Урожай Смерти (СИ) - Магнус Гэвин

— Расскажешь, почему? — спокойно осведомился старый рыцарь.

— Дорога короля отличается от дороги рыцаря. — пожал я плечами. — А я всегда желал власти.

— И каким королем ты будешь? — задумчиво спросил в пустоту магистр.

— Лучшим, что видел этот мир. — просто ответил я.

— Надеюсь, ты простишь мне скептицизм в этом вопросе. — вздохнул Колн. — Некоторые злые языки говорят, что ты просто вырезал южную провинцию, только ради того, чтобы поднять новую армию.

Я спокойно достал нож, и принялся резать мясо на части. Ещё теплое, приготовленное недавно.

— А во что ты веришь?

— Я верю, что несмотря ни на что, в тебе ещё осталась частичка нашего брата. — посмотрел мне прямо в глаза магистр.

Я не отвел взгляд.

— Тогда давай оставим всё как есть. — спокойно предложил я. — Так будет проще нам обоим.

— И что дальше?

— Дальше я надену корону Ренегона. — спокойно ответил я. — А затем большая часть королевств признает мою власть. Конечно, остануться те, кто будет сопротивляться. Но это лишь вопрос времени. А затем… Затем ничего.

— В смысле ничего? — вскинул брови старик.

Я усмехнулся и отрезал ещё один кусочек мяса, закидывая его в рот. И, лишь прожевав, заговорил:

— Некоторые люди думают, что я тут намереваюсь построить империю на костях людей, превращая королевства в царство смерти и нежити. Но это просто глупо. Нет, я не намерен что-то менять. Поставлю надежных наместников, слегка модифицирую систему управления, дабы удобнее было направлять ресурсы нашей расы на интересные и перспективные проекты… А затем буду жить в своё удовольствие. Один человек, даже лучший правитель, всегда будет ошибаться. Это часть того, что делает нас людьми. Я не считаю себя безгрешным и безошибочным. Поэтому, обеспечив стабильность своего положения и всей системы управления, я просто перестану мешать людям развиваться. Мастера будут постигать таинства магии. Ремесленники - выдумывать изобретения, что улучшают жизнь народа. Ученые - открывать новые тайны мира, а рыцари и охотники - обеспечивать стабильные дороги и логистику. Люди сами найдут дорогу дальше… Надо им лишь не мешать. Конечно, для стабильности такого положения потребуется немаленькая армия и большой штат стражи - насилие было и остается универсальным языком во все времена, и у меня будет на него монополия - и это позволит мне оставаться главным так долго, как я захочу.

— А что будет с орденом? — пристально вцепился в меня напряженным взглядом сэр Колн.

— А разве я должен что-то предпринимать по этому поводу? — поднял я бровь. — Орден достаточно благочестив, чтобы не выступать против моей власти… А достаточно компетентен, чтобы для него нашлись задачи. Работа для рыцарей-странников всегда найдется.

Старый рыцарь резко успокоился: из его позы ушло напряжение. Кажется, у него были серьезные подозрения, что я намереваюсь вырезать их всех. Но у меня не было таких намерений - пусть живут. Старые мои грехи со временем забудуться. Спустя годы молодые рыцари будут смотреть мне в рот, и не вспомнят ужасы войны. А репутация ордена послужит надежной основой моей власти.

Никогда не стоит опираться лишь на один столп, укрепляя свое положение. Ни один человек не правит в одиночку.

— Не всё примут такое положение дел. — покачал головой старик. — Мне отступать уже поздно, я поддержал тебя и слишком стар, чтобы менять стороны. Но сиятельные лорды, аристократия… Четыре герцога погибло, пока шла эта войны, и ты всерьез думаешь что остальные семь великих лордов Ренегона поддержат тебя? Позволят тебе надеть корону, а не поднимут на стяги наследников Кормира?

— Ты увидишь всё своими глазами. Сперва Ренегон склонит колени… А затем и остальные.

— Если склонит.

— Они склоняться. А если нет, я сломаю их. — посмотрел я в глаза старому рыцарю.

И тогда старый странник, мастер жизни и мастер меча, не знавший поражений, человек, что не боялся выйти против целой армии и способный выдержать огненный шторм, сметающие тысячи рыцарей в рассеивающих магию доспехах, вздрогнул, отводя взгляд.

— У меня есть кое-что для тебя. Идем. — Магистр поднялся из-за стола, избегая смотреть мне в глаза.

Бордель, организованный благородным рыцарем, странная вещь по определению. Поэтому я совсем не удивился, когда я нем нашлась оружейная комната. И в её центре стояли лучшие латы, которые я когда-либо видел в жизни.

— Часть наших мастеров ушла в подполье и покинули орден. — неспешно заговорил сэр Колн. — Так что я полагаю, наши секреты не долго остануться таковыми, включая секрет рассеивания нейтраля. Я слышал, твои старые доспехи были изувечены в последних боях: так оставшиеся трудились день и ночь, сотворив тебе новые. Да, это белая сталь. Прочнейший металл в мире… Пришлось растрясти почти всё запасы ордена, даже пустить на металл мой собственный меч. Я не был уверен, что к твоему возвращению ты не отдашь приказ вырезать оставшихся рыцарей, но решил, что, так или иначе, я хочу, чтобы памятью ордена, случись тому исчезнуть, остались доспехи, а не оружие. Мы должны быть защитниками людей, а не их убийцам. И потому я не стал пытаться выковать клинок, что будет способен убить бессмертного. Надеюсь, эти доспехи однажды напомнят тебе об этом - дабы и ты был защитником нашего мира, а не его убийцей. Ведь теперь это твой мир, верно?

Я не ответил, медленно, нежно проводя рукой по искусной гравировке. Что-то позабытое, давно похороненной под опытом моей долгой жизни шевельнулось в душе.

Прошло немало времени с тех пор, как я испытывал восхищение чьим-то шедевром - кажется, мало что может удивить в средневековом мире человек более развитых эпох.

Но им это удалось. Потому что передо мной были не простые доспехи: нет, то был артефакт, в который его создатели вложили часть своей души. Так же, как сделал Грицелиус. И это артефакт откликнулся на прикосновение, робким, слабым импульсом, словно привыкая к тому, кто коснулся его.

— Верно. — наконец, сказал я. — Это мой мир.

И я понял, как именно я заставлю их склониться.

Улос неслышной тенью возник за моей спиной, едва я только успел закончить с завтраком.

— Всё идёт согласно плану, милорд. — прошелестел лич. — Роланд и я почти подготовили всё к коронации. С вашего позволения, я воспользовался вашей печатью, чтобы организовать исполнение некоторых… Старый традиций. Цвет лордов Ренегона будет в Кордигарде не позднее чем через три недели.

— Что-нибудь слышно о его святейшестве?

— Ничего, милорд. С момента вашей последней битвы он не появлялся среди людей. Мы нашли остатки одного из патрулей неподалеку от места встречи, но, полагаю, он убил их до того, как вы встретились. Некоторые люди обеспокоены разломами, что появились вокруг… Но никто не осмелиться задавать вам вопросы.

— Объяви их запретной зоной. Там опасно. — коротко приказал я.

— Разумеется, милорд. — кивнул старый слуга. — Будут ещё указания?

Я немного помедлил с ответом.

— Я хочу, чтобы ты распустил слухи, что я лишился силы смерти. Перегорел, и больше не могу уничтожать армии. Ты знаешь, такое случается с мастерами…

— Да, я читал о подобных случаях. — кивнул Улос. — Иногда силы возвращаются, иногда нет. Вы действительно лишились силы? Я не чувствую от вас привычного давления смерти…

Я улыбнулся.

— Да, действительно. И это не должно быть секретом. Однако… Не стоит остальным знать, что иногда утраченное может вернуться очень легко.

Мой вернейший слуга понимающе кивнул, не говоря больше ни слова. И у меня не было сомнений, что он организует всё правильно.

— И ещё одна вещь… — задумчиво добавил я. — Скажи Колну и Роланду, чтобы они взяли своих лучших людей и встретили меня за городом. Мы будем неподалеку - но я не хочу лишних глаз.

— Никакой нежити? — мгновенно понял меня Улос.

— Верно. И скажи им взять целителей - и побольше. — кивнул я.

— Я выставлю патрули вокруг места вашего отдыха, милорд. — кивнул лич и шагнул назад, растворяясь в тенях.