Молот Солнца: Камень Нируби (СИ) - Смит Дейлор

Долго на ферме он не продержался. Однажды на нее напали грабители и хотели увести весь скот, но Дикарь попытался им объяснить, что животные принадлежат фермеру Баазу, и тот им не разрешает их забирать. Сам фермер Бааз в этот момент стоял, прижавшись спиной к стене сарая, закрывая руками свою рябую жену и четверых детей, мал-мала меньше. Ему в живот упиралось острие бандитского кинжала. У самого Дикаря перед горлом маячило лезвие меча, рукоять которого показалась ему не очень удобной для боя с другим мечником. С такой рукоятью удобно рубить голову кому-то безоружному, но сражение против другого холодного оружия легко могло бы закончиться потерей руки.

Фермер Бааз зашипел на него, чтобы он не злил грабителей, но Дикарь все рассудило по-своему. И сделал по-своему — так, как умел решать подобные проблемы капрал Крас Пиин. Резким движением он убрал свое тело от лезвия меча, перехватил руку с оружием за запястье, шагнул бойцу за спину и моментально перерезал ему горло его же оружием. Сразу вырвал у него из пальцев меч, толкнул брыкающееся тело в кучу навоза на полу и быстро убил ближайших к нему двоих грабителей. Их предводителю он просто свернул шею. Оставался еще один — тот самый, что держал кинжал у живота фермера Бааза.

С немалым удивлением он посмотрел на трупы своих товарищей, зачем-то заглянул себе за спину, словно надеялся найти там поддержку, но не нашел и испуганно направил кинжал на Дикаря. Тот покачал головой, одним ударом выбил оружие у него из руки, пинком поставил на колени и отсек ему голову.

Фермер и его семья смотрели на него со страхом и восхищением. Фермер Бааз даже головой потряс, чтобы зрение прояснилось, но ничего нового не увидел, зато пухлые щеки у него заходили ходуном.

— Кто ты такой? — спросил он напряженно.

— Я Дикарь… — ответил он. — Я хорошо умею воевать, но очень плохо ухаживаю за животными… Пожалуй, мне пора идти дальше, фермер Бааз. Вы ведь поможете мне похоронить этих милых сапиенсов?

И он покинул гостеприимный дом фермера Бааза. И еще у него теперь был меч…

С тех пор он чем только не занимался! Был учеником пастуха ящеров в «парящем» поселении Лали-Тронн (намеренно приучал себя к виду этих чудовищ), служил ночным стражем ворот в городке Свегр-Порт, что на берегу Бешенного Залива, затем работал в столичном городе Норс-Линдене в оружейной лавке у грила Оук-Тира — забавного и очень распутного дядьки, который менял женщин каждую неделю, а потому в лавке его постоянно толклись какие-то дети, которых лавочник всех считал своими, искренне их любил и дарил им на дни рождения ножи и кастеты…

А однажды в какой-то таверне Дикарь подслушал разговор двух изрядно выпивших стражников, человека и неандера. Неандер рассказывал своему собутыльнику о том, что по пути на север не так давно появился новый город, словно с неба свалился после ужасной грозы. Местные его называют Гатла, но когда-то он назывался Гатла-на-Вете, потому что рядом протекала такая речка. Но теперь никакой речки Веты там нет, да и сам город вымирает понемногу. А творятся в городе том дела весьма странные, и даже таинственные, а половина его жителей самые настоящие мертвецы.

Дикарь сразу все понял. Ожившие мертвецы и город Гатла, свалившийся с небес после грозы — все это было ему очень хорошо знакомо. И он сразу подумал, что Лата наверняка тоже теперь здесь, в этом мире, и ее обязательно нужно найти.

Он упрекал себя за то, что не догадался в первый же день идти в сторону Гатлы, но сразу сам себя оправдал: он тогда понятия не имел где находится, и есть ли вообще в этом мире город Гатла-на-Вете…

А потом ему в голову пришла страшная мысль: а что если Лата тоже превратилась в мертвеца, и теперь расхаживает по родному городу живым трупом, искромсанная и изуродованная? При мысли об этом его даже передернуло, и он поторопился отогнать от себя нахлынувшие видения.

Нужно было идти в Гатлу, и чем скорее, тем лучше. Если Лата жива и здорова, то ей, должно быть, не сладко приходится там сейчас среди всех этих живых трупов.

Распрощавшись с удрученным Оук-Тиром, Дикарь отправился в Гатлу-на-Вете. Он уже знал, что в этом мире нельзя было просто так собраться и пойти куда душе угодно. Подобное и в его мире было небезопасно — в дороге легко могли ограбить, или даже убить — но здесь же одинокий путник почти наверняка будет сожран какой-нибудь тварью. Разнообразие их просто потрясало, и даже названия был и придуманы далеко не всем. И речь шла не только о рептилиях. Были еще и обычные звери, свирепые и кровожадные, были гигантские насекомые, один лишь внешний вид которых вызывал омерзение, было еще множество других существ, главная задача которых состояла в том, чтобы сожрать все, что встретится им на пути.

Поэтому идти в одиночку Дикарь не решился и отправился в путь с транзитным караваном, направляющимся из городов западного побережья на восток, к Дальней Пустоши. Маршрут каравана пролегал неподалеку от той местности, где сейчас находилась Гатла-на-Вете, которая теперь называлась просто Гатла. На оставшиеся деньги Дикарь приобрел компас и карту Объединенных Ойкумен, поскольку понимал, что если он заблудится на равнине, то шанс выжить у него будет невелик.

До Гатлы он добрался без особых проблем, и здесь с караваном пришлось расстаться. Своей лошади у него не было, попросту не хватило денег на ее покупку, да и место в пассажирском фургоне он выменял на тот самый кинжал, которым один из грабителей угрожал фермеру Баазу, и который Дикарь оставил при себе…

Оставшись одни, он проводил взглядом удаляющийся караван, потом разложил на земле карту, положил на нее компас и определил направление на север. Взглянул на солнце. Оно уже перевалило через местный зенит и было на полпути к горизонту на западе. Идти следовало на юг, и пройти предстояло около десяти миль, причем сделать это было необходимо до того, как сядет солнце.

Дикарь уже знал, что ночевка на равнине может стать последней его ночевкой в жизни. Провести ночь на равнине могли позволить себе лишь большие караваны, хорошо вооруженные и защищенные, да и они зачастую несли значительные потери в пути. До пункта назначения, как правило, добиралось не более двух третей от начального состава, и это считалось вполне естественной потерей.

Стать естественной потерей в планы Дикаря не входило, и он ускорил шаг. Поднявшись на очередной холм, он зарубил мимоходом какую-то непонятную тварь, накинувшуюся на него из-за кустов, а на вершине холма так и замер.

Он увидел город Гатла-на-Вете. Он лежал на склоне холма и по меркам этого мира являлся скорее деревней, чем городом, но у Дикаря при виде его екнуло сердце. Даже не разумом, а каким-то иным образом, словно всем своим нутром, он почувствовал, что эта деревня — часть его собственного мира. Мира, который он безвозвратно потерял. И где-то там, в этой деревне, была сейчас его Лата. Живая или… или мертвая.

Он пошел вниз с холма, обошел частокол городской стены и прошел в городские ворота, оказавшиеся открытыми. У ворот дежурили два стражника, и Дикарю показалось, что он даже их узнал — встречал здесь, на этих же воротах, когда-то давно, еще в прошлой жизни. Но стражники его не признали, а может быть им было все равно, и они просто не обратили на него никакого внимания.

Следуя знакомой дорогой, он без проблем нашел дом Латы Дисан, подозрительно покосился на сломанную и завалившуюся калитку и, поднявшись на маленькое крылечко, постучал в дверь. Она тотчас же приоткрылась, тихонько скрипнув. Дикарь замер, а потом на всякий случай обнажил меч. Мали ли что могло тут произойти за то время, пока он отсутствовал…

Он вошел в дом и обмер. Все было перевернуто вверх дном, как будто кто-то крайне нетерпеливый и раздражительный что-то здесь искал. Кровать валялась на боку посреди комнаты, стол лежал ножками кверху, стулья разбросаны, под ногами звякает разбитая посуда. Занавески с окон сдернуты, и их нигде не видать. Как не видать и самой Латы.

Дикарь прошелся по разгромленной комнате, провел пальцем по подоконнику, проверяя толщину слоя пыли. «Ее нет здесь уже очень давно, — понял он. — Несколько месяцев… Возможно, с тех самых пор, как мир раскололся…»