Монарх VI (СИ) - Сорокин Александр Сергеевич

Ответом стал смех. Он шёл со всех сторон — хриплый, многоголосый, как скрежет тысяч ножей по стеклу. Пространство сжалось, и передо мной материализовались они. Десять фигур, одетых в мантии из сплавленного пространства. Их лица были лишены черт, лишь пустые впадины глаз светились холодным сиянием. Высшие Боги Первых. Я почувствовал, как моя Власть дрогнула, но я не подал виду. Внутри всё сжалось, как пружина, готовая выстрелить.

— Ты в нашей обители, червь, — произнёс центральный, его голос скользил по моей коже, пытаясь вызвать у меня мурашки. — Здесь даже твоя Власть — лишь искра в урагане.

— Ты зашёл слишком далеко, — произнёс самый крайний, его голос был как гром, раскатывающийся по всему миру. — Здесь ты ничего не сможешь сделать. Здесь мы — боги.

Я не ответил. Я знал, что слова здесь бессмысленны. Они атаковали почти сразу, но не физически. Их оружием были иллюзии, и они были мощнее, чем всё, с чем я сталкивался раньше.

Я усмехнулся, но мое сознание тут же соскользнуло в грязный омут миража. Я увидел Ребелла. Крылатый лев лежал у моих ног, его мощное тело, всегда такое гордое и неустрашимое, теперь было изуродовано. Живот разорван когтями тварей из Бездны, клочья шерсти и плоти смешались с кровью, которая растекалась по земле, образуя тёмные лужицы. Его глаза, всегда полные дерзости и огня, теперь мутнели, теряя блеск. Я видел, как его грудь с трудом поднимается и опускается, каждый вдох даётся ему с невероятным усилием.

— Прости… — прошептал он, и кровь хлынула из его пасти, окрашивая его белоснежную шерсть в багровый цвет. Его голос, обычно такой уверенный и насмешливый, теперь звучал слабо, почти шёпотом.

Я застыл. Это уже было. Я знал, что это ложь. Но сердце билось так, будто клыки впивались в него снова. Я чувствовал, как боль сжимает мою грудь, как будто кто-то вырывает её изнутри. Я сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладони, оставляя глубокие следы. Нет. Это не он. Это не настоящее. Этот засранец сидит у меня в Домене и жрет мясо за обе щеки.

Я закрыл глаза, пытаясь отогнать видение, но оно не исчезало. Я слышал его хриплое дыхание, чувствовал запах крови, которая заполняла воздух. Я знал, что это иллюзия, но моё тело реагировало так, будто всё это происходило на самом деле. Я почувствовал, как ярость поднимается из глубины, но я сдержал её. Это ловушка. Они хотели, чтобы я сорвался.

— Нет, — прошептал я, открывая глаза. — Это не ты. Ты сильнее этого.

Я сделал шаг вперёд, преодолевая тяжесть, которая давила на меня. Я знал, что должен быть сильнее. Я не мог позволить им поколебать мой дух.

Но с новым шагом меня бросило в очередной кошмар… Марк стоял передо мной, но это был не он. Его лицо, обычно озарённое едкой ухмылкой, теперь исказилось в гримасе — губы поджаты, брови сведены в ледяной складке. В глазах, всегда таких насмешливых, плясали чужие искры — холодные, бездушные. Его клинок, чужой и отточенный до бритвенной остроты, прижимался к горлу Анастасии. Она не дышала. Её глаза, широко открытые, смотрели на меня, но в них не было страха. Только тихая мольба, словно она уже приняла свою судьбу.

— Выбор прост, — голос Марка звучал чужим, словно его пропускали через механический фильтр. — Она… или твоя война.

Я ощутил вкус меди на языке — прикусил щёку так сильно, что кровь заполнила рот. Это неправда. Марк ни за что бы не поднял руку на Годуновых. Я сам видел, как он не раз рисковал жизнью ради императорской семьи. К тому же он точно не стал бы действовать так гнусно и подло. Не его стиль. Но здесь, в этой проклятой иллюзии, он противоречил собственной сути. Лукавил. Предавал. Держал нож у горла той, кого клялся защищать…

Мои пальцы сами сжали эфес меча. Лезвие дрожало в воздухе, отражая искажённый свет — багровый, как свежая рана. Ярость поднялась волной: горячей, слепой, готовой смести всё. Я едва сдержал удар. Меч завис в миллиметрах от его шеи.

— Ты… не он, — прошипел я, чувствуя, как мышцы сводит судорогой.

Иллюзия дрогнула. Я оказался посреди земляных стен просторной комнаты. Это было то самое убежище Марка, где мы когда-то повстречали Падших. Стены поплыли, как акварель под дождём. Путевые дневники и консервы на полках истрепались, превратившись в пепел, а из узких бойниц хлынул ветер, пахнущий гнилью.

— Думаешь, я мираж? — Марк наклонил голову, и его голос рассыпался на тысячи шепотов. — Ты всё ещё считаешь, что я не сделаю этого⁈

Я выдохнул. Вспомнил, как он учил меня охотиться на иномирных монстров: «Месть — плохой советчик, Глеб. Думай головой, даже когда сердце рвётся в бой».

— Не тронь её, — сказал я тихо, опуская меч.

Клинок Марка дрогнул. И в этот миг я увидел — трещину в иллюзии, тонкую, как паутина.

Они хотели, чтобы я ударил. Чтобы поверил в предательство.

Но я выбрал иное.

Шаг вперёд. Рука — пустая, открытая — протянулась к Анастасии.

Иллюзия взорвалась осколками криков. Но мой дух устоял и не поверил в происходящее. На мой разум обрушили новый сон, новую реальность.

Я увидел Москву. Она горела. Небо, некогда голубое и бескрайнее, теперь было чёрным от дыма, который клубился, как живые тучи, затягивая всё вокруг в удушающую пелену. Здания, некогда величественные, теперь рушились, как карточные домики, их обломки падали на землю, поднимая тучи пыли и пепла. По улицам ползли тени существ — бесформенные, зловещие, с клыками, блестящими в огненном свете. Они пожирали всё на своём пути, оставляя за собой лишь кровь и разрушение.

И среди этого хаоса лежала она. Анастасия. Моя Анастасия. Её платье, некогда белое и лёгкое, теперь было изорвано и запачкано кровью. Её рука, тонкая и нежная, всё ещё тянулась ко мне, пальцы дрожали, словно пытаясь дотянуться до меня, до спасения. Её глаза, всегда такие яркие и полные жизни, теперь были тусклыми, но в них всё ещё теплилась надежда.

— Нет! — Я рухнул на колени, схватившись за голову. Боль была настоящей. Она пронзала меня, как тысячи игл, впиваясь в каждый уголок моего тела. Я чувствовал, как иллюзия пытается вырвать из меня последние остатки рассудка, как она вгрызается в мою память, в мои чувства, в мою душу.

Я видел, как тени приближались к ней, как их клыки блестели в огненном свете. Я слышал их рычание, их смех, их голоса, которые шептали мне на ухо: «Ты опоздал. Ты не смог её спасти».

Но я знал, что это не реальность. Это их игра.

— Нет, — прошептал я, сжимая кулаки. — Это не она. Это не настоящее.

Я закрыл глаза, пытаясь отогнать видение, но оно не исчезало. Я чувствовал запах гари, слышал крики людей, видел, как тени приближались к Анастасии. Но я знал, что это иллюзия.

— Вы не возьмете её, — сказал я, поднимаясь на ноги. Моя Власть, дрожавшая до этого момента, теперь вспыхнула с новой силой. Я почувствовал, как она разрывает иллюзию, как она возвращает мне контроль.

Морок дрогнул. Стены рушащихся зданий поплыли, как дым, тени существ начали растворяться, а Анастасия… она исчезла, оставив после себя лишь тишину.

— Это не ты, — прошептал я, глядя на пустоту. — Ты сильнее этого.

И я сделал очередной шаг вперёд, преодолевая душевную боль, которая терзала сердце на куски. Власть окутала меня коконом, собралась в ментальный щит вокруг разума.

Я почувствовал, как ослабел. Я упал на колени, ощущая, как мир вокруг сжимается, как будто пытается меня раздавить. Но я знал, что это лишь были жалкие потуги Первых испугать меня. Они уже думали, что победили, но они ошибались.

Боги окружили меня, их сияние слепило, как тысячи солнц, готовых взорваться. Их фигуры, закутанные в мантии из сплавленного пространства, казались незыблемыми, вечными. Их пустые глазницы светились холодным сиянием, словно звёзды, пойманные в ловушку. Я стоял в центре этого круга, дрожа, притворяясь разбитым. Моё тело было покрыто ранами, — эти гады, пока я находился в мороке иллюзий, медленно резали меня. Кровь стекала по рукам, но мой разум работал с ясностью стали. Я отследил их паттерны — ритм атак, точки концентрации силы. Они были сильны здесь, в этом искажённом мире, но их уверенность стала их слабостью.