Ненормальный практик 3 (СИ) - "Извращённый отшельник"

«Он наполнил эфиром клинок⁈» — сразу дошло до Рунэра.

Но ведь неофитом подобное недоступно! Хотя, кого он обманывает⁈ Этот монстр совсем не тот, за кого себя выдаёт!

Раздался звон стекла. Кокон в трещинах.

Ещё удар ножом в одну точку.

И Рунэр почувствовал боль. Остриё кинжала вошло точно между костями плеча, разрывая связки, но не задевая жизненно важные артерии.

— Аргх! — выкрикнул мастер, пытаясь восстановить защиту.

Но куда там.

Малец вгрызся и теперь не отпустит.

Второй удар пришёлся в бедро — точный, перерезающий важную мышцу, но неглубокий, дабы достать до бедренной артерии. Третий — во второе плечо, зеркально первому.

Рунэр ревел. От боли, от ярости, отчаянно размахивая ножом, что успел выхватить из-за пояса. Но лезвие рассекало лишь воздух. Противник был слишком быстр, слишком неуловим.

— ДА КТО ЖЕ ТЫ, ТВАРЬ⁈ — рычал советник навзрыд, пытаясь хоть как-то подловить это чудовище.

Только поздно.

Фатальная ошибка уже допущена.

Как контурщик, Рунэр должен был держать дистанцию, сражаться издалека, где его сила была максимальной. Вместо этого позволил противнику подойти вплотную, втянуть себя в ближний бой, где у него не было ни единого шанса. А всего-то нужно было потянуть время. Иногда первая мысль, приходящая на ум, наилучшая. Но увы.

Удар за ударом юный мясник методично лишал мастера подвижности. Кинжал втыкался то здесь, то там, сам он появлялся будто из ниоткуда и исчезал вновь. Рунэр не поспевал. Каждый тычок кинжала выводил из строя очередную часть тела. Седьмой удар пришёлся по сухожилиям на правой ноге. Восьмой — по левой.

Ноги мастера подкосились, и он рухнул на колени.

Следующие две атаки пришлись по сухожилиям обеих рук. И те безвольно повисли вдоль тела. Мастер даже не мог пошевелить пальцами, не говоря уже о том, чтобы активировать ими контур.

Опасный мастер-контурщик третьей ступени превратился в беспомощного мужичка, неспособного создать и простейшую формацию.

— Ты… будь ты проклят… ты… — скрипел зубами Рунэр, но без толку. Высказать всё что он думал об этом демоне, не удалось.

Удар рукоятью кинжала по затылку оборвал всю гневную тираду. Глаза закатились, и он упал лицом в серый снег, вырубившись.

Александр склонился над его бессознательным телом. Кровь из многочисленных ран Рунэра растекалась на снегу, но ни одна из них не была смертельной. Убивать он его не планировал. Только обезвредить.

Пустые глазницы, заполненные бездонной тьмой, уставились на поверженного противника. Средний и указательный пальцы правой руки начали меняться. Кожа затвердела, приобретая белёсый цвет, пальцы удлинились и заострились, превращаясь в костяные шипы.

— Я победил. И забираю положенное, мастер. Ты не умрёшь, не волнуйся, — прошептал Александр голосом, который, состоял из нескольких, наложенных друг на друга, точь хор.

И вонзил костяные пальцы в плечо Рунэра, прямо в эфирный узел. Тело советника выгнулось дугой, хотя сам он не пришёл в себя. Изо рта вырвался беззвучный хрип, и Александр принялся выкачивать эфириум. Духовное ядро жадно впитывало энергию высокоуровневого контурщика. Прекрасная пища, которую оно так жаждало. Концентрированная, очищенная долгими годами практики. Часть эфириума было поглощено сразу, часть в резерв для очистки. Юноша мог бы забрать всё до капли, оставив лишь пустую оболочку, но остановился, когда эфирные узлы Рунэра опустели на девять десятых.

— Этого хватит, — пробормотал он, вынимая пальцы. — Тебе нужно остаться в живых. Пока что.

На чёрных провалах вновь вспыхнули эфирные синие огни. Техника подводного зрения скрыла взгляд фантазма.

Александр поднял голову и осмотрел поле боя. Ситуация критическая.

В двадцати метрах от него Свартбьёрн расправлялся со всей командой. Неутомимый топор, покрытый кровью, рубил, как заведённый. Куваева едва стояла, шатаясь. Лёгкая цель.

Старик сузил глаза. Наигрался. Пора завершать бой. Он издал утробный рык и взмахнул топором, собираясь снести ей голову одним ударом.

— НЕ-Е-ЕТ! — раздался отчаянный крик Ивана.

Время замедлилось. Коняра, с окровавленным боком, бросился наперерез, отталкивая Куваеву с линии удара. Топор, не встретив сопротивления, прошёл по идеальной дуге и отсёк ему голову одним чистым движением.

И раздался крик. Крик, полный боли. Отчаяния. И любви.

— ВА-А-АН-Я-Я!!!

Куваева с ошалелыми глазами наблюдала, как из тела любимого фонтанировала кровь, орошая серый снег. Недолго. Всего пару секунд, после чего рухнуло навзничь, рядом с отсечённой головой. Но для неё всё длилось вечность.

— Любимый… милый мой…

В её шёпоте было столько боли, столько чистого горя, что даже старик Свартбьёрн на мгновение замер.

Но снова поднял свой окровавленный топор, готовясь нанести следующий удар.

Анисимов, через боль от потерянной кисти, бросился вперёд, сжимая в здоровой руке короткий меч. Алексей присоединился к нему. Теперь двое против старого магистра. Ходячего чудовища.

Свартбьёрн только оскалился. Ударил топором снизу вверх, поймав Анисимова и распоров ему живот. Тело обожгло. Но, к чести сержанта, он даже не вскрикнул. Лишь тихо осел на землю, с глазами полными боли.

Магистр развернулся и ударил топором сверху вниз, целя напавшему Алексею прямо в голову, меж глаз. Удар, должен расколоть череп надвое.

Но…

Топор изменил траекторию, отклонившись в сторону.

Виной тому кинжал, встрявший между ним и головой разведчика в последний момент, перенаправивший мощный удар. Вместо того, чтобы расколоть черепушку Алексея, топор отсёк ему ухо и глубоко рассёк плечо.

Тот отшатнулся и рухнул на землю, захрипев. Жив. Но сильно ранен.

Свартбьёрн же в недоумении нахмурился.

— А?

Его взгляд старческих голубых глаз упал на юного Александра, стоявшего в боевой стойке с окровавленным кинжалом. За его спиной на сером снегу лежал Рунэр — бледный, истекающий кровью, но всё ещё живой.

— Ты его что ли так уделал, молокосос? — медленно произнёс Свартбьёрн, глазами впившись в юнца.

Впервые за многие десятилетия старик почувствовал нечто странное. Многое повидал он на своём веку, много сражался с великими воинами, пережил и войны и катаклизмы. Но сейчас, глядя на этого мальчишку с неестественно спокойным лицом и странными глазами, ощутил холодок, пробежавший по позвоночнику. Интуиция, отточенная смертельными сражениями, предупреждала об опасности. Почему? Разве эта букашка представляет угрозу?

«Надо же, стойка слишком низкая, правая рука с кинжалом впереди, живот втянут, левой прикрывает корпус. — оценивал старик противника. — Стойка профессионального убийцы, а не солдата.»

И хмыкнул, перехватывая топор.

— А ты интересный, — он сделал шаг вперёд, и земля дрогнула от веса его силы. — Покажи, на что способен, щенок.

И началось.

Без лишних слов.

Просто бой между двумя убийцами.

Свартбьёрн атаковал. Мгновенно. Топор рассёк воздух там, где секунду назад была голова Александра.

Но юноша оказался не так прост. Ускользнул от удара, ещё и нанёс выпад кинжалом в бок старика. Лезвие встретило сопротивление. Слой эфирной защиты не позволил пробить тому кожу.

— Неплохо! — усмехнулся Свартбьёрн, разворачиваясь с невероятной скоростью. — Ты быстрый, как хорёк!

Топор снова разорвал воздух. В широком горизонтальном замахе, дабы рассечь Александра через поясницу. Юноша нырнул под удар, перекатился по земле и воткнул кинжал в ногу старику. Воткнул бы. Только вот тот среагировал. Тяжёлый сапог встретил плечо Волкова, отбросив того на несколько метров.

Юноша, перекувыркнувшись, как кот приземлился на ноги, и тут же отскочил в сторону, уходя от следующего удара.

— Какой скользкий! — прокомментировал старик, не прекращая атаковать. — Но этого мало! Сейчас поймёшь разницу, малец! — и топор в его руке вспыхнул красным светом. В следующий миг с лезвия сорвалась дуга энергии, превратившись в огромный оскал, полный клыков, и достигнув юноши, схлопнул челюсти.