Жуткая история. Кот - Горькая Ксения

Минсу улыбнулся, продолжая разглядывать его:

– Это просто цветок. Возьми, я уверен – у тебя отлично получится.

Хёну подумал немного и бережно подхватил горшок.

– Ну что ж, спасибо? – интонация получилась неуверенно-вопросительной, и Минсу бархатно рассмеялся.

– Пожалуйста? – он снова повернулся к столу и начал собирать в совок землю, оставшуюся после пересадки, мелодично напевая что-то вполголоса.

Хёну попятился и вышел из оранжереи, аккуратно придержав дверь и прижимая к себе горшок с цветком другой рукой.

Подумать было о чем. Хоть Минсу и сказал, что он уже делает что-то, что помогает Каю, Хёну не покидало ощущение, что этого недостаточно. Тревожность требовала предпринять какие-то конкретные меры, а не надеяться, что все само пройдет, но идей, что именно сделать, пока не было.

Во-вторых, то, как именно он якобы помогает. Речь идет о его силе? О том, что она позволяет Каю снова чувствовать любовь? Похоже на то. Возможно, в таком случае стоит использовать ее чаще? Чем не повод. Хёну закатил глаза, потешаясь над самим собой.

Он спустился и пошел по пустому коридору к своей комнате почти на автомате – настолько сильно был увлечен своими мыслями.

Открытым оставался вопрос – что все-таки произойдет с Каем, если вся эта затея пойдет прахом? Хёну предполагал, что уже успел познакомиться с его звериной сутью: если интуиция не подводила, – той ночью, когда Каю снились кошмары, – себя проявляла пантера. Как много времени у них есть?

А то, что Минсу сказал про их переплетенные судьбы? Это подтверждение. Вряд ли могло быть по-другому, ведь он слышал Кая, понимал его, когда тот был обращен, заставлял его чувствовать любовь, как будто его силы были даны специально для…

Он остановился как вкопанный.

Как будто его силы появились специально для того, чтобы пробудить чувства Кая.

Он вспомнил историю становления Хоа и Мэй. Вспомнил то, что рассказывал Трэй о причинах появления сил.

Если силы инкуба пробудились специально для него. Если Кай столько времени ждал его. Если их судьбы были связаны. Почему он его слышит и понимает? Почему только его одного? Может быть, из-за того, что Хёну не смог понять его раньше, произошло что-то ужасное?

Он поставил растение на письменный стол в своей комнате и ошарашенно уставился на собственное искаженное отражение в оконном стекле.

Хозяин, который не мог понять своего кота…

Разве это возможно?

Город

Вылазка в город обещала быть увлекательной. Они поехали вдвоем с Каем, с молчаливо-скептического согласия Тэхо. Время уже клонилось к закату – в вечернее и ночное время гораздо проще было оставаться незамеченными. Сквозь ветви деревьев еще пробивались лучи заходящего солнца, иногда окрашивая салон автомобиля оранжевым через боковое окно. По радио играла какая-то ненавязчивая фоновая музыка, каждый из них пребывал в своих мыслях.

Хёну размышлял о том, как именно он будет питаться и получится ли у него контролировать себя должным образом. Все-таки полноценно питался он только от Кая, и сравнить ему было не с чем. То, что он по тихой забирал у ребят на тренировках, едва ли можно было считать кормлением. Да и вообще – перед тем как поглощать энергию, еще нужно будет как-то выстроить контакт с человеком, не будет же он целовать незнакомых людей на улице.

Кстати, об этом.

– А куда мы едем? – он поинтересовался как бы невзначай, поворачиваясь к Каю.

– В центр. Думаю, в клуб. У меня есть пара на примете, – он немного убавил громкость музыки.

В клуб.

Сразу стало понятно, почему они оделись именно так. Кай был в черной шелковой рубашке и узких брюках, в его правом ухе висела, позвякивая с каждым поворотом головы, длинная серебряная серьга. Неизменное бежевое пальто сейчас лежало на заднем сиденье. Вид Кая в этой рубашке, слишком явно облегающей грудь и плечи, причинял Хёну почти физическую боль. Его самого он мягко попросил переодеться, бегло скользнув взглядом по привычной футболке оверсайз. Аргумент про то, что у Хёну нет особых вариантов, – одежду-то он с собой не брал, а в шкафу была лишь сменная для тренировок, – не сработал, Кай вышел из комнаты на несколько минут и вернулся с узкой белой футболкой и коротким двойным ремнем, который надевался на талию. Судя по размеру, вещи принадлежали Ёну. Хорошо хоть черные джинсы его устроили. На намерение надеть поверх толстовку он скептически поджал губы и выдал Хёну свою короткую кожаную куртку.

Так, значит, в клуб…

У Хёну вспотели ладони.

Скопления людей были его самым худшим кошмаром. Даже улицы, на которых обычно располагались подобные заведения, всегда были забиты битком. А люди там… часто пьяные, обкуренные или просто экстравагантно себя ведущие, – вызывали у Хёну некоторые опасения, иногда даже страх. О том, чтобы расслабиться или хотя бы успокоиться и как следует сконцентрироваться на своей силе, в таком месте можно было сразу забыть.

Он нервно сжал лежащие на коленях руки в кулаки и отвернулся к окну.

Было предельно ясно, почему именно клуб. В таких местах очень легко смешаться с толпой, довольно просто познакомиться с новыми людьми и при удачном раскладе можно, не вызывая никаких подозрений, безобидно целоваться хоть на танцполе.

То есть… это было бы просто для кого-то, возможно, для Кая.

Но не для Хёну.

Он куда вероятнее схватит паническую атаку в первые полчаса. И будет официально признан самым жалким инкубом в истории.

Хёну почувствовал прикосновение и опустил голову – ладонь Кая накрыла его сжатую в кулак руку.

– Что-то не так? – тот успокаивающе погладил внешнюю сторону ладони большим пальцем.

Хёну несколько секунд смотрел на его профиль, после чего открыто признался:

– Знаешь, когда ты делаешь что-то подобное, я начинаю сомневаться, что ты на самом деле ничего не чувствуешь.

У Кая на это только едва заметно дрогнул уголок губ.

Хёну продолжил:

– Я не очень хорошо себя чувствую в больших скоплениях людей в тесных помещениях. Не уверен, что смогу сконцентрироваться на питании… в месте вроде этого, – он разжал кулак и перевернул ладонь, переплетая пальцы с пальцами Кая.

– Мы попробуем, ладно? Если не получится, придумаем что-то еще, – мягкость в его голосе буквально обволакивала.

– Да… хорошо.

Что заставляло его вести себя подобным образом?

Хёну на самом деле ставил в тупик этот вопрос. Он не использовал силу – ничего подобного. Просто касался его руки. Но то, как говорил Кай, и близко не стояло с безразличием. Или у него уже крыша поехала и он выдает желаемое за действительное?

Хёну продолжал скользить глазами по его лицу, слегка повернув голову. Если его теория про кота и хозяина была верна, выходит, что внешность Кая – один в один его собственная внешность из прошлой жизни.

Какой-то новый уровень самовлюбленности.

Он улыбнулся уголком губ.

Если отбросить шутки в сторону, – полностью осознать что-то подобное практически невозможно, – Кай сейчас воспринимается неотделимым от этой внешности. Так уж работает человеческий мозг – можно сколько угодно говорить про достоинства души, но других людей мы так или иначе воспринимаем целиком: с их внешностью, внутренним миром и поведением. Все сразу. Так что ничего «своего», глядя на этот красивый точеный профиль, Хёну не ощущал. Все это уже давно принадлежит Каю.

Что касается самой истории про кота и хозяина… Хёну не давал покоя один вопрос.

Почему Кай его не узнал?

Не то чтобы его это как-то обижало, просто… Он ведь видел душу своего хозяина, когда был котом, разве нет? И почувствовал душу Хёну, когда воскрешал его. Но не узнал. Точнее, Хёну предполагает это, исходя из сказанного Минсу, – что Кай не собирается ничего делать со своей распадающейся личностью. Не хотелось бы преувеличивать собственную важность, но если все это действительно так и судьба свела их снова спустя столько лет, неужели это не стоит того, чтобы бороться? Хотя бы попробовать что-то изменить?