно для его развлечения. Идеально уложенная шевелюра цвета тёмной меди с проседью у висков, специально добавленной для солидности, и улыбка человека, коий никогда в жизни не слышал слова «нет». По существу, его не волновала мировая политика, зарубежные экономические связи, войны, и прочее-прочее, ведь понимал — рано или поздно одна из жён императора родит ему сына и тогда тот уже станет наследным принцем. По этой причине Виктор прожигал свою жизнь. Да, именно так и говорит часть элиты. Другая же завидует, считая, что младший брат императора живёт лучшую жизнь, на которую только можно было рассчитывать при рождении у судьбы. Лично Виктор, без комплексов и чувства вины, искренне склонялся ко второму варианту.

Этим утром с ним за одним овальным столом собрался тесный круг. Министр двора граф Нессельроде — сухой немец с лицом мумии, умудрявшийся выглядеть старым ещё с далёкой молодости. Военный министр князь Барятинский — толстый, с одышкой, алый мундир трещал на животе при каждом наклоне за пирожным. И принцесса Евдокия — племянница принца, единственная из трёх, с кем он имел дружелюбные отношения. Да и, по большей части, относился как к младшей сестре.

— Ах, господа, — принц крутил пальцами золотую вилку, — наш сегодняшний вечер обещает быть пикантным. Граф, напомните список гостей.

Нессельроде поправил пенсне, с серьёзным видом раскрыл блокнот, с которым никогда не прощался:

— На бал приглашены четыреста двадцать три персоны, ваше высочество. Большинство из элиты столицы, как вы изволили распорядиться. Также посол Франции с супругой, атташе Австро-Венгрии, представители старейших родов…

— И наша звезда вечера? — принц откусил пирожное и улыбнулся миловидной улыбкой, как у акулы, предшествующей пиршество.

— Подполковник барон Волков подтвердил присутствие через архимагистра Воронцова.

Евдокия, до этого момента листавшая французский журнал мод, подняла голову. В глазах мелькнуло удивление. Но принцесса умела контролировать лицо не хуже профессионального картёжника. Поэтому произнесла небрежно, будто услышанное ничего для неё не значило:

— Волков? Тот самый «Ненормальный практик»? Думала, он всё ещё на Севере режет британцев.

— О, нет, племянница, — принц рассмеялся. — Наш «гений-подполковник» изволил вернуться в цивилизацию. Видимо, устал спать на морозе и жрать солдатскую баланду. Представляете, господа, какой фурор произведёт его визит? Мальчишка, чудом победивший на турнире академий, теперь мнит себя героем северного фронта. Потеха на весь вечер обеспечена.

Барятинский хрюкнул, отхлебывая четвёртую чашку чая:

— По донесениям, ваше высочество, он действительно отличился при взятии форта Дредноут. Практически в одиночку деактивировал барьерный генератор…

— Князь, только не говорите, что вы тоже верите в эту чушь? — принц небрежно махнул рукой. — Выскочка из обедневших дворян, последний в академии по успеваемости, вдруг становится героем? Это всё пиар Воронцова. Очевидно. Старик всегда любил подбирать уличных щенков и делать вид, что вырастил из них волкодавов. Такое вульгарное хобби. Ещё и утомительное. По мне так ничем не отличимо от скотоводства, столь же непристойное для человека его положения.

Евдокия аккуратно отложила журнал. Сама вспоминала поединок с так называемым «выскочкой». Как тот двигался. Как будучи неофитом был столь уверен в себе. Как улыбался, когда она выдохлась. Как поддержал её, не дав упасть. Как громко предложил ничью, спасая её репутацию.

— Насколько помню, дядя, — произнесла она ровным тоном, — «Ненормальный Практик» продержался против меня дольше, чем любой из ваших присланных адептов.

— Повезло, — принц пожал плечами. — Ты была не в форме. К тому же, судьи явно подсуживали. Как они посмели объявить ничью? До сих пор не укладывается. Но, не беспокойся, Евдокия, — тот ухмыльнулся. — Это всего лишь политика. Уверен, нужно было показать, что в академиях есть таланты. Вот и выбрали первого попавшегося клоуна.

Нессельроде деликатно кашлянул:

— Ваше высочество, в таком случае, стоит ли приглашать столь противоречивую фигуру? Если подполковник Волков действительно шарлатан, не бросит ли это тень на ваш приём?

— Именно поэтому я его и пригласил! — принц расхохотался. — Представьте картину, Нессельроде, высший свет собран. Дамы в бриллиантах, кавалеры при орденах. Все ждут чудного вечера. И тут… — Виктор прищурился и медленно провёл рукой, словно описывая картину. — Появляется он. Мальчишка в мундире с погонами подполковника и пытается изображать героя. Да половина зала умрёт со смеху! Это будет лучшее развлечение сезона!

Барятинский неловко поёрзал в кресле:

— А если он… хм… проявит характер? Всё-таки, как бы там ни было, приедет он с фронта. И явно привык к грубости…

— Вот именно! — принц щёлкнул пальцами. — Пусть проявит. Пусть скажет что-нибудь неподобающее или, упаси Боже, полезет в драку. Мы его вышвырнем как последнего мужлана, и вся империя будет потешаться над «подполковником», который не умеет вести себя в приличном обществе.

Евдокия вскинула бровь, представив это. Может ли Волков полезть в драку? Очень даже. Да и манерам он вряд ли обучен. А ещё не знает границ — кому можно грубить, а кому — нет. Даже ей ТАКОЕ наговорил в их бою. Особенно про то, что она УМЕЕТ РАЗВОДИТЬ НОЖКИ! Или, что ему нравится между ними нырять. Кажется так. Неееет. Его казнят прямо на балу. Вслух же она произнесла то, чего сама от себя не ожидала:

— Вы недооцениваете его, дядя.

— А ты, похоже, переоцениваешь, — прищурился принц. — Не влюбилась ли ты в этого оборванца, Евдокия? Помнится, после вашего боя ты была весьма взволнована.

Принцесса посмотрела на него с холодным презрением и поднялась, выказывая тем самым протест его словам, но отвечать на них — значит отчасти оправдываться, по тому она ответила по-иному: