Клинков 2. Последний хаосит (СИ) - Гато Макс

— Да ладно, Рома тебе и так все растрепал — вздохнула Сольвейг. — Помнишь, я говорила, что у меня все из рук валится. Так это с детства. Первые воспоминания — из приюта при церкви. Там жила, молилась и училась. Ничего не получалось, а потом проснулся дар… и меня забрали в послушники.

Она говорила о прошлом рутинно, обыденно. Словно, ничего необычного в нем не было. Вот только была одна загвоздка — я, по прошлой жизни знал, какими методами растят и воспитывают детей в Церкви Солнца.

Особенно, одаренных детей. Они, зачастую, вовсе не были сиротами. А ими становились. Сольвейг говорила отстраненно, словно отгородив себя от прошлого. Провела черту.

— А про брата… не родной он. У каждого ребенка в Церкви был названный родственник. У меня, вот, брат. Я сбежала за неделю до совершеннолетия. Рома помог. Он балабол еще тот, тебе вон соврал зачем-то. Я ж и с семьей его знакома…

Хаос. Рома ей не просто жизнь спас, выходит… Знаю я чем частенько заканчивались ритуалы Церкви Солнца, особенно неудачные.

Но это только, если Сольвейг не врала. Впрочем, этот момент вполне можно было проверить.

— Покажи крылья.

— Прямо здесь? — встрепенулась Сольвейг. — Не веришь что ли? Ну смотри.

Она призвала бледные, светящиеся бирюзовым крылья, возникшие словно из ниоткуда. На этот раз они были слабее и не ослепляли из-за того, что Сольвейг знатно измоталась.

Я встал, подошел ближе и провел пальцами по перьям. Вот только пальцы прошли насквозь. Прямо сквозь энергетику. Что ж, это действительно не Крылья Солнца. Да и ее энергетика хоть и была похожей на солнечников, но все-таки с заметными отличиями в фактуре и качестве.

— Насмотрелся?

Сольвейг широко зевнула, прикрывая рот ладонью.

— Иди отдыхай, — произнес я. — Ты молодец. Сегодня хорошо потрудилась.

Я провел ладонью по ее макушке, взъерошивая светлые волосы.

Сольвейг поднялась, благодарно кивнула и без слов торопливо засеменила к своей палатке.

До Выкречи мы добрались за три дня. Шли по той же тропе, потому почти не встречали монстров и прочих опасностей. Лишь под конец замелькали отряды людей: сначала ходоков — израненных, с перевязанными конечностями, стонущих или безнадежно молчащих.

Были и обозы, набитые окровавленными, потрепанными телами — живыми и мёртвыми. Чем ближе к Выкречи, тем больше становилось и простого люда. Все тянулись к городу-крепости, неприступной глыбе, преодолевая путь чуть ли не целыми семьями: дети, женщины, старики. Все бежали словно от чумы.

Когда мы оказались у Выкречи, то стены больше не вызывали облегчения и не казались оплотом безопасности. Башенки светились магией, над стенами и воротами развивались флаги и знамена. В воздухе угрожающе плыло несколько кораблей Воздушного флота. Был слышен звон колоколов и гул города-крепости — тихий, прерывистый, испуганный.

Мы упёрлись в вереницу людей. Стражи спешно проверяли документы, суетясь и что-то выкрикивая. Они не успевали проверять всех прибывших. Взрослые метались, постоянно озираясь назад, а дети плакали.

Охотники, лесорубы, крестьяне — люди со всех сёл и деревень за Выкречью пытались пробиться сквозь ворота. В их руках и ногах — слабость, в глазах — страх, на губах — одно слово: смерть.

Глава 18

Пробраться в город получилось с трудом, даже несмотря на то, что ходоков пропускали отдельно, не в общей очереди. Да и вообще сильно не задерживали. В толпе ожидающих, трещавших без умолку, ходили разного рода сплетни.

— Слышал, в Говорящем заметили целую стаю Болотных лягушек. Они от чего-то выбрались из болота и поскакали на запад. Пол села разнесли, столько изб порушили! У меня там дядька живёт — так у него всех кур пожрали.

— А у нас ходоки прошли, говорили, это все божья кара! От беды бежать надо. А куда бежать-то? В Выкречь, разве что.

— Ходоки с лягушками — это еще хоть бы что… У нас он в деревне-то…

Рядом с нами, в очереди ждал караван купцов, не вовремя заехавший на огонек в приграничную крепость. Купец в мехах да высоких, богато украшенных сапогах ходил туда-сюда, зло поглядывая на народ вокруг.

— Досталось ходокам, а ждать среди черни приходится мне. Какая чепуха! — не сдержался он. — Вы ещё скажите, что в Деда Мороза с Бабайкой верите. Всё это сплетни. Вас вон напугали, вы и ломанулись. А здесь на вас деньги наварят. Что вам дома не сиделось? Монстры в Зоне до нас жили и жить будут после. Где доказательства?

— Какие тебе доказательства, сумасброд несчастный⁈

С купцом тут же вступили в спор, но я перестал слушать. Я понимал, что эти люди не знают, что произошло в Предгорье. Да и власти города вряд ли до конца представляют, насколько сильно могли пострадать ходоки, если сирины и вправду организовали там свои гнездовья. Иначе уже бы давно эвакуировали окрестности.

В моё время, несмотря на споры о происхождении и интеллекте сиринов, их истребляли нещадно. Отлавливали для изучения или просто охотились. В общем, популяция была под контролем. Но это было триста лет назад.

А сейчас, судя по всему, о возможности пернатых ментатов размножаться никто и не думал. Хата с краю, ничего не знаю. Вот только Выкречь сама тоже с краю, и случись что — сразу попадет под раздачу. И это «что» случилось. Пусть пока не все это осознавали.

Нас встретил уставший, осунувшийся стражник с хриплым, севшим голосом.

— Сколько убитых?

— Никого, — коротко ответил я.

— Ясно. Раненые? Тяжёлые? Неходячие?

— Никого.

— Повезло. Документы давай.

Я не стал обращать внимание на хамоватость. Им сейчас тяжелее, чем мне. С таким потоком беженцев не до любезности. Серым ещё несколько дней на воротах стоять.

Я не собирался лишний раз напрягать служивого человека. Да и стража мне не раз помогала. Вспомнить хотя бы того же Гвоздя. Никаких палок в колёсах.

Прорвавшись сквозь ворота, мы оказались на привычной улочке. Вот только выглядела она по-другому.

Во-первых, не было привычных лавочников и торговцев. Никто не предлагал еды, побрякушек и прочих бесполезных товаров только что вернувшимся ходокам.

Нет, здесь прямо перед воротами раскинулись палатки, между которыми суетились лекари и медсёстры. Они оказывали первую помощь всем, кому могли. Надо сказать, что даже несмотря на то, что волшебников было немало, всё равно они едва поспевали за прибывающими людьми.

Во-вторых, пацанята, которые ещё совсем недавно с любопытством наблюдали за воротами, рассиживаясь на крышах и под навесами, попросту исчезли. Не шныряли туда-сюда по городу. Похоже, что те, кто их крышует, готовился к бизнесу.

Война — что с людьми, что с монстрами — есть бизнес. Попрошайки, беспризорники, разбойники, ворьё — всё это часть отточенного механизма, спонсируемого крышей. Это механизм. Если город окажется в беде, то крыша будет рубить огромные бабки.

Мы прошли чуть дальше вдоль центральной улицы. Что ни постоялый двор — очередь. Что ни трактир — разгневанные посетители. Похоже, что вскоре город будет под завязку набит беженцами.

Но в корчму, постоялый дом или трактир набивались те, кто мог себе позволить переезд в небольшую, но собственную комнату. Здесь же, прямо на улочках, располагались люди победнее: крестьяне и босяки всех мастей. Они сидели на земле, прямо с вещами, целыми семьями: взрослые, старики и дети.

Обычно серые занимались тем, что прогоняли уличных попрошаек и бездомных. Разве что не обращали на них внимания в Низшем городе, где они в основном и обитали. Сейчас же стража бросилась заниматься привычным делом. Либо не желали гнать людей за стены, либо, что вероятнее, просто не получили такого приказа. Пока что.

Кладовочка тоже была набита, словно банка с огурцами или жестянка со шпротами. Тут народ был побогаче: мещане и купцы. Все старались поскорее сдать своё имущество в безопасные застенки. Кладовочка давала клиентам гарантии сохранности сданных предметов. Вот сюда и ломанулся народ, стараясь уберечь нажитое имущество.