Я спереди! (ЛП) - Секстон Мари

Когда игра дошла до напряженной четвертой четверти, я поймал себя на том, что больше изучаю окружающих меня мужчин, чем телевизор. Наблюдая за Джаредом и Мэттом, я, возможно, никогда бы не догадался, что они пара. Они вели себя как лучшие друзья или как братья, смеялись друг над другом, швырялись вещами, оскорбляли команды друг друга. Зак и Анджело были полной противоположностью друг другу. Каждое прикосновение, каким бы случайным оно ни было, намекало на чувственность. Это было не так, как если бы они были влюблены друг в друга. Их общение было таким же непринужденным, как и у любой другой пары, но нельзя было отрицать того, как Зак наблюдал за своим возлюбленным, или тех флиртующих взглядов, которые Анджело время от времени бросал в ответ. В них была такая неприкрытая сексуальность, что мне захотелось отвести взгляд.

Мой взгляд упал на Ламара.

Каково было бы разделить с ним такую непринужденную близость? Я представил, как мы ходим с ним по магазинам за продуктами. Готовим ужин. Вместе смотрим телевизор по вечерам и просыпаемся рядом на Рождество. Эта мысль наполнила меня таким мучительно острым желанием, что мне пришлось закрыть глаза и глубоко вздохнуть, когда я отвернулся от его смеющихся глаз и вернулся к футбольному матчу.

Оставалось меньше минуты, а «Канзас-Сити» отставал на пять очков и приближался к финишной зоне. Все зависело от того, как оборонялись «Бронкос», чтобы удержать их. Впервые Джаред и Мэтт перестали шутливо подшучивать друг над другом, постепенно отдаляясь друг от друга, и оба подались вперед на диване, напряженные в ожидании финального свистка. Квотербек перехватил удар, сделал вид, что попал в цель, и отступил назад для броска.

- Он открыт! Он открыт! - Крикнул Мэтт.

Денверский внешний полузащитник вырвался из-под его прикрытия, прорвался через линию атаки и врезался в квотербека, сбив его с ног за линией схватки, прежде чем тот смог завершить передачу.

- Да! - Закричал Джаред, вскакивая с дивана.

- Мать твою! - Мэтт выругался в тот же момент.

- Похоже, всю неделю ты моешь посуду, Мэтт, - сказал Анджело.

- Пошел ты.

Анджело рассмеялся и вернулся к своим картам.

После всех их оскорблений и шутливой перебранки я ожидал, что Джаред немного позлорадствует по поводу своей победы, но он этого не сделал. Он не смог сдержать улыбки, когда я последовал за ним на кухню, но не сказал ни слова.

- Ты же не собираешься злорадствовать? - Спросил я, когда он открыл холодильник.

- Мы бы не зашли так далеко, ведя себя как придурки по отношению друг к другу. - Он достал бутылку «Фэт Тайр» и протянул ее мне, затем взял одну себе, все еще улыбаясь от уха до уха. - Победитель неделю не будет мыть посуду и должен вести себя спокойно. Проигравший сам решит, когда мы снова заоговорим после игры.

- Кажется справедливым.

Он вручил мне открывалку для бутылок.

- Это помогает поддерживать мир. Хотя после прошлогодней игры в плей-офф он почти три часа заставлял меня молчать.

- Ваша команда жульничает так же часто, как и ты! - Крикнул Мэтт из гостиной.

Джаред только улыбнулся мне и отхлебнул пива.

На этот раз это не заняло и трех часов. Не прошло и пяти минут, как Мэтт последовал за нами на кухню.

- Джаред забыл о главном в нашей сделке, - сказал он, доставая из холодильника пиво для себя.

- О чем?

- Проигравший может претендовать на утешительный приз по своему выбору. - Он подмигнул Джареду. - И я твердо намерен забрать его сегодня вечером.

Джаред даже слегка покраснел, явно смущенный и чертовски довольный одновременно.

- Да, - сказал он с улыбкой. - И это тоже.

Они вернулись в гостиную, а я остался один, удивляясь им. Каково это - быть настолько уверенными друг в друге? Быть настолько счастливыми вместе, что не имеет значения, что думает остальной мир?

Я даже представить себе не мог.

Я вез Ламара домой в приятной тишине. На полсекунды, сидя перед его домом, я подумал, что он перегнется через сиденье и поцелует меня, но он этого не сделал.

- Спокойной ночи - вот и все, что сказал он.

Я проделал короткую дорогу до своего дома. Без Ламара в моей машине было до смешного пусто. Это было похоже на повторную поездку в Эстес, воспоминания о нем все еще отдавались эхом в моей жизни. Дома было то же самое. Наоми еще не вернулась от Елены, и я слонялся по дому, удивляясь пустоте, которая, казалось, преследовала меня. Я подумал о Мэтте и Джареде, а также о Заке и Анджело. Я позавидовал их счастью. Я жаждал простого удовольствия разделить свою жизнь с мужчиной, которого любил.

Или с мужчиной, которого я, возможно, полюблю. Я пока не решался назвать это любовью, но как еще я мог назвать это чувство безответной принадлежности?

Дверь открылась, и в комнату вбежала Наоми, швыряя свой рюкзак на диван.

- Привет, папа.

Она уже прошла по коридору в свою ванную, прежде чем я успел ответить, но чувство стеснения в моей груди немного ослабло.

Наоми. Вот по кому я скучал. Не по Ламару. Именно Наоми заполнила пустоту в моей жизни. Но даже она не смогла сделать меня целым на этот раз. Она была центром моего существования в течение тринадцати лет, но теперь ее было недостаточно. От этой мысли я почувствовал себя одновременно одиноким и предателем. Каким же я был отцом, что позволил ей отодвинуться в сторону?

Но разве это не было частью родительства - отпустить своего ребенка? У нее была своя жизнь, которой нужно было жить. Моя работа заключалась в том, чтобы направлять и поддерживать ее. Ожидать, что в ответ она навсегда останется моей малышкой, было нечестно по отношению к нам обоим.

Я сидел за обеденным столом, разглядывая множество упаковок с деталями Лего. Перед креслом Ламара лежали первые части «Звезды смерти», хотя пока собранное не выглядело как что-то узнаваемое. Я взял инструкцию, думая, что, может быть, начну следующий раздел, но мне показалось неправильным делать это в одиночку.

- Привет, пап, - сказала Наоми, подходя за своим рюкзаком. - Хочешь сходить на тыквенную грядку в следующие выходные?

Для нас это всегда было событием. Мы бродили по кукурузному лабиринту, потом покупали в пять раз больше тыкв, чем нам было нужно, и весь вечер вырезали их вместе. Мысль о том, что мы проведем с ней столько времени, облегчила мое сердце.

- Звучит заманчиво.

- Тебе следует пригласить мистера Франклина с нами.

- О, - удивленно сказал я. - Ты хочешь, чтобы я это сделал?

Она пожала плечами и, закинув рюкзак на плечо, направилась в свою комнату.

- Конечно. Это будет весело. Кроме того, если мы не пригласим его разделить с нами трапезу, ему придется все делать самому, а это довольно дерьмовый способ провести вечер, не так ли?

Я даже не потрудился поправить ее формулировки. Ее чувства были безупречны. Это был один из тех редких, приносящих удовлетворение моментов в родительской жизни, когда ты знаешь, что сделал что-то правильно.

- Думаю, это фантастическая идея, Снежинка.

В следующее воскресенье Ламар, Наоми и я забрались в мой пикап с удлиненной кабиной и уехали из города. В Колорадо было множество тыквенных плантаций. Мы с Наоми предпочли ту, что находилась в тридцати милях к востоку от Коды, между Фронт-Рейндж и автострадой Ай-25. Мы восхищались меняющимся Аспеном, когда оставили позади Скалистые горы. По прибытии в пункт назначения, мы заплатили непомерную плату за вход, и вышли из машины. Это был прекрасный осенний день, светило солнце, температура была ниже семидесяти градусов, дул легкий ветерок. Ламар застегнул молнию на куртке, но мы с Наоми остались нараспашку.

- Что сначала? - Спросил я, когда мы направились в толпу орущих детей и перепачканных родителей. - Сенная башня? Кукурузный лабиринт?

Наоми шла в нескольких футах впереди нас, скорее от волнения, чем из желания отдалиться от нас.

- Только не кукурузный лабиринт, - сказала она, улыбаясь мне в ответ. Она показала пальцем. - Контактный зоопарк!