Колыбельная для мишки - Узун Юлия

– Ну, и что это на ваш взгляд? – тогда спросил старший детектив или как многие привыкли называть Шейна – шеф.

– У меня два варианта: либо это какая-то зелень, либо испорченные соленья. – Эван поставил банку на стол и хлопнул по крышке ладошкой. – Как я понял, подвал предназначался для хранения продуктов.

– Да, я видел справа что-то вроде ящиков для хранения земляных клубней. Но не думаю, что даже через три года еду в банке будет сложно узнать. Здесь же что-то гадкое.

– Крыса? – пошутил Эван.

– Фу! – выкрикнула Фэй и прикрыла рот рукой, словно чувствовала мерзкий запах из той самой банки, что стояла у неё на столе. – Эван, ты собирался отправить это на экспертизу – вперёд!

– И поторопись! – имитируя сердитый тон, подгонял Шейн.

Когда Эван Галлахер покинул кабинет, Шейн принял серьёзный вид, застегнул пуговицу на пиджаке, хотя это было ни к чему, и посмотрел на Фэй.

– Что насчёт бывших жильцов?

– Я связалась с риэлтором, у которого Клайв Дэниел купил этот дом. На завтра у нас назначена встреча. Как только будет что-то известно, немедленно сообщу вам.

Шейн кивнул и, больше не сказав ни слова, ушёл в свой кабинет, где и провёл остаток рабочего дня. И всё это время он думал о той подвальной девушке. Как ей помочь? Что держит её в том тёмном и холодном месте?

Вечером, вернувшись в свою пустую холостяцкую квартиру, он позвонил Орле, чтобы спросить, есть ли изменения, но она, как и его люди на посту, сказала, что дело стоит на месте. А пока девушка под лестницей, они ничего не смогут сделать.

Глава 4

Он не знал, что вообще тут делает. Но назад поворачивать смысла не было, и Шейн остановился у подъездной дорожки дома Клайва Дэниела, заглушил мотор и вышел из машины. На дворе стояла глубокая ночь. Одного взгляда на луну хватило, чтобы почувствовать дрожь. Он приехал сюда не в рабочее время, как какой-то непрошеный гость, как вор.

Пройдя вглубь сада, он заметил свет, а рядом небольшую палатку. Разводить огонь строго настрого запрещалось в целях безопасности, поэтому они установили прожектор маленького размера, чтобы тот мог осветить только место, где ночевали полицейские и дверь в сарай. Шейн сообщил людям о своём появлении, но сидеть с ними не стал, взял фонарь и пошёл осматривать постройку снаружи. При этом он понимал, что лучше это делать днём, но какое-то чувство не давало покоя в душе. Именно оно привело детектива сюда в такое время.

Луч фонаря медленно шарил по траве, по земле, по стенам, однако ничего особенно важного пока что заметно не было. Шейн ступал почти бесшумно, лишь изредка сухая ветка могла хрустнуть под подошвой.

Он думал, для чего эту бедную девушку заперли в подвале и почему хозяева продали дом, забыв о ней. Её хотели убить? А может, её спрятал кто-то другой, а хозяева и мысли не допускали, что в подвале мог кто-то быть? Крысы! Судя по состоянию домика, им никто не пользовался уже много лет – старый, полуразрушенный – кому он нужен? Есть ещё версия, что девушка от кого-то скрывалась, а её совершенно случайно закрыли… Нет, плохая версия. Тогда на железном люке не обнаружили бы комода. Ясно точно – её закрыли. Кто?

Кто?

Он остановился перед узким проходом между старым деревянным забором, за которым был спуск к озеру и задней стеной постройки. Шейну не нужно было напрягать зрение, чтобы понять: полицейские не совали свой нос сюда. Трава достигала груди Шейна, а вьющиеся растения оплетали своими побегами стены, забор и ствол дерева, что стоял посреди прохода, перегораживая путь. С одной стороны, полагал Шейн, всё это можно было бы вычистить и осмотреть, но было очень много но. Девушка вполне могла бы испугаться работающих машин. С другой стороны, Шейн боялся упустить хотя бы одну улику.

Как же трудно, когда руки связаны и сколько ни рассуждай, а без неё ничего не сдвинется с места. Ни одна догадка не подтвердится, ни одна версия не будет рассматриваться. Вздохнув, детектив опёрся рукой о колючий забор и закрыл глаза.

Ветер насвистывал тоскливую мелодию в ветвях деревьев. Шейн вслушивался в необычное звучание, будто природа могла пародировать голос человека. И это было так прекрасно! В душе детектива поселилось спокойствие и на мгновение показалось, что он вернулся в детство, когда мама пела на ночь старую добрую колыбельную. Он поймал этот мотив и начал подпевать, когда вдруг до сознания дошло: это не ветер!

Он выключил фонарь, сам не зная для чего, и стоял не шевелясь несколько секунд. Потом упал на колени и приложил ухо к земле.

Это она!

Та самая девушка из подвала напевала колыбельную. Он слышал лишь мычание, слов разобрать не смог, но в душе зародилась надежда, а за ней и уверенность в том, что никакое заточение не свело девушку с ума. Надо только придумать, как её вызволить наружу – к солнцу.

Шейн вдруг представил светловолосую девушку в цветастом платье, которая ступает босыми ногами по чистому зелёному лугу, на голове её венок из полевых цветов, на лице блаженная улыбка. Она кружится и напевает красивые мелодии, радуясь свободе… А потом детектив открыл глаза, вокруг сырость и чернота.

– Надеюсь, для тебя этот день настанет, – вслух сказал он и ушёл.

Утром Шейн О’Хэллоран позвонил доктору Лири, пока стоял в пробке.

– Она пела! Пела!

– Вы уверены, детектив, что вам не показалось?

– Если вы мне не верите, доктор, можем подежурить этой ночью и сами убедитесь.

В трубке наступило молчание. Шейн решил, что был слишком резок, поэтому заговорил мягче:

– Доктор Лири? Вы ещё слушаете меня?

– Да, детектив. Боюсь, что сейчас положу конец вашим мечтаниям, ибо сегодня я намерена вытащить девочку наружу.

– Угу, – скептически промычал Шейн. – Есть идеи?

– Одна имеется.

– Поделитесь?

– Нет.

Шейн был в бешенстве. Значит, он звонит и делится открытием, хотя ни черта этим докторам не обязан, а она бросает трубку! Он снял тёмные очки и сжал двумя пальцами переносицу. Раздался звонок, и Шейн, подумав, что это Лири передумала и всё же решила поделиться своими соображениями, не глядя ответил:

– Мудро с вашей стороны, – сказал он.

– Э… я не вовремя, шеф? – раздался голос Эвана, и Шейн даже посмотрел на дисплей, потому что не поверил своим ушам. Да, ему позвонил напарник.

– Проклятье, Галлахер! Ты умеешь позвонить, когда надо! – чуть раздражённо бросил детектив.

– Я просто подумал, что вам будет интересно. Пришли результаты экспертизы. Теперь мы знаем, что в банках.

Нескончаемый поток машин двинулся вперёд. Шейн сосредоточился на дороге, но от разговора не отвлекался.

– Надеюсь, ты не ошарашишь меня новостью, что там была крыса.

– Нет. Всё проще, детектив О’Хэллоран… э… Шейн. – Эван часто забывал, что они дружат уже много лет, а посему, когда разговор шёл наедине, то и обращаться друг к другу могли по имени. – В банке гнилые овощи, какие-то корни и трава, залитые водой.

– Понятно, – быстро ответил Шейн, выворачивая руль направо. – Как думаешь, она это ела?

– Не знаю. Я не представляю, как это можно есть. Гниль!

– Ладно, Эван, спасибо, что подсуетился. Я сейчас еду в Клорейн и не знаю, когда появлюсь в участке. Попроси Фэй связаться со мной сразу после встречи с риэлтором.

Эван пообещал выполнить просьбу и отключился.

Шейн не собирался ехать в Клорейн, но доктор Лири разбудила в нём дракона, и теперь у него появилась цель – вытащить девчонку из-под земелья раньше неё.

Клайв Дэниел занимался ремонтом в коттедже – на это полиция дала добро. С ним был сын по имени Джошуа Дэниел. Это миловидный мужчина с виду лет тридцати пяти, крепкого телосложения в джинсах и клетчатой рубашке, надетой поверх футболки. Он воодушевлённо поздоровался с детективом, представился, затем принялся высказывать своё мнение обо всей ситуации, при этом активно жестикулируя:

– Знаете, детектив, в таких случаях говорят, что все средства хороши, – бодро сказал Джошуа, – поэтому я попробовал спуститься в подвал. Та девчонка на минуту показалась, но потом шипела на меня, как дикая кошка. Она будто людей уже много лет не видела.